Издание Украина.ру уже неоднократно публиковала подробности тех событий в Киеве. О том, что происходило в те же дни в регионах Украины, в таких городах, как Одесса, Донецк, Днепропетровск, Харьков, Запорожье известно значительно меньше. Но именно там проходили массовые протесты, в которых участвовали сотни тысяч людей, не принявшие госпереворот. Сегодня эти исторические события имеют свое неожиданное глубинное продолжение, о котором рассказывает бывший депутат Одесского горсовета, историк и публицист Александр Васильев.
Об этом он рассказал в интервью изданию Украина.ру
- Александр, какие взгляды были у вас в 2012 году на будущее Украины, когда она была на пике своего развития в части экономического благополучия и гражданских свобод? Насколько они изменились с 2013 года, когда началась агрессивная пропаганда "европейской интеграции?
- Я бы сказал, что независимая Украина была на пике своего развития не в 2012, а в тот момент, когда были заключены "Харьковские соглашения" с Россией и когда был принят языковой закон Колесниченко-Кивалова (я к нему тоже имел опосредованное отношение).
Тогда казалось, что страна движется в правильном направлении.
С другой стороны, нам было понятно, что при унитарном устройстве Украины было невозможно реализовать все права русского населения и надежно закрепить курс на интеграцию в Таможенный союз с Москвой. Поэтому вопросы федерализма и местного самоуправления стали на повестку дня.
На местах уже тогда был четко виден стиль Януковича и его команды. Это были коррумпированные ребята, которые отличались правовым нигилизмом в плане прав местного самоуправления. И эта повестка во многом отодвинула все основные вопросы на задний план.
Есть еще один важный момент. Уже тогда стало понятно, что ультранационалистов из партии "Свобода" выводят из маргинального статуса в статус легитимной политической площадки. Причем сделано это было с подачи политтехнологов Януковича. В 2011 году я побывал во Львове на 9 мая. Можно сказать, что мы там в определенном смысле спровоцировали массовые беспорядки и проявление агрессии со стороны украинских радикалов.
Тогда уже было понятно, что эта стабильность времен Януковича – тонкий лед. Факторы глубинного кризиса на Украине накапливались. И были видны основные акторы будущей драмы.
- Как Одесса отреагировала на первые акции протеста на Майдане?
- Если в 2011-2012 году все негативные моменты, связанные с политикой Януковича, еще можно было как-то замаскировать, то в 2013 год никакого позитива в отношении его и его команды вообще не осталось. В этом смысле для Одессы ключевым моментом стал конфликт команды Януковича с известным одесским политиком Игорем Марковым.
Марков состоял в парламентской фракции "Партии регионов", хотя формально он был беспартийным. Как раз он победил в очень жесткой борьбе на избирательном округе Алексея Гончаренко*, который тогда был пламенным антифашистом и сторонником Новороссии. Он баллотировался от "Партии регионов" и Маркову проиграл.
И за несколько месяцев до начала Майдана конфликт Маркова с "регионалами" вылился в публичную плоскость, поскольку Марков оказался одним из немногих политиков (кроме него был Олег Царев и еще несколько человек), которые напоминали Януковичу, что он обещал своим избирателям не евроинтеграцию, а союз с Россией. Марков фактически обвинил его в предательстве.
К тому же, Марков жестко критиковал команду Януковича-младшего (Арбузова и других "младореформаторов) в части ее налоговой и бюджетной политики, которая провоцировала коррупцию и серьезно била по рядовому населению.
Все это в совокупности привело к тому, что Янукович нарушил конституцию, отобрал у Маркова депутатский мандат и посадил его в тюрьму. В миниатюре произошло то, что через несколько месяцев случится с самим Януковичем, когда его лишили статуса президента в нарушение конституции.
Это был уже важный сигнал, что политическая система серьезно разбалансирована.
И когда в Киеве начались массовые протесты, у Януковича не осталось искренних сторонников. Его поддерживала только довольно жестко выстроенная внутрипартийная система. А по мере того, как Майдан стал разрастаться, это вызывало все более негативную реакцию.
Одним из людей в одесской элите, кто попытался этим воспользоваться, стал Сергей Кивалов. Буквально за месяц до падения Януковича он написал большую статью, где говорилось о том, что пора бы создать отдельную конституцию для Одессы. То есть в Одессе уже тогда считали, что федерализацию нужно провести как можно скорее и как можно радикальнее, чтобы сохранить мир в обществе и территориальную целостность Украины.
