— Как проходят ваши допросы в СБУ? Вас бьют?
— Каждый, кто тем или иным образом выражает своё недовольство нынешним злодейским режимом на Украине, ведущим себя со своими собственными гражданами как обычная террористическая организация, подвергается преследованиям спецслужб. Причем, подвергается не только инакомыслящий, но и вся его семья.
Но это еще не все, общество через СМИ настраивают против них, говоря, что они угроза окружающим и государственному строю. Пропаганда на Украине, надо отдать ей должное, работает хорошо.
Вообще за тобой и за тем, что ты публично говоришь, следят не только спецслужбы, но и «свидомые» соседи и родственники. Большинство народа запугано и от страха боится поднять голову и высказать свою позицию по поводу происходящего. Те, кто не мог смириться с террористической властью хунты, но при этом не имел желания оказаться на нарах, как и любой здравомыслящий человек, покинул территорию Украины. Часть политэмигрантов сейчас вместе с народом Донбасса борется против террористической власти, которая засела в Киеве.
А вот те из противников режима, кто по тем или иным причинам не смог покинуть Украину, задерживаются каждый день спецслужбами по доносам свидомых соседей и родственников.
— Напомните нашим читателям, как было в вашем случае?
— В нашем с братом случае, мы тебе об этом уже раньше рассказывали, на нас донес родной отец. Нас задержали в одном из тернопольских кафе. Во время задержания нас повалили на пол и начали избивать ногами и прикладами автоматов по голове, в живот, не объясняя, что происходит. Человек двадцать были в форме с закрытыми лицами. Еще десять были в гражданском — следователи, опера, прокуроры.
После задержания на нас с братом надели целлофановые пакеты и в разных машинах увезли в неизвестном направлении. Через некоторое время машина остановилась, и нас вывели из машины, там был карьер. Нас поставили на колени с застегнутыми наручниками за спиной над пропастью… Били по очереди и заставляли смотреть, как бьют одного из нас, хотели сломать морально.
Но это было еще не все, имитировали расстрел, но как оказалось потом — это были холостые патроны… Ощущение было, что вот на этом наша жизнь закончилась, успели даже друг с другом попрощаться и мысленно — с детьми. Когда закончился допрос «на природе», нам на голову опять надели целлофановые пакеты и увезли… Чего ожидать дальше, мы уже не знали.
По приезду нас завели в помещение и развели по разным кабинетам. Допрос длился три дня. С нас выбивали признание вины по террористическим статьям. Нас именно в этом обвиняли. Также хотели выбить из нас фамилии людей, имеющих отношение к Республикам.
Допросы в СБУ напоминали методы инквизиции. Распространенный метод пыток, который используют в сбушных подвалах, это удушения в бочке с водой или же пакетом на голове… Время от времени дают отдышаться. Продолжается это на протяжении многих часов, в такие моменты время длится бесконечно долго. Каждый раз пытают другие люди, чтобы ты не мог их потом опознать.
Трое суток без сна, воды и туалета, я уже молчу о еде, в такие моменты не до еды. Спать не дают, круглосуточно возле тебя постоянно находится один из палачей СБУ, как только закрываются глаза, по лицу бьют мокрой тряпкой, после чего её кладут на лицо, и льют воду. Таким образом наступает эффект утопления.
Когда ты не в силах держать все время открытыми глаза, палачи веки приклеивают скотчем к бровям, чтобы глаза всегда были открытыми.
Было и такое, что вечером заходили пьяные эсбеушники, и чтобы как-то развлечься, издевались, били электрошокером и дубинками по пяткам. Сил во время этих экзекуций вообще уже никаких не оставалось. Следователя на третий день начало выводить то, что мы молчим и не готовы ничего подписывать.
Самое большое истощение организма наступает на третий день. Если вы начнете жаловаться на своих мучителей, то вас «потеряют» и больше не найдут. Это для них несложно…
Не знаю, как нам удалось выжить в течение этих 72 часов, после которых нас отвезли на суд, который вынес решение выдать санкцию на наш арест и содержание в СИЗО.
— А что было потом — в СИЗО?
