Не надо переживать, что СВО остановится возле очередной деревни. Демилитаризация и денацификация будет доведена до конца. Украина станет безопасным для нас государством.
Об этом в интервью изданию Украина.ру рассказал военный историк, автор книги "Битва за Донбасс" Александр Полищук.
– Александр, большинство экспертов сходятся во мнении, что для создания санитарной зоны возле Белгорода нам необходимо накопить силы и в нужный момент провести наступательную операцию, которая бы предусматривала установление контроля над всей территорией Харьковской, Сумской и Черниговской областей. Насколько сегодняшняя конфигурация фронта более/менее выгодна по сравнению с периодом Великой Отечественной войны, когда мы приступили к освобождению этих регионов?
– Аналогии тут уместны. Но тогда все было несколько по-другому.
Операция "Полководец Румянцев", которая привела к освобождению Харькова, проводилась после оборонительной фазы сражения на Курской дуге. С одной стороны, нашим войскам было проще, потому что они перешли в контрнаступление на немецкие части, которые были измотаны в боях в июле 1943 года. С другой стороны, наши войска понесли огромные потери в бронетехнике, что привело к определённым сложностям. Тем не менее мы достигли успеха за счет того, что грамотно выбрали направление удара.
Дело в том, что на левом фланге 4-й танковой армии вермахта стоял 52-й армейский корпус, сформированный из трех пехотных дивизий. Основной удар наших частей пришелся именно по ним. Это позволило нам прорвать оборону и окружить части томаровской группировки врага.
Если буквально сравнивать те бои с текущим моментом СВО, то наши войска на Белгородской границе – это Воронежский и Степной фронты, а войска на Купянском участке – Юго-Западный фронт. И сейчас, в отличие от того, что было 80 лет назад, первую скрипку играет именно Юго-Западный фронт.
Изначально Ставка планировала нанести удар из полосы Юго-Западного фронта на Мерефу. Это была хорошая идея, потому что удар бы пришелся во фланг 42-го армейского корпуса вермахта, где тоже стояли пехотные дивизии. Если бы этот замысел удался, мы бы вышли прямо в тыл всей немецкой группировке (группа "Кемпф" и 4-я танковая армия). К сожалению, развивать эту тему не стали. Мы только обозначили наступление силами 34-го стрелкового корпуса.
Поэтому сейчас наши действия носят более интересный характер. Потому что сейчас этот "Юго-Западный фронт" играет первую скрипку на Харьковском направлении. Мы сейчас в позиционных сражениях в Донбассе перемалываем основную группировку ВСУ, чтобы она в хорошем состоянии не отошла в тот же Харьков и не смогла организовать там серьезную оборону с уличными боями.
Возьмем те же бои за Часов Яр. Наши войска, подходя к населенному пункту, пытаются захватить высоты, которые позволяют просматривать всю агломерацию. А ВСУ мы пытаемся там уничтожить не за счет охватов. Это приводит к неоправданным потерям в бронетехнике, потому что она двигается по полям, где у врага все пристрелено и заминировано. Поэтому мы с высот контролируем ситуацию артиллерией, а выбиваем противника именно в уличных боях. Потому что ВСУ там не могут использовать свою артиллерию, мины и дроны.
Это интересная тактика, которую генерал Мордвичев успешно опробовал в Авдеевке (ее мы взяли не путем окружения, а в лобовой атаке).
Примерно то же самое делается в Часовом Яре. Наши десантники прорвались, закрепляются и начинают в уличных боях перемалывать ВСУ, не опасаясь, что наши танковые колонны уничтожат на открытой местности.
Наше командование подобрало ключик к противнику, поняв, что мы можем столкнуться с теми же проблемами, с которыми ВСУ столкнулись в ходе контрнаступа. Казалось бы, городские бои – не самое приятное занятие. Но поскольку за два года СВО наши штурмовые группы приобрели необходимый опыт взаимодействия, мы сочетаем их работу с работой танков в качестве поддержки пехоты и давлением на тыловые работы противника артиллерией и авиацией.
– Вы сказали, что "Полководец Румянцев" удался в том числе потому, что наши войска наступали на ослабленные части вермахта, измотанные в ходе боев на Курской дуге. А почему у нас не получается решительных прорывов обороны ВСУ, несмотря на то, что они измотаны после контрнаступа?
