10 мая 1890 г. в селе Подголье Лужского уезда Санкт-Петербургской губернии в семье священника о. Василия Вишнякова родился мальчик. Его в честь Александра Невского назвали Сашей. К этому времени в роду Вишняковых насчитывалось более 350 лет преемственного духовенства. Один из основателей династии служил полковым священником в войске Иоанна Грозного в его походе на Казань.
Во время учёбы в Санкт-Петербургской духовной семинарии особые таланты пробудились в юноше при изучении языков, но пастырский путь пришлось и ему начать в войсках — грянула Первая Мировая и о. Александра направили полковым священником в Ставропольскую дивизию. Молодой батюшка сразу же снискал любовь солдат и уважение офицеров. И не только своими наставлениями перед боями и утешительными беседами в лазаретах.
Как-то во время штурма превосходящих сил немцев был убит комбат, и войска дрогнули. И тогда о. Александр в рясе с крестом в поднятой руке поднял батальон в контратаку. Оказавшуюся победной. За это батюшка был награжден солдатским Георгиевским крестом.
Когда стараниями либералов и большевиков война переросла в Гражданскую, о. Александр Вишняков переправился на Юг к Деникину.
Здесь он заболевает сыпным тифом. Священника вывозят с линии фронта в новороссийскую степь, где он три месяца находится между жизнью и смертью. После выздоровления о. Александр переезжает в Киев, где живут родственники жены. Тут он получает приход.
С приходом к власти Петлюры, в городе начинаются еврейские погромы. Однажды — после разгрома синагоги Бродского — вооруженная толпа тогдашних «героїв нації» ворвалась во двор дома, где жили Вишняковы и несколько еврейских семей. Батюшка вышел навстречу петлюровцам с крестом и заставил их покинуть двор.
С возвращением в 1919 г. в город Красного террора о. Александр оказывается в числе первых 3000 арестованных. Семья о его судьбе не имеет никаких вестей. В отчаянных поисках матушка попадает на приём к то ли комиссару, то ли чекисту, чьих родственников батюшка спас во время погромов. Тот приказывает освободить узника. Избитый до неузнаваемости, в изорванной одежде, священник возвращается домой.
Отец Александр, понимая, что только вера способна утешить и укрепить людей в Окаянные дни, продолжает проповедовать Христа. Слава о бесстрашном проповеднике распространяется по городу. Послушать его идут люди с разных концов Киева. Не удивительно, что вскоре власти запрещают о. Александру произносить на службе проповеди.
В это же время в рамках антирелигиозной кампании повсеместно проводятся атеистические лекции, Киев посещают «светила» соответствующей мысли. Используя это, Александр находит нишу для проповеди в публичных диспутах с разного рода иванами бездомными и берлиозами. Среди таковых посрамлён им и сам нарком просвещения Луначарский.
В отместку Троицкий храм, где служит о. Александр, принуждают сократить длительность служб. Вскоре настоятеля выселяют с семьей (женой и двумя детьми, младшему из которых не было и года) из церковного дома на улицу. На квартире, которую снял священник, бесконечно производятся обыски, в том числе и ночные. Нередко уводят самого батюшку и неделями держат в заключении.
Но самый страшный удар — смерть от воспаления легких старшего сына. 16-летний Георгий был одним из талантливейших учеников выдающегося пианиста профессора Киевской консерватории К.Н. Михайлова.
В 1935 г. после убийства Кирова в стране очередная волна арестов и расправ. Конечно же, одним из первых в Киеве «берут» о. Александра. С огромным трудом родные добиваются свидания с ним. Следователь по фамилии Черноморец «милостиво» разрешает свидание на 3 минуты. Сын Гавриил вспоминал: «Отец был неузнаваем. Лицо — сплошная синяя маска, зубы выбиты, поседевшие волосы. А ведь ему было всего 47 лет».
«Решением особой комиссии при НКВД УССР от 13 июня 1937 г. Вишняков Александр Васильевич осужден на три года исправительно-трудовых лагерей, — читаем в деле. — Для отбытия наказания направляется в бухту Нагаево Северо-Восточного ЛАГа».
Эти три года, работа на грани человеческих сил, голод, цинга, отмороженные конечности и карцеры ещё более подрывают здоровье о. Александра. Голодает в Киеве и семья. На работу родственникам «врага народа» и «служителя культа» устроится невозможно. Матушка вынуждена подать на развод.
Воспользовавшись этим, пятидесятилетний священник принимает решение постричься в монахи. Он едет в Москву, где местоблюститель Патриаршего престола митрополит Сергий постригает его и возводит в чин архимандрита.
После возвращения в Киев архимандрит Александр получает приход в Соломенской церкви и назначается ее настоятелем.
