Макеевская горноспасательная станция. У истоков борьбы с подземной стихией

Последнее десятилетие XIX века. В Донбассе на смену небольшим кустарным шахтам, разрабатывавшим приповерхностные пласты угля, приходят мощные по тем временам предприятия, ведущие добычу на глубинах, исчисляемых сотнями метров. Этот прорыв в земные недра сопровождался серией крупных катастроф: часто случались обвалы и выбросы породы, но больше всего жизней уносили взрывы газопылевой смеси. Поэтому не зря в народных песнях шахту сравнивали с могилой.

Главный "виновник" этих происшествий – метан, являющийся спутником практически всех осадочных пород, а угля – тем более. Газовоздушная смесь в замкнутом пространстве вкупе с поднятой угольной пылью – идеальный термобарический боеприпас: малейшая искра – и вот уже огненная лавина катится по горным выработкам, сокрушая и поджигая всё на своём пути. У выживших в этом аду – баротравмы и страшные ожоги не только поверхности тела, но также верхних дыхательных путей, а часто – и лёгких*. Даже того, кто вовремя успел лечь в воду и огненный шквал прокатился над ним, с большой долей вероятности ждёт мучительная смерть в отравленной атмосфере.

Сейчас шахтёра просто не допустят под землю без малогабаритного изолирующего противогаза, именуемого в просторечии "самоспасателем": его ресурса хватает чтобы выбраться в вентилируемую выработку, или как говорят горняки – "на свежую струю", и там дождаться помощи. Но в то время процесс ликвидации аварии выглядел по современным меркам в высшей степени антигуманно: вход в выработку герметично заделывали, тем самым перекрывая доступ воздуха в те места, где продолжалось горение. Все, кто не успел или не смог выйти, оказывались погребёнными заживо.

Для профилактики подземного взрыва выработку нужно проветривать. Многих удивит то, что в наши дни этот процесс осуществляется откачкой загрязнённого метаном воздуха, но для объяснения такого подхода достаточно познаний из школьного курса физики: газы не имеют постоянного объёма и нагнетание здесь использовать бесполезно. В старину метан просто выжигали до того, как успеет накопиться его критическая масса, и была даже такая шахтёрская профессия – газожог.

Мириться с таким положением дел было нельзя: любая крупная авария – это и рост социальной напряжённости из-за потери семьями кормильца или же утраты им трудоспособности, и огромные убытки, и риски в сфере безопасности государства. Насчёт последнего момента: Донбасс являлся главным источником топлива для двух крупнейших эскадр Русского Императорского Флота – Черноморской и Балтийской. А помимо этого от донецкого угля зависели и транспорт, и многие промышленные предприятия Европейской части России. Альтернативы углю не имелось: нефть как моторное и котельное топливо ещё только начинала отвоёвывать свою нишу и инфраструктуру под её использование предстояло создать.

Поэтому в 1902 году Съезд горнопромышленников Юга России поставил вопрос об организации при шахтах добровольных горноспасательных дружин. Однако первые же аварии показали, что непрофессиональные, слабо оснащённые и плохо обученные команды спасателей чаще сами пополняли число жертв, чем помогали потерпевшим. На основании полученного опыта в 1906 году приняли решение об открытии профессиональной Центральной спасательной станции. XXXII Съезд горнопромышленников Юга России ассигновал на это колоссальную по тем временам сумму – 140 тысяч рублей.

В качестве вариантов её размещения рассматривались Александровск-Грушевский (ныне – город Шахты Ростовской области), Юзовка, Горловка, Кадиевка (ныне – город Стаханов в ЛНР) и Лисичанск. Но выбор пал на окрестности села Макеевка Таганрогского округа Области Войска Донского.

На восточной окраине этого населённого пункта выработала свой ресурс шахта "Старая Капитальная", чьим владельцем было Русское Донецкое общество каменноугольной и заводской промышленности. Но оставался целый комплекс добротных сооружений на поверхности: административное здание, мастерские, баня с прачечной и подъездные пути. Имелись и пригодные для организации учебно-испытательного полигона шахтный копёр, ствол и подземные выработки. Отметим что найти применение сооружениям бывшей шахты после её закрытия чрезвычайно сложно: всё-таки предприятие очень специфическое. А тут появилось столь благое дело, поэтому на него шахтовладельцы без колебаний пожертвовали ставшее ненужным имущество.