– Части ВСУ измотаны, но они постоянно получают пополнение. У них нет разбитых и обескровленных частей. Мы повыбивали у них много бронетехники, из-за чего они стали менее подвижными. Они даже ввели запрет на использование бронетехники для ротации (только для огневой работы и штурмовых действиях). Свои войска они перебрасывают пешком или на грузовиках. БТР и БМП они не используют для переброски, потому что им нужно больше огневых средств на переднем крае. Но личного состава у них меньше не стало.
В этом и состоит суть нашей стратегии. Мы перемалываем личный состав ВСУ на удобных для нас позициях. Нам выгодно, чтобы пять-десять бригад противника сточились в боях за Часов Яр, а не засели в Харькове, где много мирных жителей, а каждое бетонное здание служит в качестве укрытия.
Да, качество украинской пехоты уже просело по сравнению с 2022–2023 годами из-за высоких потерь. Но это одна из самых крупных и опытных армий в Европе. Нам еще работать и работать. Поэтому мы не можем себе позволить глубокие прорывы и броски. Территория нам как таковая не нужна. Идти вперед есть смысл только в том случае, если киевский режим положил там сотни и тысячи своих бойцов. А если они на тебя накатывают волнами, ты будешь отражать эти "мясные" штурмы на удобных позициях. Зачем в этих условиях идти вперед? Чтобы самому оказаться в более уязвимой ситуации?
Повторюсь, не надо считать километры. Надо считать потери личного состава и бронетехники ВСУ. Если мы обескровим врага, мы можем забрать территории, куда мы еще не дошли, просто продиктовав свою волю сильного на переговорах. Не надо переживать, что СВО остановится возле очередной деревни. Демилитаризация и денацификация будет доведена до конца. Украина станет безопасным для нас государством.
– Насколько Часов Яр станет удобным местом для перемалывания личного состава и техники ВСУ по сравнению с Артемовском?
– Это очень тяжелая местность. Часов Яр находится на высоте. Атакуя его, наши войска поднимаются вверх. Но захват этой позиции позволит нам контролировать большую территорию, потому что она будет просматриваться.
Я восхищен подвигом, который совершают там ивановские десантники и 200 бригада северного флота. Им тяжело, потому что ВСУ огрызаются. Но занятие высот позволит нам идти вперед за счет того, что мы видим больше, чем видит враг. Мы сможем еще лучше наносить ему огневое поражение.
Часов Яр будет взят. Я в этом уверен.
– Если сравнивать Часов Яр с Авдеевкой, то сейчас только ленивый не хвалит наши корректируемые авиабомбы. Стали ли они нашим чудо-оружием, учитывая, что на подходе ФАБ-3000 и ФАБ-9000 ("Слон")?
– Все эти вундервафли работают в комплексе. От водителя грузовика до летчика, сбрасывающего бомбы. Армия воюет как система и побеждает как система.
Да, это хорошо, что у нас есть такое вооружение. Да, это хорошо, что командование правильно его использует и добивается результата. Но это не значит, что мы можем тупо зашвыривать противника бомбами и больше ничего не делать. Напомню, что во время Второй мировой войны союзники ничего не добились своими тотальными бомбардировками. Самые тяжелые бомбардировщики пришлись на 1944 год, но и пик промышленного производства Германии пришелся на 1944 год.
Пока не был открыт Второй фронт и пока мы не дошли до Берлина – Третий рейх не сдался.
Так что ФАБы позволяют сохранить жизни наших бойцов и уничтожить как можно больше врага, но это не панацея. При всем уважении к авиаторам исход боя решает ситуация на земле. Работать должен весь комплекс вооружений. Каждое вооружение должно быть максимально эффективным.
В этой связи я бы хотел поднять одну проблему.
У меня душа болит за наших штурмовиков. Наши БТР и БМП – недостаточно крепкая техника, чтобы выдержать вражеские обстрелы и поддержать атакующую пехоту.
И ВС РФ, и ВСУ сталкиваются с одной и той же проблемой. Подъехали, высадились, постреляли, а потом штурмовики остаются предоставленными сами себе. Да, их поддерживает артиллерия и FPV-дроны, но этого недостаточно. Им нужна поддержка бронемашины на местах. А броня нынешних БТР и БМП не выдерживает попадания крупнокалиберного снаряда или дрона.
Так что нам нужна концептуально другая техника. Нам нужна "штурмовая машина пехоты", чтобы она могла постоянно присутствовать на поле боя и оказывать огневую поддержку. Ее корпус должен быть достаточно крепким, чтобы штурмовики в случае серьезного обстрела могли забежать в нее, переждать обстрел и вернуться на поле боя.
