Екатерина II, Запорожская Сечь и традиционные ценности

14 (3-го по старому стилю) августа 1775 года был опубликован манифест императрицы Екатерины Великой, сообщающий "всѣмъ вѣрноподданнымъ, что Сѣчь Запорожская въ конецъ уже разрушена, со изтребленіемъ на будущее время и самаго названія Запорожскихъ Козаковъ". И хотя сама Сечь была ликвидирована ещё в июне, этот документ заслуживает отдельного анализа.

Содержательная часть манифеста начинается с рассказа о происхождении запорожского казачества.

Согласно документу "Запорожскіе Козаки не что иное были, какъ часть отъ Малороссійскихъ Козаков". Однако со времени они стали радикально отличаться от них "нравами" и "образом правления", т.е. социально-политической организацией. Казаки Малороссии объявлялись "до нынѣ, да и пребудутъ всегда, полезными гражданами". Причиной тому их "естественное общежитие", т.е. образ жизни, согласующийся с человеческой природой.

Противоположность им — запорожцы. Эти казаки превратили рациональную практику "нужной и полезной" воинской службы на границе, на которую отправлялись без женщин и детей в "неподвижный закон". "Одичав" и привыкнув к "праздной, холостой и безпечной жизни" запорожцы, введя строгий запрет на пребывание в Сечи женщин, постепенно образовали "политическое сонмище" "странное" и противное Божественному замыслу о размножении человеческого рода.

Не имея возможности воспроизводить свою численность естественным путем, запорожцы были вынуждены принимать "безъ разбора въ свое худое общество людей всякаго сброда". Именно по этой причине запорожцы постоянно промышляли грабежом, были нарушителями мира между народами, а в остальное время прибывали в "совершенной праздности, гнуснѣйшемъ пьянствѣ и презрительномъ невѣжествѣ".

Далее в документе перечислялись шесть пунктов основных "преступлений", которые "вынудили" императрицу принять "меры строгости", т.е. ликвидировать Сечь.

1. Запорожцы претендовали на земли, завоеванные у Османов и относящиеся к Новороссийской губернии.

Между тем, земли, завоёванные по итогам Кучюк-Кайнарджийского мира 1774 года не могут быть запорожскими, поскольку никогда не принадлежали Речи Посполитой.

Земли же к северу от Запорожья, входящие в созданную в 1764 году Новороссийскую губернию, запорожцам также никогда не принадлежали.

2. Запорожцы, претендуя на земли Новороссийской губернии, препятствовали, в т.ч. прямыми угрозами, межеванию территорий, строили там свои хутора и сманивали или даже принуждали силой новых поселенцев Новороссии, тем самым подрывая программу ее колонизации и экономического освоения.

3. Запорожцы устраивали разбойные нападения:

"Пограбили и разорили они, Запорожцы, у однихъ обывателей Новороссійской Губерніи въ дватцать лѣтъ, а именно съ 1755 года, цѣною на нѣсколько сотъ тысячь рублей".

4. Запорожцы захватывали присоединённые по итогам войны с Турцией земли, готовились силой оружия отстаивать свои права на земли Новороссии, и игнорировали попытки решить дело мирным разбирательством в столице.

5. Запорожцы переманивали к себе крестьян из Малороссии, причем не столько принимают их в ряды своего воинского братства, сколько расселяют в качестве подчинённого земледельческого населения.

6. Запорожцы претендуют на земли своих восточных соседний — Войска Донского, которые были размежеваны по реке Кальмиус еще в царствование императрицы Елизаветы.

Далее Екатерина резюмирует эти пункты, предполагая, что захваты земель и заселения их крестьянами имеют далеко идущие сепаратистские планы (ниже Екатерина прямо упоминает в этом контексте двусмысленное поведение запорожцев в самом начале войны с Турцией).

"Заводя собственное хлѣбопашество, разторгали они тѣмъ самое основаніе зависимости ихъ отъ Престола НАШЕГО и помышляли конечно составить изъ себя, посреди отечества, область, совершенно независимую, подъ собственнымъ своимъ неистовымъ управленіемъ, въ надеждѣ, что склонность къ развратной жизни и къ грабежу будетъ, при внутреннемъ изобиліи, безпрестанно обновлять и умножать ихъ число".

Такое сепаратистское образование не только представляло бы собой угрозу для соседних областей, грозило убылью их населения, которое с таким трудом умножалось там усилиями правительства, но и ставило бы под угрозу торговлю с османскими владениями.

Таким образом, идея Екатерины состояла в том, что само существование Запорожской Сечи в нынешнем виде противоречит всем её обширным планам по созданию Новороссии, а действовать иначе запорожцы не могут в силу своей "противоестественной природы".

Перечислив все преступления казаков и описав их наиболее важные последствия, Екатерина справедливости ради констатирует, что не все запорожцы таковы, что многие из них "въ минувшую нынѣ столь славную, столь и счастливую войну съ Портою Оттоманскою, оказала при арміяхъ НАШИХЪ отличные опыты мужества и храбрости".

