Война Петра Тодоровского. Как фронтовой опыт выковал классика советского кинематографа

Пётр Ефимович Тодоровский рос в не самое лучшее время. В 30-е годы Украину поразил страшный голод. Будущий режиссёр навсегда запомнил те ужасы, которые ему удалось пережить. Как его мать приносила в панталонах с трудом где-то добытые три картофелины. Как его семья запаривала в крутом кипятке веник и собирала с него оставшиеся пупырышки, которые потом толклись с полугнилой свёклой. Из получившаяся неприглядной кашицы пекли что-то похожее на оладьи, которые назывались "матаржениками".

Его семья умерла бы с голоду, если бы в их доме не остановились заезжие заводские ребята, приехавшие из областного центра выменивать у местных сельских куркулей зерно и пшено на лопаты, клещи, молотки, прочий инструмент. Однажды выменяли худющую корову, но не смогли её довести — корова пала километрах в полутора от дома. Пётр помогал корове переставлять ноги, его брат и сестра — поддерживали с боков. Так метр за метром за ночь они довели её до сарая. Общими усилиями Маньку удалось вернуть к жизни, и она отблагодарила своих хозяев, спасла их от голодной смерти. Молока было столько, что семья Тодоровских даже купила сепаратор, стала делать масло.

Пётр учился плохо. Вместо книг утром укладывал в портфель большой кусок хлеба и шмат колбасы, вместо уроков — гонял в парке мяч с ребятами. Ходил вечно грязный, с подтёками на одежде.

22 июня Пётр играл с пацанами в футбол на окраине городка — стадиона не было, так что мяч гоняли в грязи и пыли на обычном поле. И вот грязные и потные мальчишки шли по центру городка, забитого словно в большой праздник, а со всех сторон доносилось: "Война! Война! Война!" Он вернулся домой, и застал свою мать рыдающей — его старший брат Илья служил где-то на границе.

Тодоровские уехали в Сталинград. Здесь 16-летний Пётр вместе со своим 60-летним отцом работал на разгрузке угольных эшелонов. 12 часов в день они махали лопатами и катали тяжёлые тачки.

Вскоре немцы добрались и сюда, на берега Волги, и семья Петра побежала ещё дальше:

"Я помню, по обледеневшему трапу мы грузились на металлическую баржу, а кругом рвались снаряды. Чудом мы добрались до Камышина, сели в товарный поезд и после долгих скитаний поселились в заброшенной деревушке Шишке посреди голой степи".

В 2003 году уже всемирно признанный режиссёр Пётр Тодоровский снял об это времени фильм "В созвездии Быка". В колхозе из мужиков остались председатель, сапожник с деревянной ногой и два инвалида-тракториста. Пётр научился играть на балалайке и влюбился в девочку Каю, которой играл свои первые сочинённые мелодии. Но зимой 1943 года его забрали в армию, и эта первая несмелая мальчишеская любовь закончилась. Он отправился на учёбу в Саратовское пехотное училище.

Позже об этом своём периоде жизни Тодоровский написал повесть "Вспоминай не вспоминай", которую в 2004 году экранизировал режиссёр Андрей Кавун. Так появился один из лучших российских сериалов о войне — "Курсанты".

Было голодно — 18-летних мальчишек одно время кормили только тушёной полугнилой капустой. Их поселили в недостроенные казармы, стены внутри были покрыты инеем. На огромное помещение казармы была всего одна маленькая чадящая печка-буржуйка.

Постепенно молодость и наступившая вскоре весна брали своё. Потеплело, стали лучше кормить, появились увольнительные, за забором был город Саратов, и у курсантов завелись свои зазнобы. Чаще всего общаться с ними доводилось через забор, целовались через прутья ограды.

Летом Петру повезло на этой войне первый раз — за месяц до окончания учёбы его с группой курсантов отправили пилить дрова для штаба Волжского военного округа. Тем временем весь курс, все 3 000 человек отправили в "мясорубку" Курской дуги. Очень немногим удалось выйти из неё живыми. Оставшихся курсантов девать было некуда. Им присвоили звания младших сержантов, и оставили в училище ещё на один срок.

На фронт они поехали через 11 месяцев уже в 44-м году. Об окончании училища, о поездке на фронт и первом своём бое Тодоровский рассказал в фильме "Верность" (1965).

И вот в августе 44-го молодые курсанты попали на передовую — приняли командование взводами в 93-м стрелковом полку 47-й армии 1-го Белорусского фронта.

Бывалый фронтовик сержант Пичугов добротную шинель английского сукна на убитом немце. Труп вытащили из траншеи, долго-долго трясли – мешали начавшие коченеть руки, которые пришлось разводить в стороны. Этот эпизод Тодоровский потом отобразил в своём последнем фильме "Риорита" (2008).

Постепенно недавний курсант свыкался с фронтовыми буднями:

"Кто хотел выжить в бою, тот искал большую лопату — у нас были маленькие саперные лопатки, и если попадешь под обстрел и грунт окажется каменистым, то это смерть. Лопаткой надо было вырыть себе хотя бы лунку для головы, и многие стали доставать немецкие лопаты, два штыка можно вырыть такой лопаткой за секунды".

"Когда первый раз идёшь в атаку, не боишься. Бежишь, как телёнок. Но после ранения, когда надо ещё раз встать из окопов, ты совсем другой человек".