Нам вполне по силам создать машину с крепкой броней на танковом шасси. У нас налажен выпуск техники на гусеничном ходу. Можно взять ту же МТЛБ и установить на нее броню в 100–200 мм, активными защитами и РЭБом. Она должна укрывать наш личный состав и подавлять атакующего врага.
Гусеничное шасси устойчиво к подрывам и движению по пересеченной местности. И на нее можно установить броню, которая помощнее танка. У нее не будет башни, которая бы съедала массу танка. Двигатель понятен и 100, и 200 мм.
Резюмирую. Нам надо подумать не только о ФАБ-3000, но и о том, как поддержать наших штурмовиков на земле в самый пиковый момент, чтобы они могли доехать, высадиться и удержаться. Боец должен видеть, что рядом с ним броня. Это дает ему моральную поддержку. Он понимает, что его не бросят.
Учитывая всякую активность Франции и Польши вокруг Украины, мы еще увидим много интересных событий. И такая техника понадобится нам и сейчас, и в будущем.
– Вернемся к Харькову. Если сейчас фронт позиционный, при каких именно условиях мы можем подумать о расширении этого фронта?
– Есть два варианта нашего захода в Харьковскую область.
Есть ограниченный вариант, чтобы обозначить активные действия, стянуть на себя большое количество бригад ВСУ и разгрузить главное Западное направление.
Есть полноценный вариант, когда мы там создаем отдельный театр военных действий на Сумском и Черниговском направлении.
Лично мне больше нравится Черниговское направление, потому что оно с двух сторон прикрыто реками. Наши фланги там будут обеспечены не только нашими войсками, но и естественными водными преградами.
Вопрос лишь в том, готовы ли мы открывать новый ТВД с достаточной группировкой, которая создаст проблемы противнику. Голова по этому поводу болит не только у нас с вами, но и у всего Генштаба. Так ли нам нужно делать это сейчас? Возможно, это надо делать, когда подсохнет земля.
Да, это задумка интересная. Кто-то предлагает сделать еще один рейд на Киев, чтобы сделать Зеленского еще более сговорчивым и оттянуть войска с основных направлений. Кто-то предлагает через Сумы на Харьков заходить. Все эти сценарии прорабатываются.
Другое дело, что если для такой операции на придется снимать ударные части с того же Донбасса, то этого делать нельзя. Потому что мы остановимся в центре и позволим Украине перебросить ее ударные части на новый ТВД.
А если у нас достаточно резерва для такой операции, то мы ее увидим.
– Вы сказали, что вам интересно Черниговское направление. Есть мнение, что туда лучше не соваться, потому что это сплошные леса, а эффекта внезапности, как в 2022 году, уже нет.
– Я не думаю, что леса сами по себе станут проблемой для наших войск.
Во-первых, концепция поменялась. Мы уже не пытаемся осуществить глубокие прорывы на танковых колоннах, как это было в начале СВО.
Во-вторых, леса нивелируют преимущество ВСУ в FPV-дронах.
В-третьих, мы эту территорию уже хорошо знаем. Из Черниговской области постоянно приходят некрологи об убитых вэсэушниках, которых уничтожают наши ДРГ.
В-четвертых, у нас есть опыт боевых действий в "Шервудском лесу" и в Серебрянском лесничестве.
Наконец, эта местность позволит нам скрыть численность нашей группировки. Мы сможем прикинуться слабыми там, где мы сильнее. И наоборот. Американские спутники любят предоставлять спутниковые снимки Украине, а теперь они не смогут получать оперативную информацию.
Наша армия может воевать даже в Арктике. И лесные массивы – это вообще не проблема.
– Вы сказали, что бомбардировки союзников Германии ничего им не дали. В таком случае какой максимум мы можем извлечь из сегодняшних ракетных ударов по Харькову?
– Мы сможем вывести из строя критическую инфраструктуру и уничтожить разбросанное по всей Украине более-менее работающее военное производство, которое она пытается наладить. Выбомбить ВПК возле Харькова очень выгодно. В этом случае врагу придется возить танки на ремонт и пополнять склады из других регионов. Это удлиняет логистическое плечо. А на войне время дорого.
Для этого нужны корректируемые авиабомбы, чтобы "уж попало, так попало".
Я не говорю, что мы закроем все вопросы, если бросим ФАБ-3000 в каждый окоп. Но в Харькове и вокруг него не должно быть ничего, что могло бы поспособствовать обороне ВСУ. А если мы подловим крупное скопление личного состава и техники, это вообще прекрасно.
Все это в совокупности приблизит нашу победу.