Кивалов тогда организовывал достаточно массовые акции, которые не только собирались силами административного ресурса. На улицы выходили простые одесситы, которые выражали протесты против Майдана. За Майдан к памятнику Дюку Ришелье выходили максимум 100 активистов, а в нескольких антимайдановских маршах участвовали тысячи человек. Это четко отражало настроения одесситов.
Резюмирую. Никто уже не был в восторге от Януковича. Многие среди элиты понимали, что Украина уже не может существовать в такой модели. А большинство горожан было настроено против Майдана.
- Как одесситы отреагировали на то, что Янукович не решился разогнать Майдан?
- Его обвиняли в слабости.
Более того, известно, что за месяц на Майдана для разгона радикальных пророссийских активистов во главе с Игорем Марковым Янукович применил внутренние войска и "Беркут". Причем резервы были подтянуты из Николаева и Херсона. Там была проведена целая операция. По ее итогам были задержания и уголовные преследования. Я тоже стал фигурантом уголовного дела.
Так что когда надо было подавлять протесты пророссийских активистов Янукович ни в чем себе не отказывал. А потом получилось так, что его самоуверенность ("мы ведем тонкую игру, а потом всех перехитрим и разгоним") оказалась блефом. Король оказался голый. Одесситы это видели и это вызывало у них негативную реакцию.
Кстати, я лично знаю людей, которые в январе 2014 года возмущались тем, как мягкотелый Янукович не может разогнать Майдан, а через пару месяцев они сами перешли на украинскую мову и попытались встроиться в новую политическую реальность Одессы.
- Социолог Денис Селезнев, говоря о причинах победы Русской весны в Донбассе и ее поражения в Одессе, объяснил это тем, что у Донбасса был местный патриотизм и пролетарская дисциплина, а у Одессы был только местный патриотизм. В какой степени это сыграло роль?
- Эти особенности менталитета, о которых наш коллега Александр Чаленко так любит говорить, тоже сыграли свою роль.
Донбасс оказался решительным и более готовым перейти к акциям прямого действия и политическому насилию. Кроме того, Донбасс, несмотря на всю атаманщину, которая там активно процветала, был готов выстроиться в иерархические структуры (признавать некое единоначалие хотя бы на базе местных авторитетов). А в Одессе политическая культура была иной. Она была более плюралистичная.
С точки зрения политической конкуренции это был плюс. Но в условиях народного восстания и русского освободительного движения это было плохо. Оказалось, что люди были не готовы к консолидации.
Но нельзя назвать отсутствие пролетарской дисциплины решающим фактором. Тут был целый комплекс причин.
- Стала ли Одесса более русофобской после возвращения Крыма в родную гавань?
- Украинская пропаганда в 2014 году очень умело играла на страхах перед войной. Мол, в Крыму произошла дестабилизация, туда ввели войска, и привычная жизнь людей рухнула. А обыватель очень чувствителен к таким сюжетам. И когда пропаганда заработала, она охватила значительное число людей.
Но эти настроения все же не были массовыми. Наоборот, было разочарование в действиях России, что у нее хватило ресурсов и желания исключительно на Крым, а одесситы были предоставлены сами себе.
Кстати, в Донбассе благодаря общей границе с РФ в 2014 году сыграло большую роль большое количество российских добровольцев, гуманитарной и не только гуманитарной помощи. В Одессе ничего похожего и близко не было. А телефонные переговоры с московскими политиками, которые СБУ потом сливала в Сеть, сводились к известной фразе: "денег нет, но вы держитесь".
- Возникли ли в Одессе настроения, что если Россия не ввела войска, когда мы в этом нуждались, то теперь она не имеет морального права начинать СВО, поэтому мы готовы защищать Украину?
- Я бы эти настроения разделил на несколько частей.
В Одессе были люди, которые рассчитывали на ввод войск. Но их разочарование не перевело их в украинский лагерь. Просто они стали негативно воспринимать российскую власть. Эти люди, которые действительно рисковали жизнью за свои убеждения, не перестали считать себя русскими. Просто они перестали возлагать свои надежды на Москву.
К России стали плохо относиться те одесситы, которые привыкли разделять точку зрения большинства. Если раньше в Одессе общий настрой был не в пользу Украины, то после Евромайдана они подстроились под новый консенсус. Мол, победила "Революция достоинства", теперь у нас все будет хорошо, если только Россия не перестанет строить козни и даст нам жизнь в общем европейском доме.
- Когда началась СВО, пытались ли одесские элиты договориться с Москвой? Насколько одесситы ждали десантной операции Черноморского флота?