Первым начальником Центральной горноспасательной станции стал инженер Иосиф Федорович. При нём были заложены принципы службы, оставшиеся неизменными и в наши дни. Федорович настоял на том, чтобы создаваемые горноспасательные подразделения строились на традициях существовавшего в России до 1866 года Корпуса горных инженеров – военизированной структуры с жёсткой дисциплиной и субординацией. На станции было организовано круглосуточное дежурство персонала, готового в любой момент выехать на ликвидацию последствий аварии. Для этого на подъездном пути стояло несколько вагонов со всем необходимым, а в здание штаба провели телефонную линию.

Благодаря усилиям Федоровича макеевские горноспасатели получили лучшее для того времени оборудование. Также в учебном комплексе были построены тренажёры для моделирования условий подземной аварии.

В скором времени Иосифа Федоровича перевели на восстановление располагавшегося на стыке современных Донецка, Макеевки и Ясиноватой Берестово-Богодуховского рудника, который пострадал от сильного пожара, а потом – в Александровск-Грушевский, где он основал вторую в России горноспасательную часть. В Макеевке его дело продолжили талантливые инженеры Дмитрий Левицкий и Николай Черницын.

С самых первых дней существования горноспасательной станции в Макеевке стало понятно, что на очень многие важные вопросы инженерная наука того времени не может дать ответ. Например, совершенно не были изучены причины выбросов породы и факторы, влияющие на интенсивность газовыделения угольных пластов, требовалось понять "поведение" взрывающейся пылегазовоздушной смеси в шахте.

В ходе аварийных работ часто выяснялось, что даже самые лучшие модели спасательного оборудования не во всём соответствуют реальным условиям и нуждаются в серьёзном усовершенствовании. И, наконец, широкое внедрение механизации и электричества поставило вопрос о создании взрывобезопасных машин.

Преодоление всех этих трудностей требовало творческого подхода. Поэтому первая российская горноспасательная станция успешно работала не только по своему прямому назначению спасая людей и ликвидируя последствия аварий, но и с каждым годом всё больше превращалась в центр горной науки.

Для получения ответа на вопрос о причинах подземных катастроф макеевские горноспасатели создали у себя кабинет мер и весов, химическую лабораторию, сейсмостанцию и испытательные стенды. Им удалось разработать и внедрить первые отечественные модели респиратора для горноспасателей и облегчённого изолирующего противогаза для горняков.

Исследования очень скоро показали, что профилактика аварийных ситуаций намного проще и дешевле, чем ликвидация их последствий. Поэтому вопрос безопасности шахтёрского труда оказался в центре внимания уже в первые годы работы станции.

Особое внимание уделялось изучению детонации пылегазовой смеси: опубликованные макеевчанами в 1910-х годах работы заложили основу проектирования взрывобезопасного горного оборудования. Например, устранить искрение в электродвигателе невозможно (иначе никак не подать энергию на ротор), а наглухо герметизировать его корпус – нерационально (окружающая атмосфера – лучший охладитель), следовательно, нужно чтобы искры не подожгли рудничный газ. Эта задача вполне решаема путём создания особой конструкции корпуса при которой происшедшее внутри него воспламенение газовоздушной смеси не распространится наружу.

В 1927 году было принято решение о разделении функций собственно спасательного центра и научного учреждения. Новую базу для горноспасателей возвели южнее Рудничной больницы в километре от прежнего места дислокации. А в корпусах теперь уже бывшей станции организовали первый в мире специализированный НИИ, чьи разработки были призваны обезопасить человека в мире подземной стихии.

В годы Великой Отечественной войны МакНИИ находился в эвакуации в Кузбассе, где на его базе для нужд Сибири и Дальнего Востока был образован Восточный НИИ безопасности работ в горной промышленности. Это было не просто дублирование: в послевоенные годы объёма работ для каждого научного центра хватало.

А в конце мая 1945 года была организована Центральная научно-исследовательская лаборатория по горноспасательному делу ВГСЧ (военизированные горно-спасательные части) Донбасса. Осенью 1968 года её преобразовали во Всесоюзный научно-исследовательский институт горноспасательного дела (ВНИИГД). ВНИИГД, среди прочего, принимал участие в космической программе СССР, разрабатывая системы регенерации воздуха и пожаротушения для покорителей Вселенной. Сегодня это – НИИ "Респиратор" МЧС России.

* На Украине главный ожоговый центр, возглавляемый Эмилем Яковлевичем Фисталем, находился именно в Донецке. Собственно, и центр, и заслуженный врач и сейчас там находятся, только это уже Россия. – Ред.