"Управляемая революция" Колчака. Как адмирал Черноморский флот спасал

16 ноября 1874 года в селе Александровском Петербургской губернии в семье выходцев из Одессы родился Александр Васильевич Колчак. Основателем фамилии Колчаков стал сотник Бугского казачьего войска Лукьян Колчак, получивший на рубеже XVIII – XIX веков землю в Херсонской губернии, близ Балты.

Имя талантливого морского офицера и исследователя Арктики Александра Колчака вполне могло быть прославлено громкими победами русского флота или океанографическими открытиями. Однако революционные потрясения 1917 года направили его жизнь по иной траектории.

Февральский переворот застал Колчака в должности командующего Черноморский флотом. При назначении на эту должность он получил чин вице-адмирала, прослужив в предыдущем звании (контр-адмирала) лишь два с половиной месяца.

За столь стремительным карьерным ростом стояли широкие полномочия, предоставленные ему при подготовке операции по захвату Константинополя и Черноморских проливов в 1916 году.

Босфорская операция русского флота рассматривалась высшим командованием как "апофеоз победного конца войны" с Германским блоком.

Для её осуществления в Черноморский флот придавалась ударная пехотная дивизия. Ей предназначалось стать первым десантом на вражеском берегу и расчистить пространство для высадки остальных российских войск. Но на деле, в первые революционные недели солдаты именно этого, собранного по всей стране соединения, стали основными возмутителями спокойствия в Севастополе.

За глаза вице-адмирала называли "узким моряком". Это означало, что он был полон морских традиций и предрассудков, прямодушен, нетерпим к беспорядку, безразличен к политике.

Однако, бурные события в Петрограде начала 1917 года погрузили в пучину политических страстей тех, кто их раньше сторонился. Современник тех событий – российский историк Сергей Мельгунов приводил интересное свидетельство преемника Колчака на посту командующего флотом Вениамина Лукина.

В дни, когда сообщение между охваченным беспорядками Петроградом и Севастополем прервалось, в Батум, где находился командующий русской Кавказской армией, был экстренно направлен миноносец. На его борту находился пасынок великого князя Николая Николаевича (дяди императора Николая II), главнокомандующего русской армии на Кавказе. Одним из последних указов отрёкшегося императора великий князь назначался Верховным Главнокомандующим.

Командиру эсминца было приказано "сжечь котлы, но полным ходом доставить" к отчиму морского офицера Сергея Романовского. Ссылаясь на слухи, Лукин объяснял эту акцию тем, что вскоре за миноносцем должны были последовать основные силы флота. На Кавказском побережье им якобы предстояло провести демонстрации в поддержку Николая Николаевича, а после доставить его через Одессу на Румынский фронт, где Верховный Главнокомандующий мог быть провозглашён новым императором.

Современный историк белого движения Андрей Кручинин интерпретирует это как попытку Колчака провести широкомасштабную военную демонстрацию "юга" в противовес солдатскому мятежу "севера".

Косвенные подтверждения состоявшимся на рубеже февраля-марта 1917 года политическим консультациям Николая Николаевича и Колчака Кручинин находит в личных корреспонденциях обоих. Вполне возможно, что "глубокое отвращение к политике", высказанное Корчаком в письме к жене 11 марта, объясняется отказом Николая Николаевича принимать участие в предложенном ему проекте.

Стабилизация верховной власти вероятно виделась вице-адмиралу лучшим способом борьбы с нарастанием революционных настроений на флоте. Но даже при отсутствии такой стабилизации сдерживать разложение Черноморского флота его командованию удавалось сравнительно долго (к примеру Балтийский флот утратил боеспособность в считанные дни).

Тому есть ряд объяснений.

Во-первых, среди моряков-черноморцев была значительно меньшая доля пролетариев, чем среди балтийцев. Черноморский флот комплектовался преимущественно мобилизованными крестьянами богатых хлебородных губерний Южной России: Екатеринославской, Херсонской, Николаевской, Полтавской, Киевской и Харьковской. Не особенного много рабочих (около 4,5 тыс.) было и в Севастополе – главной базе флота.

Во-вторых, с подачи Колчака ещё в преддверии революции были существенно расширены гражданские права нижних чинов. Они могли свободно ходить в буржуазной части Севастополя, посещать театр, кино, общественные места, а не "мариновались в казармах", как это было в большинстве гарнизонов.

