Преследуя медиков, лечивших раненых в новых регионах РФ, Украина совершает военное преступление

Принятый в 2022 году закон о коллаборационизме и внесенная в Уголовный кодекс соответствующая статья наполнены настолько размытыми формулировками, что человек, оставшийся на занятых противником территориях, просто не имеет возможности понять, за какие действия его привлекут к ответственности, а за какие — нет.

Неадекватный закон подвергся критике со стороны практически всех международных организаций, но это никого не волнует. Если вкратце, то претензии правозащитников к закону таковы:

Были арестованы и получили сроки многие сотни граждан, раздававших в Киевской, Херсонской и Харьковской областях российскую гуманитарную помощь, работавшие почтальонами, пожарными, водителями скорой помощи, рабочими в коммунальных службах, учителями в школах, преподавателями в вузах, полицейскими (в обвинениях нет ничего о насилии, только сам факт работы в полиции).

Чтобы не быть голословными, лишь несколько примеров. Предпринимателям из Херсона Алене и Дмитрию Дубровским предъявлено обвинение за то, что с марта по ноябрь 2022 года они продолжали оказывать услуги по уборке мусора в городе. Предпринимателей из Киевской области Александра Харченко и Анатолия Мируту посадили за раздачу односельчанам российской гуманитарной помощи.

Инженера телерадиокомпании из села Великий Бурлук Купянского района Харьковской области Сергея Наволокова арестовали за то, что он остался работать в телерадиокомпании после прихода в населенный пункт российских войск и дал интервью Первому каналу, в котором выразил надежду на появление в регионе российских магазинов и рассказал о гуманитарной помощи, которую Россия привозит местным жителям. Инну Лисиченко из того же Купянского района Харьковской области задержали за то, что она работала директором лицея.

Десять лет с конфискацией получил житель пгт Шевченково Купянского района Харьковской области Михаил Стрижко за то, что, занимая должность начальника отдела административно-хозяйственного обеспечения местной администрации, выделил из автопарка подъемные краны, грузовую технику и бульдозеры для работ, которые осуществлялись российской администрацией во время пребывания в городе российских войск.

Пять лет лишения свободы по статье о коллаборационизме дали жительнице Волчанска Харьковской области Валентине Ропало за то, что она работала начальником управления ЖКХ во время нахождения в ее городе российской армии. Большие сроки получили Виктор Кириллов и Виктор Козодой за то, что работали водителями в полиции Херсона.

Ситуация настолько вопиющая, что на нее обращают внимание даже на Украине. Так, Украинский Хельсинкский союз по правам человека был вынужден признать, что "украинские правоохранительные органы часто просто подгоняют действия подозреваемых под формулировки Уголовного кодекса", а юрист Дарья Свиридова заявила, что "эти дела рискуют превратиться в конвейерную ленту для статистики, которая не соответствует требованию справедливости в обществе и не предотвращает эти преступления".

Одна судья во Львове даже призвала своих коллег прекратить принимать сделки о признании вины в делах о коллаборационизме (сделок много — следствие заставляет людей подписать самооговор в надежде на меньший срок), потому что это означает отсутствие оценки доказательств, а суд не может вникнуть в мотивы подсудимых.

Но все это глас вопиющего в пустыне. По сути же Украина закрыла для проживающих в новых регионах России людей легальность почти во всех сферах деятельности.

Преследование этих людей незаконно и противоречит нормам Международного гуманитарного права. Но особое место среди тех, кого репрессируют за их профессиональную деятельность, занимают медики.

Расправляться с работавшим на занятых Россией территориях медперсоналом именно за сам факт исполнения медицинского долга Украина начала давно.

Наиболее показательной расправой до 2022 года является дело хирурга Петра Михальчевского, вся вина которого состояла в том, что после присоединения Крыма к России с марта 2014 года по июнь 2014 года он занимал должность главы Минздрава Республики Крым и обеспечивал доступ крымчан (которых Киев как бы считает украинцами) к здравоохранению. Мало того, будучи министром, Михальчевский совмещал работу чиновника с врачебной практикой.

Из-за конфликта с руководством Крыма, связанного с использованием гуманитарной помощи, Михальчевский с семьей в том же 2014 году уволился со службы и уехал на свою малую родину — в Херсонскую область Украины. Тогда он, будучи абсолютно уверен в том, что не совершал никаких противоправных действий, еще не подозревал, какая судьба его ждет. И врача действительно никто не трогал аж до января 2018 года.

Дальше — Херсонское СИЗО, затем — Киевское и обвинение в госизмене. Кроме общих слов о работе Михальчевского в Крыму, никаких фактов, говорящих о совершении конкретных преступлений, обвинение суду предоставить так и не смогло. Поэтому после полутора лет под стражей в 2019 году врача отпустили сначала под домашний арест, а затем и под личное обязательство. Но уже в 2020 году суд вынес приговор — десять лет лишения свободы.

