370 лет Переяславской раде. А было ли воссоединение?

XVII век принято назвать "бунташным", и это определение подходит отнюдь не только к истории России. Восстания, войны и революции охватили весь континент от Лиссабона и Глазго до Киева и Москвы. У всех них была глобальная экономическая предпосылка — кризис, который охватил нарождающуюся мировую капиталистическую систему, придя на смену практически непрерывному экономическому росту, наблюдавшемуся в Европе со второй половины XV века.

Особенно болезненно этот кризис должен был сказаться на Речи Посполитой, экономика которой была сильнейшим образом связана с балтийской торговлей — экспортом сырья и импортом промышленных товаров, который осуществлялся через Балтийское и Северное моря.

С другой стороны, в начале XVII века Москва оказалась, по сути, оккупирована польско-литовскими войсками, а наследник польского престола королевич Владислав рассматривался как главный претендент на опустевший в Смутное время русский трон. От притязаний поляков тогда удалось отбиться, возведя на этот трон собственную династию Романовых, но вот без территориальных потерь дело не обошлось.

В середине XVII века внутренняя смута в соседней державе дала Московскому государству реальный шанс как минимум вернуть утраченное. Однако царь не спешил с принятием решения.

К моменту созыва Переяславской Рады Богдан Хмельницкий и его казаки успели одержать ряд славных побед и потерпеть ряд тяжелейших поражений. Шесть лет войны значительно исчерпали силы сторон.

В то же время Хмельницкий буквально с первых же шагов восстания вступил в переписку с московским царем Алексеем Михайловичем, установив с российским правительством регулярные дипломатические контакты.

Уже Иван III в сношениях с Литвой апеллировал к тому, что контролируемые ею древнерусские города являются его "вотчиной", т.е. наследственным владением как государя из династии Рюрика. Затем те же права на древнерусское наследие активно заявлял Иван IV Грозный. Именно к этим представлениям о том, что под "всей Русью" следует понимать все земли, входившие некогда в державу, стольным градом которой был Киев, апеллировал в своих обращениях Богдан Хмельницкий.

Параллельно казаки, начавшие свое восстание в союзе с Крымским ханом, вассалом Османской империи, вступили в переговоры с турками. Складывается впечатление, что Богдан Хмельницкий вел эти переговоры демонстративно, нисколько не таясь, в расчете подтолкнуть Москву к принятию окончательного решения. Расчет оправдался.

Только в 1653 году Россия начала реальную подготовку к войне с Речью Посполитой, а в конце года был созван Земский собор, призванный санкционировать такую войну, определить ее причины и цели.

Собор заседал в Грановитой палате московского Кремля. В нем приняли участие:

"великий государь святейший Никон, патриарх московский и всеа Русии, митрополит Крутицкой Селивестр, митрополит сербский Михайло, архимандриты и игумны со всем освященным собором, бояре, окольничие, думные люди, стольники и стряпчие, и дворяне московские, и жильцы, и дворяне з городов, и дети боярские, гости и гостиные и суконные сотни и черных сотен, и дворцовых слобод, торговые и иных всяких чинов люди и стрельцы".

Нужно отметить, что такое представительство различных слоев общества было широчайшим из всех возможных на тот момент.

Участники собора выслушали подробное объяснение того, как Речь Посполитая нарушает условия действующего мирного договора. Особое внимание уделялось фактам поругания "государской чести" — искажению царской титулатуры и другим оскорблениям царя и его подданных со стороны поляков и литовцев. Кроме того, перечислялись различные недружественные дипломатические действия и порубежные конфликты. Все это в совокупности послужило поводом для объявления Речи Посполитой войны.

Причиной же войны были просьбы о помощи казаков Богдана Хмельницкого. В частности, гетман писал царю о том, что "король с войсками своими на Украину идет. И они (т.е. Хмельницкий и Войско Запорожское. — Авт.), не хотя монастырей и церквей Божиих и християн в мучительство выдать, бьют челом, чтоб государь его пожаловал, войска свои вскоре послать к ним велел".

В тексте соборного приговора есть любопытная деталь: ссылка на королевскую присягу Яна Казимира, в которой, во-первых, имеется обязательство не притеснять христиан различных исповеданий, а во-вторых, — норма, освобождающая подданных от обязательств перед королем, если он нарушает присягу.

Решения собора принимались следующим образом:

"О гетмане Богдане Хмельницком и о всем Войске Запорожском бояре и думные люди приговорили, чтоб великий государь царь и великий князь Алексей Михайлович всеа Русии изволил того гетмана Богдана Хмельницкого и все Войско Запорожское з городами их и з землями принять под свою государскую высокую руку для православные християнские веры и святых Божиих церквей".

Собор завершил свою работу 11 октября, а уже 2 ноября была объявлена война Речи Посполитой.

По итогам собора к гетману было отправлено посольство во главе с боярином Василием Бутурлиным, которое должно было привести Запорожское войско и представителей контролируемых им городов к присяге.

