Курские улицы, улочки и глухие переулки еще видят сны. Пятый час утра, как-никак. К тому же погоды такие, что, проходя, глянешь в окно и получишь депрессию. Кому охота на холодном ветру, да к тому же под мерзким дождем шататься? Не то что дворников, но даже таксистов не видно.
Тем не менее это нормальная российская ночь, а вовсе не то, к чему люди привыкли в зоне проведения специальной военной операции. У дорог, во дворах и парках горят фонари, светятся витрины магазинов, а также сотни и сотни неоновых вывесок.
Вроде ездят какие-то военные туда-сюда, стоят блокпосты, сирена периодически воет, а ПВО что-то сбивает, но бензин по бакам разливается, посылочки выдаются, терминалы работают, а в ближайшем супермаркете завсегда можно запить свежую выпечку с не самым дурным кофе. Выходит, что все по-старому.
"Почему всякий раз, когда у нас выезд, начинает идти омерзительный дождь?" — сонно ворчу я, распихивая сигареты по карманам.
"Так ведь дождь — это хорошо. В дождь "птички" не летают", — ищет позитив Федя Громов.
"Я бы на дождь особо не надеялся, а то всякое бывает. Давайте лучше РЭБ проверим, ибо те, кто слишком уж расслаблялся, давно на кладбищах мерзнут", — включаю угрюмого философа.
Одна из неприятных особенностей работы на новых направлениях — полное отсутствие понимания ситуации. Все всегда и всюду будут говорить вам, что "братик, не суйся туда, там жесть", но по факту "жесть" — понятие растяжимое. Где-то действительно головы не поднять, а где-то может случиться нехорошее, но может и не случиться. Как повезет.
© Игорь Гомольский
ПГТ Коренево
Поскольку стращают здесь абсолютно все, а понять, где там у страха глаза велики, где излишне опекают, а где страшнее 82-й мины ничего и не видывали, решено было перестраховаться и одолжить у знакомых военспецов самодельные, но эффективные средства РЭБ, которые буквально вчера показали себя в деле.
В отличие от сонных журналистов, сопровождающий офицер бодр, весел и настроен на работу. "Так, давайте сразу определимся, что нужно в Коренево, поскольку бесцельно кататься на черном "Патриоте" по пустому "населеннику" и в зоне досягаемости украинских дронов — это не самое разумное занятие".
Определившись с задачами, быстро распределяем роли: кто следит за "Булатом", кто какой РЭБ включает и кто за штурмана. Ну, погнали! Тем более что путь впереди неблизкий, а скоро начнет светать.
Тут нужно отметить, что нервная в Курске лишь сирена ракетной опасности, а вот горожане живут более или менее привычную жизнь и не очень-то на нее реагируют. Расстояние до линии фронта исключает беспокоящие артиллерийские обстрелы, а с куда более дальнобойными штуками средства ПВО справляются достаточно эффективно. Потому, наверное, бетонных укрытий здесь на порядок меньше, чем в соседней Белгородской области. В общем, Курск — это не Белгород, не Донецк и даже не Луганск. Он еще дышит мирной жизнью, всячески отрицая войну. И пусть будет так.
— А я в последнее время дрон-детектор вообще не использую.
— Почему?
— Да он постоянно звенит. Отвлекает только.
— Так он же предупреждает.
— Я и так услышу.
У дороги указатель "Новый Мир". Надпись перечеркнута. Стало быть, заезжаем в Старый, где работают лишь ветхозаветные законы. Яркие отсылки — хорошее дело, но по факту все так и есть: око за око, зуб за зуб. Дела с гуманизмом на войне обстоят неважнецки. Будь вы гражданский или военный, журналист или волонтер, а сумеют сжечь — сожгут. И рефлексировать по этому поводу не будут. Для цивилизованного человека все это звучит диковато, но таковы правила игры.
Останавливаемся вдоль лесополки, прыгаем в грязь, размазанную гусеничной техникой, и быстро надеваем броню.
— Что же ты шлем мой эксклюзивный, хорошими людьми подаренный, да прямо в жижу уронил?
— Великодушно извините! Давай салфетками влажными протрем?
— Ай, ладно! Пусть так будет для маскировки.
Курская область — леса да сельскохозяйственные угодья. Пейзажи на рассвете красивые настолько, что снимать хочется их, а не то, зачем приехали. "Ой, коровки!" — радуется Федор, завидя стадо рогатых, бредущее вдоль трассы.
"Когда началось, люди старались хотя бы выпустить животных, чтобы те могли убежать. Так они, бедные, и бродят пока. И коровы, и свиньи, и козы всякие, и кошки-собаки. Со свиньями, кстати, хуже всего. Они же всеядные и… сами понимаете", — комментирует офицер.
"У вас тут свиньи-людоеды появились?" — не унимается Федор.
"Ну… тела обгладывают, да", — закрывает сопровождающий неаппетитную тему.
Поселок городского типа или, как говорят военные, "населенник" Коренево — то самое место, где подразделения ВСУ, стремившиеся к Курской АЭС, отчего-то загрустили и стали пятиться, удерживая руками вывалившееся нутро. С излишне амбициозными такое случается.
© Игорь Гомольский
ПГТ Коренево
"Буханка" с "мангалом" и какими-то жуткими антеннами РЭБ, увязавшаяся за нами, уходит вперед, а мы сворачиваем под раскидистую иву. "Так, лицами не торгуем, под ноги смотрим, с земли ничего не поднимаем, держим дистанцию и слушаем небо", — серьезнеет офицер.
