-Андрей Владимирович, вы выиграли с момента вашего вынужденного отъезда из Украины уже 11 судов у прокуратуры. Есть ли сейчас какие-либо судебные разбирательства с вашим участием? Есть ли да, то каковы их судебные перспективы? Сейчас вас преследуют?
— Да, это правда. Все эти преследования я делю на три направления. Самое главное — это физическое преследование. Это нападение в Киеве 21 февраля с разгромом автомобиля и стрельбой. Вторая попытка совершить преступление в отношении меня была в Москве. 28 января, это уголовное дело начало рассматриваться по сути Химкинским городским судом. Подсудимый Юрий Валентинович Спасских, находящийся под стражей в зале суда, в первом заседании в полном объеме признал свою вину. На вопрос суда, кем он работал на момент ареста в Москве, он заявил, что работал заместителем начальника общественной безопасности Главного управления внутренних дел в городе Киеве (согласно документальному фильму, который вышел на телеканале НТВ, заказчиком нападения на Портнова является нынешний киевский мэр Виталий Кличко; Спасских о Кличко как о заказчике заявил следствию — прим. авт.). Обвиняемый находится под стражей в России со 2 апреля. Следующее судебное заседание 11 февраля 2015 в Химкинском городском суде.
-А второе направление?
Его я бы назвал уголовно-юридическим. Оно состоит из многочисленных обвинений в СМИ, сделанных должностными лицами государства, такими как президент Украины, и как Генпрокурор, а также ведущие политики. Они создают в информационном поле мифы от противоправной деятельности.
Напомню, что в отношении меня власть высказывала многочисленные юридические претензии. По каждой из них я обратился в украинский суд, находящийся в секторе влияния украинской власти и давления прокуратуры. Суть моих исков была в том, чтобы в открытом судебном процессе предоставить возможность прокурору в присутствии журналистов сказать, что они имели в виду правовым языком. Я подавал иски по любому высказыванию прокуроров: по поводу Майдана, незаконного обогащения, незаконного чтение лекций в университете и так далее.
По семи судебным процессам в первой инстанции все семь моих исков удовлетворены. Четыре раза из четырех решения в мою пользу приняли и апелляционные суды. То есть, украинские суды выносили решения против прокуратуры. Ни одно решение из них не выполнено.
А в них говорилось: обязать прокуратуру опровергнуть распространенную в отношении Портнова информацию в СМИ. Это первое. Второе. Признать саму информацию недостоверной. Третье. Обязать Генпрокурора обратиться в ЕС с письмом о том, что вся переписка Генпрокуратуры с ЕС в отношении Портнова была незаконной, а действия прокуратуры противоправными. Так написано в судебных решениях. Ничего из этого не выполнено.
После всех этих обвинений мне официально сообщено о подозрение (такая процессуальная форма предусмотрена украинским законом).
Я на своем сайте (www.portnov.com.ua) опубликовал, как само уведомление о подозрении, так и все сопутствующие документы. Органы прокуратуры инкриминируют мне, что я, будучи заведующим кафедрой Киевского университета имени Шевченко и профессором кафедры международных финансов Экономического университета, точно зная, что, не имею права, заниматься научной деятельностью больше, чем 240 часов в году, допустил превышение этого лимита. В связи с этим была начислена лишняя заработная плата, которая, по мнению следствия, была мной же присвоена. То есть, я якобы, присвоил свою собственную зарплату. Мне инкриминируют «присвоение» 4 тысяч евро в течение четырех лет научной деятельности. По тысяче евро в год. Но я на своем сайте опубликовал выписку со своей банковской карты, которая так и осталась в распоряжении университета. Выписка свидетельствует, что за все это время потрачено всего 800 гривен и то не мной, а самими работниками университета. Получается, что сумма «хищений» составляет два доллара в месяц. Не знаю, с чьими доходами сравнить, но у таксистов дела шли получше. Именно по этому делу я объявлен в розыск без санкции суда. Я один из немногих лиц, который разыскивается без судебной санкции.
Кстати, Генеральный прокурор назвал это незаконным обогащением и сказал, что мои счета арестованы. Пришлось опровергнуть украинского прокурора и рассчитаться в магазине украинской банковской картой. Купил очень похожую на главного украинского прокурора обезьяну и отправил ему посылку прямо на официальный адрес прокуратуры. Думаю, что она на некоторое время, пока генеральный прокурор Украины еще на свободе, заменит ему зеркало.
-Теперь, пожалуйста, о третьем направлении.
— Это европейские санкции. Сначала поясню, что это такое, чтобы было понятно, как европейские санкции реализовываются на конкретном человеке? Санкции введены ЕС в отношении меня 5 марта 2014 года за присвоение государственных средств. Я вообще не понимаю, о каких средствах идет речь. У меня никогда не было даже права подписи для финансовых документов. Я вынужден был подать иск в Люксембургский суд ЕС, где есть истец Портнов, а ответчик ЕС.