- Во всех регионах юга определенные контакты и договоренности были. Например, как мне рассказывал Кирилл Стремоусов, элиты Херсонской области действовали, исходя из этих договоренностей. И если бы российское военное присутствие распространилось на Одессу, эти договоренности были бы активированы. Среди местных элит были бы те, кто активно перешел бы на сторону России.
Но этого не было. Были лишь ракетные удары. И никаких публичных сигналов, которые объясняли бы эти действия, тоже не было. Поэтому местные элиты качнулись за общественным мнением. Когда стало понятно, что Украина не развалилась, а Зеленский не сбежал, общественное мнение Одессы качнулось в сторону консолидации, и местные элиты вынуждены были эти настроения учитывать.
Им нужно было бежать впереди паровоза, размахивать пистолетом, показывать весь свой "патриотизм" и выкрикивать проклятия в адрес России.
- Кстати, мне Херсон еще до Майдана казался самым русофобским регионам юга Украины, и я был удивлен, что его удалось занять без боя.
- Мягкая сила – это хорошо. Но когда она сталкивается с жесткой силой, то она уступает. Это уже было с Одессой, когда там до Майдана с помощью мягкой силы среди элит и горожан преобладал пророссийский дискурс, а когда киевский режим это сломал, то там возобладал антироссийский консенсус.
Я не могу сказать, что Херсон был русофобским. Скорее, он был украиноцентричным. Но пророссийская идеологическая компонента там тоже присутствовала. А после ввода российских войск она оказалась в выигрыше.
- И насколько я понимаю, Труханов даже во время СВО периодически посылает сигналы о готовности к переговорам с Россией и выступает против сноса памятников, связанных с российской историей.
- Местные элиты, в отличие от Киева, лучше понимают настроения глубинного народа. Они понимают, что если в Одессе перегнуть палку, это даст обратный эффект. Поэтому Труханов пытается усидеть на двух стульях.
Более того, в украинском обществе это понимание тоже есть. Львовские студенты знают, что если русскоговорящие солдаты бросят оружие и уйдут с фронта, то на фронт отправят их, а они воевать не хотят. Поэтому они пытаются поддержать хотя бы некую видимость гражданского согласия и не проводить радикальную украинизацию.
Фактор российской угрозы (даже молчаливый) еще все равно способствовал тому, что Киев должен был делиться с местными элитами бюджетом, чтобы они не смотрели в сторону Москвы. Это сейчас Зеленский у местных элит бюджеты забирает, потому что это якобы требуется на войну,
Кстати, памятник Екатерине в Одессе пытались снести еще с момента установки в 2007 году. Им это удалось только в 2022 году. Следующий рубеж обороны в Одессе – это памятники Пушкину и Воронцову. Их пытаются оставить не потому, что так любят Пушкина, а потому что их демонтаж активизирует глубинные симпатии к России, которые все равно из Одессы никуда не исчезли.
- Когда мы беседовали в прошлый раз, мы пришли к выводу, что о судьбе Одессы еще говорить рано, но думать об этом надо уже сейчас. Предлагаю развить этот тезис.
- В условиях, когда все внимание приковано к Авдеевке, где идут кровавые бои, строить наполеоновские планы на Правобережье было бы просто некорректно. Я имею в виду, что мы должны не рисовать стрелочки на карте, а понимать дальнейшие экономические перспективы Одессы.
Например, вопрос Донбасса с его тяжелой индустрией и углем уже стал насущной проблемой. Мы понимаем, что рано или поздно обстрелы будут прекращены, и там придется развивать промышленную активность. Посмотрите, какие дискуссии ведутся относительно того, что нужно построить вместо "Азовстали" в Мариуполе.
В этом смысле о судьбе Одессы надо думать в первую очередь. Это миллионный город-порт, связанный с транзитной торговлей (экспортом-импортом через портовые зоны). Надо иметь несколько вариантов относительно того, как этот город может существовать в тех или иных обстоятельствах.
Как он существует при Украине мы уже понимаем. А вот какие альтернативные модели его развития – пока вопрос.
И дело не в дискуссиях по поводу того, "что мы можем предложить одесситам?". В горячей фазе конфликта речь не идет о борьбе за умы. Это важно, но это не главное. Дело не в том, что Украина сочинила для Одессы "европейскую мечту", а мы ей предложим идеологию евразийства или русского мира. Во время войны это неактуально. Дело в том, что мы должны не ждать, пока на нас навалятся проблемы с ее восстановлением, а иметь готовые рецепты, касающиеся ее будущего.
Как раз об этом надо думать уже сейчас.
* Внесен в российский перечень террористов и экстремистов