Дмитрий Стефанович: Запад готов унести ноги с Украины и бежать на войну с Китаем за Тайвань

Об этом Стефанович рассказал в интервью изданию Украина.ру.

Владимир Путин 7 ноября принял участие в пленарной сессии на XXI Ежегодном заседании Международного дискуссионного клуба "Валдай" на тему "Безопасность для всех и каждого. Вместе – в новый мир". Мероприятие прошло в Сочи 4–7 ноября.

— Дмитрий, как вы считаете, для кого говорил Владимир Путин: для России, Востока и Азии или для Запада, где новоизбранный президент? Ведь он поздравил Дональда Трампа с победой на выборах именно на пленарной сессии "Валдая".

— Справедливый вопрос. Я думаю, Владимир Владимирович говорил для всех, как это всегда происходит на Валдайском форуме. И для тех, кто сидел в зале, и для тех, кто смотрел виртуально, и для тех, кто потом будет изучать стенограмму выступления.

Многие иностранные коллеги отмечали, что это совершенно уникальный формат. Никто из мировых лидеров так не выступает — чтобы на глубоком уровне несколько часов (!) обсуждать весь спектр текущих актуальных проблем в международных отношениях в присутствии экспертов.

— Хорошо, что эти вопросы были заявлены. Обратите внимание, что их задавали пакистанские коллеги, с которыми мы, на самом деле, плотно общаемся. Последний большой договор у нас находится в замороженном состоянии.

Сигналы действующей американской администрации о том, что они готовы про это говорить, были, но, как много раз повторялось, американцы хотят говорить только про то, что им интересно. Обсуждать те вопросы, которые нас волнуют, они, судя по всему, не готовы, хотя и говорят, что это беспредельные условия и так далее. Например, в последнем заявлении Байдена по ядерной теме, о сокращении [вооружений] вообще речи не идет — лишь разговор о готовности к переговорам по сокращению ядерной угрозы.

Если посмотреть на другие заявления официальных лиц байденовской администрации, понятно, что они готовы обсуждать ядерные вопросы и, возможно, снижение рисков. Но все это сопровождается мантрами, что в любом случае США и их союзники будут сохранять и укреплять превосходство во всех других сферах. То есть в обычных вооружениях, противоракетной обороне, в киберпространстве и космосе.

Это совсем не то, что нам надо, потому что российский подход (он был сформулирован, кстати, еще при прошлой администрации Трампа) остается актуальным. Нам нужно уравнение безопасности, в котором тем или иным образом будут покрыты все вопросы стратегических наступательных и оборонительных, ядерных и неядерных стратегических сил.

При этом есть абсолютно четкое понимание (о чем прямо заявлялось), что мы понимаем: какого-то большого договора, в котором все это будет прописано, невозможно составить. Это должна быть архитектура односторонних инициатив, юридически обязывающих соглашений, двусторонних договоренностей, добровольно уведомительной деятельности, которая и позволила бы покрыть все эти области.

Готова ли будет к этому новая администрация Трампа — сложно сказать.

Надо отметить, что при прошлой его администрации в 2020 году консультации по стратегической сфере были довольно интересными, несмотря на то, что переговорами это сложно назвать. После многие участники отмечали, что настолько предметного и детального разговора у русских с американцами по стратегическим вопросам не было очень давно.

Соответственно, посмотрим, кто придет в администрацию Трампа. Я думаю, тогда разговор [России и США] может быть увлекательным. Но, естественно, все это произойдет, как заявил Путин, только после полного отказа США от планов по нанесению полного стратегического поражения России.

Это, конечно, тоже вопрос интересный, потому что под этим словосочетанием в Москве и Вашингтоне явно понимают разные вещи. Тем не менее, такое предусловие с нашей стороны есть.

— Да, совершенно верно. При Трампе развал системы договоров о контроле над вооружениями ускорился.

Помимо этого, мы похоронили Договор по открытому небу, шли достаточно агрессивные, активные действия в сфере противоракетной обороны (здесь сотрудничество прекратилось еще при Буше). Одна из причин была в том, что некоторые хорошие соглашения, которые существовали, были недостаточно гибкие. И почему-то в Штатах решили, что они смогут заключить более интересную сделку со всеми.

Кстати, тут можно вспомнить еще СВПД — Совместный всеобъемлющий план действий по иранской ядерной программе. Его согласование было очень сложной работой, а после выхода США при Трампе из этого соглашений, никто в Европе не оказался готов к достаточно глубокому погружению к компромиссам в условиях американского давления. При Байдане попытки возобновились, но ни к чему не привели. А контроль над вооружениями всегда предполагает компромисс.