Конечно же, и здесь о. Александр мгновенно завоевал любовь прихожан. Вскладчину община покупает ему глинобитный домик на тогдашней окраине Киева — Демиевке. В нём батюшка устраивает и домовую церковь в честь равноапостольной Марии Магдалины.
22 июня 1941 г. начинается Великая Отечественная война. В этот же день Местоблюститель престола митрополит Сергий обращается с Посланием к «пастырям и пасомым Христовой Православной Церкви», в котором призывает русский народ к защите Отечества. Вместе с митрополитом Киевским и Галицким Николаем Ярушевичем архим. Александр развозит обращение по всем церквям Киева. Ежедневно читает батюшка Послание на службах.
Вскоре до Киева начинают доходить известия об уничтожении фашистами евреев в Житомире и Виннице. Киевские евреи стали обращаться за помощью к о. Александру с просьбами о крещении. Батюшка крестит их, выдавая свидетельства о Крещении на церковных бланках.
А вот собственная безопасность заботит иеромонаха гораздо меньше. Даже после вступления немцев в Киев он продолжает читать на службах Послание митр. Сергия.
Батюшку вызывают в управление гестапо. Однако отличное владение немецким языком (дало о себе знать академическое образование) и реноме репрессированного большевиками дает оккупационной власти основание надеяться на помощь о. Александра в работе с населением. Его отпускают, обязуя служить молебны о здравии фюрера.
Но мог ли он — Георгиевский кавалер, потомственный священник-воин — пойти на сделку с совестью? Украинские националисты доносят в гестапо о неповиновении приказу служить молебны о фюрере. Священнику выносят последнее предупреждение.
29 сентября начинаются расстрелы евреев Бабьем Яру.
В этот день к архим. Александру прибежал сосед по ул. Казачей — мадьярский еврей, которого вместе с семьёй крестил батюшка еще в первые дни войны. Немцы схватили его жену и троих детей. Надев рясу с крестом и орденом Георгиевского кавалера, о. Александр направляется к Бабьему Яру. Батюшка пробивается к немецкому офицеру, показывает свидетельства о крещении семьи. На немца производит впечатление чистая немецкая речь священника, его спокойствие и убедительность. Он разрешает отыскать в огромной толпе обреченную семью. До ночи ходил о. Александр среди обезумевших от страха людей, утешая и ободряя их. Наконец, находятся жена и двое детей соседа. Третьего ребенка найти не удалось. Немцы приказывают уйти.
По воспоминаниям сына Гавриила, записанным внучкой о. Александра Ларисой Барановской, он долго молился в ту ночь. А на утро в церкви вновь зазвучала его гневная проповедь. Но слышали её и доносчики…
Садясь в коляску гестаповского мотоцикла, архимандрит Александр снял свои часы, отдал их сыну и сказал: «Возьми сынок. Больше мы не увидимся».
Улица Казачья на Демиевке сегодня. Где-то здесь видели о. Александра Вешнякова в последний раз
Два дня ждал сын отца, а на третий кто-то посоветовал ему пойти в новоучреждённую Церковную Раду. Войдя в помещение Рады, Гавриил Вишняков обратился к находившемуся там человеку с просьбой разузнать о судьбе отца. Тот яростно обрушился на него: «Вон отсюда! Ты, сын москальского попа! Вон, а то будет тебе то же, что и твоему отцу!». На выходе уже юноша поинтересовался, кто с ним разговаривал, ему ответили: «Мстислав Скрыпник». Это был племянник Петлюры и его адъютант времён УНР и будущий глава учреждённой по распоряжению Гитлера т.н. «Украинской автокефальной православной церкви», и доныне действующей на Украине. И значит, Скрыпник уже знал судьбу архимандрита Александра…
Вот что писал после уже освобождения Киева в «Информационном отчете», уполномоченный по делам церкви при исполкоме Киевского областного совета: «Афтокефалисты при немцах православным священникам житья не давали (даже атеист понимал, что автокефалы — не православные, — Д.С.), писали на них доносы, а некоторых просто продавали. Рассказывают, что многие автокефальные священники работали в учреждениях Гитлера, а некоторые были заместителями бургомистров (а Скрыпник в июле 1941 г. был приглашен немецкими властями из Польши в качестве советника для подбора кандидатов на должности в украинской администрации, — Д.С.) и что автокефальная церковь молилась за Гитлера о даровании победы его воинству» (ДАКО. — Ф. Р-4828. — Оп. 3. — Д. 1. — Л. 2).
Узнал же о гибели отца Гавриил Вишняков гораздо позже — от Епископа Львовского Пантелеимона (фактически управлявшего Киевской епархией во время гитлеровской оккупации): «Ваш отец, архимандрит Александр Вишняков, расстрелян немцами в Бабьем Яру 6 ноября 1941 г».
Дмитрий Скворцов