Довелось увидеть и расстрел. На Висле двое из их батальона продали полякам лошадей, накупили водки и неделю куролесили с какими-то полячками в подвале. Их расстреляли неподалёку в развалинах… убитым не исполнилось даже 20-ти лет.

У их комбата была любовница — красивая эффектная женщина Люба, с которой он жил в землянке. Много лет спустя кто-то окликнул Петра Ефимовича на улице — он оглянулся, и увидел эту женщину, продающей пирожки. Эта встреча поразила его, и он в короткий срок написал сценарий к фильму "Военно-полевой роман" (1983).

Батальон никак не мог взять какой-то хутор на возвышенности. Пётр к тому времени уже командовал батареей батальонных миномётов. Его вызвал к себе начальник артиллерии и приказал накрыть противника несколькими залпами. Не успели подчинённые Тодоровского установить миномёты, как их самих накрыл вражеский залп.

Кого-то убило, кого-то ранило, миномёт разнесло вдребезги, а самому Петру большой осколок "прочертил" в черепе борозду.

Второй раз его контузило и ранило уже в марте 1945-го, в самом конце войны. Рядом разорвался мощный вражеский снаряд. Пётр получил тяжёлую контузию — повредился слуховой нерв, одно ухо отсекло осколком. Пришлось долго носить слуховой аппарат, которого он очень стеснялся.

Тодоровскому довелось участвовать в самом драматичном завершающем акте войны — штурме Берлина. Затем он брал Шпандау, правительственный аэродром, потом их перебросили на Эльбу.

Он видел, как немцы переодевались в "гражданку" и вплавь драпали от русских на противоположный берег, к американцам — боялись мести… Правильно боялись. Некоторые солдаты, наплевав на угрозу расстрела, втихаря мстили немцам за свои семьи, и Тодоровский невольно стал свидетелем нескольких таких актов мести.

Петра назначили комендантом небольшого городка на Эльбе. Однажды ему донесли, что здесь скрывается племянница фельдмаршала Паулюса — Ханнелора. Устроили облаву, но 18-летняя девушка успела убежать в рожь. Её всё-таки поймали, привели в комендатуру… и через три дня по обоюдному согласию Пётр стал с ней жить:

"Она была зенитчицей, хвалилась, что сбила американский самолёт, рассказывала, что ребёнком сидела на коленях у Гитлера. И отдалась в последнюю минуту какому-то немцу-солдату в развалинах, чтобы не достаться русскому. А потом меня утром застал с ней в постели полковник Долгополов. И её увезли".

Вскоре 185-я стрелковая дивизия Петра уехала из Германии. Их разместили в военном гарнизоне Песочное под Костромой, где он служил до своего увольнения в 1949 году. Этим событиям Тодоровский посвяти свой фильм "Анкор, ещё анкор!" (1992).

Но вот закончилась служба. Тодоровский доучился в школе, получил аттестат зрелости. Это позволило ему подать документы на операторский факультет ВГИКа. В списках, поступивших его фамилия была последней. В первый испытательный год Петру поставили двойку по мастерству.

Спас фронтовика преподаватель по оптике Павел Нагин. Он присел рядом с пригорюнившимся студентом и сказал:

"Ну что ж, поезжай домой. А осенью привезешь портрет, пейзаж и жанровую сцену — у тебя будет переэкзаменовка".

ВГИК Тодоровский закончил с красным дипломом.

А затем были незабываемые работы с корифеями отечественной кинорежиссуры на таких признанных зрителем лентах, как "Весна на Заречной улице" (1956), "Два Фёдора" (1958), "Жажда" (1959).

В 1962 году, не имевшему режиссёрского образования Тодоровскому, доверили снять производственную драму "Никогда" с Евгением Евстигнеевым в главной роли. Многие её не знают, но видели кадры, где прославленный актёр повторяет знаменитый номер Чарли Чаплина — "Танец с булочками".

Сперва кандидатуру Петра не утверждали, и не быть Тодоровскому режиссёром, если бы не его друг поэт-фронтовик Григорий Поженян:

"Он полетел в Киев к министру, на коленях читал стихи, сочинил про этого министра поэму. И тот подписал".

Ленту зритель принял хорошо, а потому дальше были и посвящённый курсантскому другу фильм "Верность" (1965), и "Фокусник" (1967), и "Городской романс" (1970), и "Любимая женщина механика Гаврилова" (1981), и многие-многие другие.

Он до конца жизни искал пропавшего на фронте брата Илью, и всё безрезультатно.

Помощь пришла, откуда её никто не ждал. Ему позвонил поисковик из Коломны. Их отряд в канаве в деревне Водосье Новгородской области, куда местные жители снесли и закопали трупы наших погибших солдат и офицеров, нашёл орден. По его номеру в архивах удалось выяснить, что Илью за несколько месяцев до начала войны отправили учиться в киевское артиллерийское училище. Оттуда занесло его в Новгородскую область, где он и погиб.

Пётр Ефимович был единственным, кто узнал о его судьбе — родители и сестра к тому времени уже умерли, а в 2013 году не стало и его самого.

Он ушёл в лучший мир, к своим фронтовым друзьям, к героям своих фильмов, а здесь — на Земле — остались его ученики, его фильмы, и огромная любовь к жизни и людям, которую он трепетно пронёс через всю свою долгую жизнь и навсегда оставил в своём творчестве.