10 января посольство прибыло в город Переяславль, где была запланирована Генеральная рада, т.е. совет Войска Запорожского. Через шесть дней туда прибыл Хмельницкий в сопровождении старшины — генерального судьи, писаря, полковников и есаулов представлявших подавляющее большинство полков войска.

Утром 18 января старшина совещалась в своем узком кругу, а затем состоялась собственно войсковая рада, на которой Хмельницкий предложил собравшимся на выбор четыре кандидатуры: всё того же короля, крымского хана, турецкого султана либо московского царя.

Выбор был очевиден, и подтвержден всеобщими выкриками собравшихся казаков и переяславских горожан: "Волим под царя восточного, православного!"

После этого участники мероприятия направились в храм для приведения к присяге. В этот момент произошел инцидент, который принято трактовать как столкновение двух абсолютно различных политических культур.

Казаки пожелали, чтобы присягали не только они на верность царю, но и посол Бутурлин от имени царя на кресте и евангелии поклялся в соблюдении всех прав и вольностей Войска Запорожского. Однако боярин отверг это требование — русский царь не присягает своим подданным, но царское слово и не нуждается в дополнительном подтверждении, и он лично гарантирует, что казаки получат от царя даже больше того, на что рассчитывают. В итоге казаки вынуждены были согласиться на такую процедуру.

Никаких документов в тот день подписано не было. Состоялась лишь присяга представителей Войска и города Переяславля.

Пожелания, о которых говорил Бутурлин, были оформлены в специальном документе — челобитной, которую ответное казацкое посольство привезло в Москву в марте того же года. Отсюда его название — "мартовские статьи", они же "статьи Богдана Хмельницкого". На каждую из статей была дана соответствующая царская резолюция, а затем они были обобщены в жалованной грамоте царя войску Запорожскому.

Войско Запорожское навечно принимало подданство московскому царю. Его размер устанавливался в 60 тысяч человек. При этом Войско сохраняло автономию — собственный суд, свободный выбор гетмана, право дипломатических сношений с соседними государствами (за исключением сношений с польским королем и турецким султаном). Доходы, собираемые с территории войска, направлялись на его содержание.

Запорожское войско буквально одной строкой просило подтвердить права и вольности и других сословий, но разрешение этого вопроса оставляло на усмотрение царской власти и других сословных корпораций.

Интересно, что город Переяславль, где проходила историческая рада, получил жалованную грамоту даже раньше самого войска Запорожского.

Царь становится арбитром между сословиями, их корпорациями и отдельными представителями. В общем-то, именно в этом и состояла одна из ключевых функций суверена в обществах той эпохи.

В обсуждении правового статуса тех, кто оказывается в юрисдикции войска, перечисляются сословия — шляхтичи, казаки и мещане. Здесь нет не только крестьян, которые в ту эпоху редко где обладали правовой субъектностью, но и духовенства — "первого сословия" традиционного европейского общества.

Жалованные грамоты духовенству киевской митрополии выдавались на права собственности, феодальные права и права духовного суда. При этом сама Киевская митрополия оставалась в составе учредившего её Константинопольского патриархата.

Жалованные грамоты подтверждали все традиционные права и привилегии, апеллируя к соответствующим обязательствам польской королевской власти. Тем самым верхушка украинского казачества не претендовала на качественно иной статус Войска и территории, которую оно контролировало, в сравнении с тем, что они имели в составе Речи Посполитой.

Так воссоединение чего же произошло 365 лет назад? Для ответа на этот вопрос обратимся к документам той эпохи.

Вот как мотивацию Богдана Хмельницкого передает отчет (статейный список) русского посла Григория Унковского, побывавшего у гетмана еще весной 1649 года:

"А мы царского величества милости ищем и желаем потому, что с Владимрова святаго крещенья одна наша благочестивая вера с Московским государством и имели едину власть. А отлучили нас неправдой своей и насилием лукавые ляхи".

Итак, сохранив единую с Московским государством веру, казаки стремились восстановить и единую власть, разрушенную насилием поляков.

В письме, направленном тогда царю (сохранился перевод текста с "белорусского письма") Хмельницкий обращается с просьбой:

"И нас под милость и оборону свою и всю Русь, ныне по милости Божий против ляхов совокупляючуюся, возьми".

Здесь содержится открытая апелляция к царскому титулу "всея Руси" и призыв реализовать заложенный в него смысл его на практике. Эквивалентом формулы "вся Русь" выступает и хорошо известное сегодня словосочетание "русский мир", которое, как мы видим, не является изобретением современных идеологов.

Вот как именуется субъект, который после Переяславской рады обратился к царю с челобитной:

"его царского величества подданные Богдан Хмельницкий, гетман войска Запорожского, и все войско Запорожское, и весь мир христиан российский".

Две половинки одного народа, некогда разделённые и вновь обретающие единство, конечно же обладали и понятными региональными этнографическими особенностями и, что самое главное, совершенно разной социальной организацией. Однако эти различия не помешали в критический момент истории обрести утраченное ранее единство.