Только в результате 3-4 месячной переписки я смог увидеть документы, на основании которых ЕС и ввела в отношении меня санкции.
Я настаиваю и готов продемонстрировать переписку между Генпрокуратурой и Кэтрин Эштон, на тот момент Верховных комиссаром, что европейские санкции в отношении меня введены за чтение лекций в университете. Именно за это. Так написано в письме.
А что это все обозначает? То, что европейские стандарты, касающиеся права быть ознакомленным с материалами дела, права быть осведомленным, в чем тебя обвиняют, права на защиту и высказывание своей точки зрения не распространяются в реальной жизни, если это политические интересы ЕС превосходят правовые. В моем случае украинская прокуратура 4 марта обратилась в ЕС, а 5 марта ЕС принял решение о санкциях в отношении меня. То есть, ЕС хватило суток, чтобы ознакомится с тем, в чем меня обвинили и принять решение, выслушав только одну сторону.
Теперь украинская власть вынуждена догонять, чтобы эти санкции остались в силе, потому что через месяц они должны будут быть либо продлены, либо отменены. Они действуют в течение года до 5 марта, хотя уже и вступило в силе решение украинского суда, что все сведенья, направленные Украиной в ЕС полностью сфальсифицированы.
Я убежден в том, что санкции ЕС мне не продлят по той причине, что это позорное решение применять международные санкции за лекции. Но я могу твердо сказать: мне все равно, какое решение примет ЕС. Я все равно продолжу судебный процесс против ЕС в Люксембургском суде и буду освещать все в СМИ, чтобы люди увидели, что санкции ЕС — это противоречащий европейским же стандартам и решениям ЕСПЧ инструмент политического давления.
-Андрей Владимирович, а почему именно к вам так победившая в Киеве сторона привязалась? Вы ведь вроде не олигарх или силовик?
— Это связано с моей ролью во время Евромайдана, потому что я был спикером на брифингах в период самой сложной политической обстановки. Я был членом рабочей группы по урегулированию кризиса и встречался с тремя лидерами оппозиции. Я не сдерживал себя в выражениях и оценках, пока мы с ними общались и искали точки соприкосновения. Я считал, что они занимаются преступной деятельностью и контролируют криминальные группировки, которые причастны к массовым беспорядкам в Киеве. И на основании оперативно-технических данных правоохранительных органов Украины мы знали, что смерть первых активистов Майдана — Нигояна и Жизневского — дело рук, подконтрольных одному из тогдашних лидеров оппозиции криминальных групп. И кстати, я уже более недели назад подал в ГПУ ходатайство допросить меня по любым вопросам, включая события на Майдане. Для этого существует масса инструментов, включая предусмотренный УПК Украины видеодопрос, которых в Украине проходят тысячи.
В принципе мы находились в состоянии постоянного конфликта. Это первое, с чем я связываю преследование меня. Второе, это устранение политических конкурентов.
Абсолютно очевидно, что функционеры украинского политического режима семимильными шагами в геометрической прогрессии двигаются на дно. Также абсолютно очевидно, что старые политики старой президентской команды не имеют никаких политических перспектив.
Политические перспективы имеют только те люди, которые оппонируют действующей власти интеллектуально. К этому кругу я отношу нашу юридическую и экспертную команду во вновь созданном в Киеве Институте правовых реформ.
Мы всей этой командой с привлечением новых лиц будем обязательно принимать участие в досрочных парламентских выборах. У меня нет никаких сомнений, что они будут досрочными.
-Многие на Украине говорят о возможности третьего майдана, на этот раз направленного против президента Порошенко. То есть, отстранения неконституционным путем. Насколько, по вашему мнению, такие разговоры имеют под собой основания, насколько такая перспектива развития событий серьезна?
— Вероятность смены в Киеве власти неконституционным путем выше, чем конституционным, потому что, во-первых, правящая украинская верхушка заложила новый тренд — неконституционного вооруженного свержения власти, поддержанного международным сообществом. Поэтому опытные люди могут совершить это еще раз. Я не вижу тут ничего несенсационного. Это не значит, что это хорошо. Я не сторонник вооруженных переворотов.
-Так переворот реален?
— Я считаю, что очень реален. Это вопрос среднесрочной перспективы.
-Правильно ли я понимаю, что если это произойдет, то на смену Порошенко придет команда Яценюка-Турчинова?
— Это не факт и я в это не верю. Это сложный вопрос, который находится под воздействием сотен, а, может, тысяч факторов. Каждый день может привносить новую систему координат. Это могут быть какие-то непростительные ошибки власти, это может быть резкое ухудшение социально-экономической политики или окончание войны, после которого антивоенная сплоченность украинцев переместится в сторону внутриполитической борьбы за смену власти. Это может быть и резкое изменения социологических показателей сразу двух центров власти, которое может закончиться требованием проведения одновременных президентских и парламентских выборов. А я убежден, что ни действующий президент, ни премьер не смогут больше победить и в будущем их ждет эммиграция.