Ворча что-то дежурное про няньку и родео, на котором уже не первый год, вываливаемся из машины. Сверхсекретное устройство РЭБ под кодовым названием "Дверь", состоящее из пластиковой трубы, хитрых схем, дверной ручки и внушительных размеров батареи, передаю нашему водителю Виктору. Двумя руками с ним работать сподручнее.
Дождавшись окончания истерики "Булата" по случаю пролетающего мимо FPV-дрона, выходим на дорогу, вдоль которой тут и там разбросаны сожженные автомобили. Тихо. На заправке "Роснефть" можно смело курить, поскольку все, что могло загореться, давно уж выгорело. Над бетонными блоками, прикрывающими вход, привычная надпись: "Мы рады вам". Рядом с остовами колонок расположился сожженный автомобиль. Хотел заправиться, да не успел.
Здешняя "Пятерочка" пережила один или два удара, но держится молодцом. Явно подлежит восстановлению. Стекла покрывает толстый слой пыли, а потому разглядеть, чего же там внутри, не представляется возможным.
— Ручку не трогай. Мало ли.
— Да я не собирался. Как думаешь, чего прилетело?
— Может, дрон, а может, чего покрупнее. Я бы поставил на дрон.
Да-да, здесь тоже присутствуют символы непоколебимости русского бытия, но символизм их полностью иссяк, когда заговорили пушки. Вроде целы магазины, но товар подвозить и опасно, и не для кого, отделения банков закрыты, как и пункты выдачи какого-нибудь "Озон". Люди уехали, огоньки погасли, и все замерло. Война всегда ближе, чем кажется, и ничего постоянного для нее нет.
© Игорь Гомольский
ПГТ Коренево
Переступая через безвольно повисшие линии электропередач и раздавленные тележки, топаем дальше. Кажется, что Коренево просто спит, но по факту населенный пункт абсолютно пуст. Или нет?
"Псс, мужики! Гражданские!" — указывает офицер. Поворачиваю голову и точно: за угол заворачивают мужчина и женщина средних лет. Мужчина, как и полагается мужчине, идет первым, ведя за руль старенький велосипед. Женщина осторожно двигается следом.
Кричать почему-то не хочется, и все мы беспомощно глядим друг на друга. Уйдут ведь. "Простите, а можно вас на минутку?" — приходит на выручку Витя. Пара останавливается и я бегу к ним.
— Извините, если напугали. Мы журналисты. Можно с вами побеседовать?
— Можно. Только не снимайте. Вы же не снимаете?
— Нет-нет, поглядите сами. Камера выключена. Скажите, вы местные?
— Да. Но мы тут не живем. Вот набрались смелости, чтобы приехать и посмотреть, что с нашим домом. А так мы в Курске живем.
— А давно отсюда уехали?
— Да как началось, так и уехали сразу. Решили не рисковать.
— Разумно. А кто-нибудь остался?
— Из наших знакомых — никто. Время от времени кто-нибудь набирается смелости, чтобы приехать и посмотреть на дом. Сейчас вот мы приехали.
— Не страшно?
— Страшно. Даже как-то стыдно.
— Ничего подобного. Бояться — это нормально.
Гражданские рассказывают, что дом их находится где-то в районе больницы и мы договариваемся встретиться там, ежели случится оказия. Удаляясь, женщина, оказавшаяся миловидной блондинкой, тихо сетует на то, что "неловко перед журналистами". "И чего тебе неловко? Мы от войны уехали, а теперь вернулись домой", — успокаивает супруг.
© Игорь Гомольский
ПГТ Коренево
Объезд Коренево на автомобиле повергает в депрессию. За годы войны я видел десятки населенных пунктов, размолоченных в щепки, бетон и кирпичную крошку, но этот поселок без пяти минут цел. Если бы не сгоревшие машины тут и там… но они тут и там. Стоят и навевают мысли о том, как люди пытались убраться в безопасное место, а украинские "дроноводы" травили их как диких животных.
"Они для того и заправки жгли, чтобы люди уехать не могли", — будто читает мои мысли сопровождающий офицер.
В районе больницы никого не видать. Небось посмотрели на свой дом люди да уехали, пока ветер без камней. Да и сама больница выглядит абсолютно заброшенной. Я б и не понял, что это она, кабы ребята не сказали. В очередной раз думаю о том, что город — это не бетонные коробки, а люди, которые наполняют его жизнью.
"Булат" то и дело "просыпается", но засекает все больше "Мавики". Тоже не крем-брюле, может и артиллерию скорректировать, и гадость какую-нибудь сбросить на крышу, но всяко лучше, чем жужжалка с "морковкой", летящая с огромной скоростью в лобовое стекло.
На рельсах замер железнодорожный состав, на перекрестке ржавеет "Нива". Черно-белая собака, услышав людей, следует за нами, опасаясь приблизиться. Вижу ошейник. Выходит, что брошенная. Спасибо, что не оставили на цепи. Столько их, бедных, на цепях погибло от холода, голода и осколков — не сосчитать.
© Игорь Гомольский
ПГТ Коренево
Напрашивается аналогия с конечностью, перехваченной жгутом: вроде целая, но кровь не поступает. Передержишь так — отомрет, снимешь жгут раньше времени — человек пострадает. По сути дела, здесь ВСУ применяют всё ту же "тактику обезлюживания", от которой страдали населенные пункты Донбасса в период второго "Минска". Но военные, которые бьются на Курском направлении, обещают, что уже очень скоро враг будет уничтожен, а жизнь станет помаленьку возвращаться в населенные пункты вроде Коренево.
Ещё на тему происходящего в Курской области: Штурмовать Суджу не будут: Сазонов раскрыл, какую тактику уничтожения ВСУ применяют в Курской области