— Нас с братом бросили в разные камеры. Первые два месяца было очень тяжело, все силы были на исходе, а восстановить их не было никакой возможности. После сотрясения мозга, которое произошло во время задержания, начались головные боли, головокружение, тошнота, бессонница. Постоянные боли в сердце, также прыгает давление.
Проблемы с желудком. Они начались из-за того, что питание в СИЗО ужасно настолько, что кушать все это невыносимо. От запаха пищи, если ее можно таковой назвать, начинается рвота.
Постоянные боли в почках и печени. Зачастую доходит до спазмов, которые могут длиться неделю, боли приходится терпеть, так как обезболивающих в СИЗО нет. Все боли, наверное, от того, что во время задержания поотбивали почки и печень.
Очень сильные боли в позвоночнике и в груди. Пребывание в сырых стенах вызвало сильный кашель. Врач в СИЗО на глаз поставил диагноз, что мы здоровы, и нас не нужно вывозить на полный медосмотр, а те симптомы, которые мы называем, считает выдуманными.
Вот так в тюрьмах нынешняя бандитская украинская власть расправляется с неугодными.
— А какое-то моральное давление на вас оказывается?
— Моральное давление самое тяжелое, когда знаешь, что маленькие дети остались без материального обеспечения, которое лежало на наших плечах…. Сидишь в камере, и каждый день сходишь с ума, ведь не знаешь, как они, есть ли дома, что кушать, есть ли, во что одеться, как их здоровье.
Дети каждый день плачут, хотят услышать и увидеть своих пап, хотят побыть с ними. Это очень тяжело знать, что твоим детям некому помочь. Младшему сыну Ярослава полтора года, и он до сих пор не видел папу. Он старшего семилетнего братика называет папой.
Об этом очень тяжело говорить, ведь это раздирает душу от горя. Физическую боль можно еще вынести, но моральная убивает, и каким бы ты ни был сильным, начинают литься слезы. Придет время, и дети поймут, почему произошло именно так, что их папы не были рядом, когда они в этом нуждались.
— С другими заключенными общались? Если да, то с ними проблемы были?
— Как мы уже ранее сказали, сидим в одиночных камерах, поэтому никакого отношения арестантов к нам мы не ощущаем. Когда нас возят на суд с другими арестантами, то мы едем в одиночных боксиках (стаканах).
До нас доходили слухи, что нас хотели несколько раз убить айдаровцы и правосеки, которые сидят в этом же СИЗО по уголовным делам, но Бог миловал.
— Кто оказывает помощь и поддержку? И оказывается ли?
— Нет, никакие общественные организации нашей судьбой не занимаются и не интересуются нами. Если бы не ряд друзей, которые находятся за пределами Украины, то мы бы, наверное, уже бы погибли.
— Обращались ли ваши адвокаты в международные инстанции, в СК РФ?
— Адвокаты на Галичине, так же, как и правосудие, заангажированы… Адвокаты отказываются вести такие дела, как у нас, поскольку СБУ создает давление на таких адвокатов.
Адвокат, который согласился взять наше дело, уже в возрасте, и он бессилен что-либо сделать, чтобы облегчить наши страдания. Он просто как мебель, если так можно выразиться. Поэтому никто из нас не обращался ни в какие инстанции.
Мы с братом сами ведём защиту, поскольку Дмитрий неплохо разбирается в юриспруденции. Также мы неоднократно писали представителю ВР по правам человека Лутковской Валерии, но в каждом случае, они либо не видели нарушения наших прав, либо просто не считали нужным, отвечать на наши письма.
— По какой причине вас не включают в список на обмен?
— Это самый интересный вопрос! Уже полтора года задаемся вопросом, на что рассчитывать, готовиться на тюремный срок размером в пятнадцать лет строго режима, который нам обещает впаять прокурорша-«патриотка», или жить надеждой на обмен?
За полтора года надежда на обмен исчезает. Может, в Республиках идейные уже не нужны.
Эта неопределенность с каждым днём всё больше и больше съедает морально… В любом случае, мы с братом будем и дальше бороться в одиночку против этого фашистского режима на Украине… Но очень сильно хотелось бы продолжить эту борьбу, находясь на свободе (путем обмена), а не в заключении… Будем надеяться, что политики в Республиках вспомнят о нас раньше, чем физические силы нас покинут.
Беседовал Александр Чаленко