В-третьих, вице-адмирал старался максимально загрузить личный состав выполнением боевых задач и учёбой. Как правило праздничные дни, когда была велика вероятность манифестаций и волнений, команды кораблей проводили в море. Почти ежедневно эскадренные миноносцы и подводные лодки появлялись у Анатолийского побережья и топили турецкие суда, а у Босфора появлялись всё новые мины.

Первые случаи неподчинения командирам случились среди солдат упомянутой выше пехотной дивизии. Они отказывались выходить на занятия, отдавать воинскую честь.

За тем началось стихийное создание солдатских и матросских комитетов. Понимая, что препятствовать этому процессу невозможно, Колчак легализовал их своим приказом и попытался направить их в выгодную для себя сторону. Основной целью этих органов провозглашалось "доведение войны до победного конца", а также решение хозяйственных и культурно-просветительных вопросов.

В конце марта в Севастополе во главе всех комитетов был учреждён Совет военных и рабочих депутатов, находившийся первоначально под сильным влиянием Колчака.

Ситуация стала резко меняться в апреле, когда, как констатировал сам командующий, на флот "хлынула масса самых подозрительных и неопределённых типов, началось ведение совершенно определённой пропаганды, направленной на развал". Колчак подразумевал, прежде всего, прибытие депутаций из совершенно разложившегося Балтийского флота.

"Почему вы терпите офицеров – этих врагов народа, которые ради собственной выгоды стремятся затянуть братоубийственную войну?.. Немцы – это наши друзья, и мы хотим жить с ними в мире!.. Да здравствует всеобщая свобода!" – говорилось в листовках, доставленных в Севастополь балтийцами.

В этих условиях Колчак пытался контратаковать. 25 апреля 1917 года в Севастопольском цирке созвали делегатское собрание флота и гарнизона. Вице-адмирал выступил на нём с докладом и откровенно заявил, что флот и армия идут по пути распада. Командующий взывал к патриотическим чувствам подчинённых, убеждая их что поражение в войне установит не только "вековую зависимость от Германии", но и приведёт к гибели революции. Главной причиной происходящего распада Колчак объявил германскую пропаганду.

Это выступление произвело сильное впечатление на собравшихся. Было даже принято решение направить на Балтику делегацию матросов для агитации за продолжение войны. Правда никакого отзыва эта акция там не получила. Подобные настроения балтийцы уже не воспринимали.

В мае, идя на встречу революционной моде на Черноморском флоте состоялось переименование кораблей: линкор "Екатерина II" стал "Свободной Россией", "Император Александр III" – "Волей", "Император Николай I" – "Демократией" и т.п.

Но это не могло остановить радикализацию масс. Начались самосуды над неугодными нижним чинам офицерами, стали вспыхивать бунты и погромы, а комитеты подменяли собой командиров. На миноносце "Жаркий" случился первый случай отказа команды выходить в море. Матросы обвинили своего командира в том, что он сам напрашивается на участие в боевых операциях.

Колчак отдал приказ спустить флаг на этом эсминце и разоружить его. Но выполнить его уже было невозможно. Матросы не стали реагировать даже на увещевания флотско-гарнизонного Совета. В комитетах же росло влияние большевиков, прибывавших с Балтийского флота. В июне Колчак телеграфировал военно-морскому министру: "большевики направили все силы на Севастополь, т.к. им важно разрушить создавшийся здесь порядок".

Тем временем уже полным ходом шла агитация за смену "реакционного командующего, назначенного ещё царём".

Колчак и союз офицеров был обвинён в планах физического истребления демократических организаций флота. Делегатское собрание высказалось за отстранение командования и разоружение офицеров, его поддержал большой митинг солдат и матросов.

В этих условиях вице-адмирал предложил офицерам не оказывать сопротивление и передал командование упомянутому выше контр-адмиралу Лукину. При попытке изъятия у него наградной Георгиевской сабли (за оборону Порт-Артура) он предпочёл бросить её в воду.

Вскоре бывший командующий Черноморским флотом выступил на заседании Временного правительства, а Севастополь посетила комиссия из Петрограда. Доклад Колчака о стремительной деградации флота в том числе по вине политики самого правительства был выслушан "в глубоком молчании". Комиссия же пришла к выводу, что причинами беспорядков стало самодурство мироедов-офицеров, атавизм субординации, а обыски офицеров – делом рук уголовников.

"Управляемая революция" на Черноморском флоте не удалась. Вскоре она потерпела поражение уже в масштабах всей страны.