После 2022 года украинская охота на медиков приобрела еще более фантасмагорический характер. В качестве примера, буквально на днях в Херсоне СБУ схватила Светлану Межерицкую, которая во время нахождения в городе российских войск возглавляла херсонское Управление охраны здоровья.

Светлане предъявили подозрение по ч. 5 ст. 111-1 УК Украины (коллаборационизм) за то, что она занималась лечением российских военных и поставками медпрепаратов в херсонские больницы. Женщину отправили под стражу, ей грозят 10 лет с конфискацией.

Чуть раньше такая же судьба постигла бывшего замначальника центра экстренной медпомощи Херсона Инессу Чамлай. Во время нахождения в городе российских войск она передала им 24 автомобиля скорой помощи для эвакуации детей в Крым, а также использовала автомобили скорой помощи для отправки в госпитали раненых российских военных. За это ей вменили ст. 111-2 (пособничество государству-агрессору), по которой ее могут ждать 12 лет тюрьмы с конфискацией.

Кстати, это также примеры неизбирательной квалификации преступления. Почему за одни и те же действия людям предъявили разные статьи УК?

Можно сколько угодно называть киевские власти нацистами, бандеровцами и преступниками, но если говорить не для т. н. хайпа, а всерьез, то есть Международное гуманитарное право (МГП). В нем, в частности, содержатся положения, обеспечивающие защиту доступа к медицинской помощи во время вооруженных конфликтов. Соблюдение этих положений обязательно.

Согласно статье 56 Четвертой Женевской Конвенции, "Оккупирующая держава обязана при помощи всех имеющихся у нее средств обеспечить и поддерживать (при содействии национальных и местных властей) деятельность санитарных и больничных учреждений и служб, здравоохранение и общественную гигиену, принимая профилактические и превентивные меры, необходимые для борьбы с распространением заразных заболеваний и эпидемий".

Это значит, что стороны конфликта обязаны осуществлять незамедлительный поиск и сбор больных и раненых. Это значит, что стороны конфликта обязаны оказывать медицинскую помощь всем больным и раненым в зоне их ответственности.

В соответствии со статьями 2.2 и 3 Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах (МПЭСКП) все больные и раненые должны иметь равный доступ к медпомощи, и отступлений это обязательство не допускает.

А раз так, то ст. 20 той же Женевской конвенции говорит, "лица, занимающиеся систематически и исключительно обслуживанием и администрацией гражданских больниц, ...должны пользоваться уважением и покровительством". Мало того, медики не лишаются покровительства даже тогда, когда носят и применяют оружие в целях самозащиты и защиты находящихся на их попечении больных и раненых.

Не существует обстоятельств, при которых больным и раненым можно отказать в помощи.

Умышленное убийство, умышленное причинение сильных страданий, серьезных телесных повреждений или вреда здоровью Женевские конвенции трактуют как военные преступления. Отказ в медицинской помощи может считаться жестоким или бесчеловечным обращением и даже пыткой — об этом прямо говорит Римский статут. То есть, отказывая в медицинской помощи любому больному или раненому, медик автоматически превращается в военного преступника.

Таким образом, государства не имеют права создавать помехи медперсоналу в оказании помощи больным и раненым, а арест медперсонала за оказание такой помощи может считаться нарушением принципа обеспечения защиты от произвольного ареста и содержания под стражей, даже если это законно с точки зрения внутригосударственного законодательства.

Неадекватность и несправедливость законов (таких, как украинский закон о коллаборационизме) согласно решению Комитета ООН по правам человека может быть приравнена к произволу.

Иначе говоря, нельзя привлекать к уголовной ответственности медиков, оказывающих помощь раненым и больным, даже если эти раненые и больные — военнослужащие армии противника. В резолюции 37/194 Генеральной Ассамблеи ООН о принципах медицинской этики говорится, что в таких ситуациях, как вооруженный конфликт государства не должны наказывать медицинских работников, занимающихся медицинской практикой, соответствующей медицинской этике, или принуждать их к выполнению каких-либо действий в нарушение таких стандартов.

Напротив, создание помех медикам может трактоваться как бесчеловечное обращение с больными и ранеными. То есть, следственные органы и судьи, которые ставят свои подписи под приговорами Светланы Межерицкой, Инессы Чамлай, Петра Михальчевского и многих других медицинских работников, потенциально могут оказаться на скамье подсудимых в Гааге. Сегодня нет, но завтра политическая обстановка в мире может измениться и тогда придется за все отвечать.

И если у крупных государственных деятелей Украины, возможно, есть шанс избежать ответственности, то следователей СБУ, прокуроров и районных судей покрывать точно никто не станет. Особенно когда к ним есть масса претензий как со стороны родственников арестованных и осужденных, так и со стороны международных правозащитных организаций и западных СМИ. Да, сегодня им не дают порезвиться на этом поле так, как они могут и любят. Но обязательно наступит завтра.