В завершение императрица делает акцент на том, что 15 июня Сечь "въ совершенномъ порядкѣ и полной тишинѣ, безъ всякаго отъ Козаковъ сопротивленія" была занята войсками генерал-поручика Текели.

Земли, занимаемые запорожскими казаками, с их постоянными обитателями "Отечеству наравнѣ съ другими полезными", отходили к Новороссийской губернии. Бывшие запорожские казаки получали право либо вернуться туда, откуда они на Сечь прибыли, либо остаться на том же месте и получить от правительства "землю для вѣчнаго имъ жилища". Тем из бывших запорожских старшин, к которым у властей не было претензий, гарантировалось, что они "сразмѣрныя службѣ и званію ихъ получатъ степени".

Действительно, несколько тысяч казаков, наиболее приверженных старинному казацкому образу жизни, предпочли переселиться в турецкие владения в Причерноморье. Однако большинство запорожцев, в первую очередь тех, кто уже успел обзавестись собственным хозяйством, никуда не уходили и оставались на месте. Та земля, что была в их пользовании, сохранялась за хозяевами.

Об истинном положении дел на землях Запорожья после ликвидации Сечи свидетельствует донесение губернатора Новороссии Матвея Муромцева Григорию Потёмкину от 23 июля 1775 года, впервые опубликованное в 2018 году. "Не изволите ль от себя, дабы запорожцы больше поверили, публиковать, чтоб они в зимовниках и бывшей Сечи женились. Сие для того, чтоб мало-помалу истребилась их система и они б, заделавшись хозяевами, и больше привязались к домам". Как видим русские чиновники не только не стремились к изгнанию запорожцев, но наоборот, прилагали усилия к тому чтобы те "заделались хозяевами" и осели за бывших войсковых землях.

Особо следует подчеркнуть, что земли, ранее считавшиеся имуществом всего войска, достались бывшим запорожцам в частное владение.

Об этом свидетельствует показательный документ, опубликованный харьковским историком Дмитрием Багалием в 1885 году в одном из номеров журнала "Киевская старина" под заголовком "Наследники запорожских земель". Оригинальное название документа "ведомость учиненная в азовской губернской канцелярии, еликое число в екатеринославском уезде состоит вновь отведенных к отводу назначенных помещикам земель".

Согласно этому документу, помимо представителей администрации Новороссии и военных, участвовавших в завоевании края, бывшими войсковыми землями наделялись представители практически всех слоёв запорожского общества от рядового "жителя" до старшин.

Что характерно, некоторые из них уже на момент наделения землёй состояли на российской службе. Так, в приведенном списке присутствует поручик Фёдор Легкоступ, который в 1777 году был произведён в капитаны вместе с одним из будущих основателей Кубанского войска Антоном Головатым. Позднее все оставшиеся в России запорожские старшины получили воинские звания, которые давали право на дворянство.

Если у российского дворянства была возможность перевести в свои новые владения крепостных из поместий, расположенных в Великороссии, то казакам пришлось обращать в крепостную зависимость местных малороссийских поселенцев.

Современный исследователь екатеринославского дворянства Виктор Заруба подсчитал, что "украинцы" составляли в нем около 25%.

При этом идентичность этих людей совершенно не обязательно сводилась к казацким корням и была именно украинской. Знаменитый советский писатель, одессит Валентин Катаев так характеризовал своих предков по материнской линии: "моя мать, Евгения Ивановна Катаева, урождённая Бачей, происходила из военно-дворянской семьи Новороссии. Некогда Бачеи (или вернее Бачии) были запорожцами".

Американский исследователь Майкл Ходорковский в книге "Степные рубежи России: как создавалась колониальная империя" рассматривает политику во всём степном пограничье от Причерноморья до Урала, а затем и Средней Азии, как единый по своей сути комплекс мер, который лишь адаптировался к тем или иным конкретным обстоятельствам времени и места.

Для екатерининского времени единство такой политики символизирует фигура генерала Осипа Игельстрома. Он активно проявил себя на юге в годы Румянцевской русско-турецкой войны (1768-74) и вскоре после присоединения Крыма был назначен Оренбургским генерал-губернатором.

"За свою долгую службу в восточном и западном пограничье России, Игельстром не раз трудился над внедрением просвещённых идей своей императрицы. При его назначении в Оренбург принимался во внимание его предыдущий, сравнительно успешный опыт в качестве первого губернатора Крыма (командующего войсками в Крыму — авт.). Его крымская политика в основе своей была такой же, как и в казахской степи".

Под "идеями императрицы" тут понимается "последовательная политика Екатерины, применявшей идеи Просвещения, чтобы смирить "яростных" и цивилизовать "диких" подданных Российской империи". При этом императрица не просто формулировала отвлеченные философские принципы, а предписывала конкретную политику.