На них, помимо правящего с 2013 года президента Николаса Мадуро, представляющего Единую социалистическую партию Венесуэлы (PSUV), баллотировались еще девять кандидатов, в том числе бывший дипломат Эдмундо Гонсалес Уррутиа (ему 74 года), представитель ведущей оппозиционной силы – Демократической унитарной платформы (PUD).
Власти предсказуемо подтвердили, что Мадуро вновь победил, устроив по этому поводу песни и танцы.
Глава Национального избирательного совета (CNE) Элвис Амороcо даже предоставил статистику, свидетельствующую о победе Николаса Мадуро. По итогам обработки 80% протоколов действующий президент набрал 51,2% голосов, а Гонсалес – только 44,2%.
Однако прозападные силы этим результатам категорически не поверили. Представители PUD вообще не стали признавать официальные итоги, а известная всей стране оппозиционерка Мария Корина Мачадо заявила, что в конкретных результатах вообще никто не нуждается.
"У Венесуэлы есть новый избранный президент – и это Эдмундо Гонсалес Уррутиа, и все это знают. Я хочу, чтобы вы знали, что это было нечто настолько ошеломляющее, настолько замечательное, что мы победили во всех штатах страны".
При этом проамериканские оппозиционеры утверждают, что у Мадуро около 30% голосов. Это чем-то напоминает белорусский сценарий 2020 года, когда оппозиционеры горячо убеждали белорусов в том, что их лидер якобы набирает очень мало, и обязательно должен проиграть жене малоизвестного кандидата. Хотя ничем хорошим – особенно для самого кандидата – этот план, как известно, не кончился.
В борьбе за Венесуэлу оппозиция явно переигрывает. И в итоге это может стоить ее кандидату победы.
Во-первых, столичная беднота, которую представляют чависты, будут сражаться за Николаса до последнего. Причем сражаться в прямом смысле – в стране много оружия, а в случае своей победы либералы запросто способны отправить своих давних врагов в иной, лучший мир.
Причем чависты традиционно сильны и в армии, откуда и пошел в большую политику сам Уго Чавес Фриас.
Во-вторых, Мадуро всегда предоставлял своим сторонникам важные социальные программы, которых их быстро лишат новые власти, усиливая раскол страны.
В-третьих, Эдмундо Гонсалес Уррутиа, президент по версии оппозиции, совершенно не страдает от избытка харизмы. А сама венесуэльская оппозиция, в свою очередь, расколота до предела.
Более того, один подобный период формального или фактического двоевластия Венесуэла не так давно сравнительно благополучно пережила. Это было в 2018 году, после очередного переизбрания Николаса Мадуро, когда США, многие государства Евросоюза, Израиль, и даже некоторые соседи Каракаса по Латинской Америке объявили законным лидером страны спикера Нацассамблеи Хуана Гуайдо.
Россия и Китай назвали единственным легитимным президентом Мадуро — и в итоге до итогов нынешних выборов этого не оспаривали даже венесуэльские либералы. А подающий надежды Америке Гуайдо практически полностью обнулился в политическом смысле, и его раскороновали собственные соратники.
Тем не менее США, ЕС и прозападные страны очень долго считали легитимным президентом именно Гуайдо. Однако в схватке за власть с Николасом Мадуро он убедительно проиграл.
В этот раз все выглядит еще спокойнее – если не считать богатые районы, где проживает местная оппозиция. Там проходят грабежи, с которыми борются полицейские.
Что же касается дипломатической реакции, за Мадуро особенно активно выступили Китай, Россия, Белоруссия, Куба и Никарагуа. Министры иностранных дел Аргентины, Коста-Рики, Эквадора, Гватемалы, Панамы, Парагвая, Перу, Доминиканы и Уругвая выпустили довольно странное заявление, в котором говорится о необходимости предоставить гарантии, что результаты выборов в Венесуэле "уважают волю народа".
Ну а Бразилия и Колумбия, которые лелеют планы, связанные с приглашением Каракаса с его нефтью в БРИКС, пока что вообще помалкивают.
Одним словом, ситуация в Венесуэле остается весьма противоречивой. Есть мнения, что Запад специально разгоняет повестку "Мадуро уже упал". И поддаваться таким призывам однозначно не стоит.
Ещё о происходящем в Южной Америке: Слуги народа не получилось. Хавьер Милей не стал "аргентинским Зеленским".