Выучили ли в США эти уроки? Посмотрим. Потому что у нас сейчас, вы правы, ситуация критическая в этой сфере. Можно сказать, что мы оттолкнемся от дна и куда-то начнем двигаться. Но чтобы этот толчок сделать, требуется политическая воля всех причастных.

И еще — про это уже неоднократно говорил президент и сообщали в экспертном сообществе. Официальные российские лица после заключения в 2010 году ДСНВ (Договор между Российской Федерацией и Соединенными Штатами Америки о мерах по дальнейшему сокращению и ограничению стратегических наступательных вооружений) писали, что новые договоренности должны охватывать гораздо более широкий круг ядерных держав.

С нашей стороны главный вопрос к Франции и Британии, с американской стороны — к Китаю. Но нельзя забывать и про другие страны, которые также обладают ядерным оружием.

— Я думаю, что на самом деле на Западе сигналы услышаны. Просто и для Запада сейчас сдавать назад политически очень дорого.

Наши учения, возможно, способствуют укреплению ядерного сдерживания. Но таковое работает лишь, когда в нем заинтересованы две стороны. А на том берегу есть вполне себе ядерная держава, и даже не одна. Поэтому это не универсальное решение наших проблем.

Другое дело, что в текущей ситуации позиции России усиливаются. Президент много интересного рассказал про ситуацию на отдельных участках поля боя на территории Украины. Уже и на Западе потихоньку начинаются разговоры — какое тут стратегическое поражение? Тут ноги бы унести союзникам.

Также озвучивалось, особенно в 2022 и 2023 годах, что стратегическое поражение России уже нанесено, что мы увязли глубоко в войне в центре Европы. Но, во-первых, мы с этим, наверное, не согласимся. Хотя тут могут быть разные мнения.

Во-вторых, на Западе тоже это не самый популярный тезис. Если не ошибаюсь, еще в конце 2022 года генерал Милли, который был тогда главой Объединенного комитета начальников штабов США, говорил, что Россия уже проиграла, надо сворачивать все. Но прислушались к тем, кто требовал выхода на какие-то более иллюзорные, недосягаемые рубежи — чтобы уж точно никому не повадно было. Где мы оказались спустя два года, собственно, мы наблюдаем сегодня.

— Мне кажется, это крайне маловероятный сценарий.

До сегодняшнего дня Байден был одним из наиболее осторожных политиков в этом вопросе. Потому что он имеет колоссальный опыт за плечами, и, несмотря на все его оговорки на данный момент, остается сильным политиком, который отлично понимает, к чему это [удары по России дальнобойными ракетами] может привести.

Я думаю, этот сценарий практически исключен. Есть еще один важный момент, о котором у нас, как мне кажется, недостаточно пишут. На Западе формируется консенсус, что решение об ударах по РФ ничего не изменит, а лишь несет много потенциальных проблем и практически нулевой выхлоп.

— Если сравнить этот вариант с разрешением Байдена на удары дальнобойным оружием по России, это гораздо более вероятный сценарий. Потому что Тайвань — это камень преткновения.

Один из участников пленарной сессии “Валдая”, как вы видели, задал прямой вопрос об этом нашему президенту. Для Китая это красная черта, несмотря на избитость словосочетания.

То есть Тайвань, объявляющий независимость, это катастрофа для Китая, которая ведет к полноценному вооруженному столкновению. Тут никакого секрета нет. Странно, что в США не до конца понимают этой очевидной вещи.

В одной американо-китайской дискуссии шел разговор слепого с глухим. Выглядит это как традиционный американский подход: они хотели говорить только про то, что им интересно.

Было так: американский эксперт, отставной чиновник, перечислял проблемы избыточного производства и массу вопросов, по которым у США к Китаю есть претензии. Говорил, что все как-то урегулировать можно.

Китайский эксперт отвечал: “Слушайте, давайте с Тайванем решим вопрос, а остальное и так урегулируем”. А американец опять к фентанилу, к перепроизводству и тому подобному.

Повторюсь, для Китая Тайвань — камень преткновения в отношениях с США. То, что США продолжают способствовать наращиванию тайваньской военной мощи, очень сомнительная в долгосрочной перспективе история. Она напоминает ситуацию, которая у России сложилась на западных рубежах, где полугосударственное образование превращают в таран, или постоянно нависающую угрозу. Это очень неприятная тенденция.

— Я бы наверное отметил общий уровень спокойствия.

Никто не призывал к каким-то резким действиям. Все настроены на долгосрочное и взаимовыгодное сотрудничество. Все в основном говорили, как текущие конфликты мешают заниматься действительно важными проблемами.