Украинская автономия на Дальнем Востоке: начало и конец

Советские войска вступили во Владивосток 25 октября 1922 года. Формально эта дата считалась днём окончания Гражданской войны и иностранной интервенции (её, правда, никто не праздновал).

Конкретно для Приморья это означало прекращение японской оккупации и делало ненужным дальнейшее существование Дальневосточной республики (ДВР) – буферного образования между Советской Россией и Японией. Кроме того, это событие принесло существенные изменения для украинского национального движения на Дальнем Востоке.

В начале ХХ века украинцы (выходцы из малороссийских губерний) являлись крупнейшей этнической общностью Дальневосточного края. Согласно Сельскохозяйственной переписи 1917 года их численность в регионе достигала 421 тыс. человек (почти 40% от общего числа жителей). В ряде районов они и вовсе составляли компактное большинство населения. Это было обусловлено массовым притоком сюда переселенцев из Малороссии в 80-90-х годах XIX века.

Опиравшаяся на "украинские громады" в основных административных центрах, Дальневосточная краевая рада пыталась оказывать доминирующее влияние на процесс образования ДВР.

В ноябре 1920 года Рада поддержала инициативу создания ДВР, но оговорила участие в выборах Учредительного собрания республики их проведением по национальным куриям (украинской, бурятской, казачьей, корейской, великорусской, еврейской и др.) Это позволяло представителям украинских организаций получить большинство в учредительном органе.

Когда же данное условие было отвергнуто Секретариат (исполком) Рады призвал к бойкоту выборов.

Однако это не помешало лидерам украинских окружных рад активно сотрудничать с республиканским министерством по национальным делам (МНД) и даже выполнять функции его чиновников на местах.

Новообразованный украинский отдел при МНД возглавил Пётр Марчишин – руководитель Забайкальской окружной рады.

Он был родом из Галиции, учился на юридическом факультете Львовского университета. Во время Первой мировой войны австрийский офицер Марчишин попал в плен к русским и был направлен в лагерь для военнопленных в Забайкалье. С 1917 года бывший галичанин влился в украинское национальное движение на Дальнем Востоке.

Особый правовой статус украинских окружных рад на Дальнем Востоке определялся ещё договором РСФСР и УНР от 1918 года в соответствии с которым эти национальные организации выполняли функции консульских учреждений Украинской державы.

Несмотря на то, что к 1920 году самостийное государство на Украине уже не существовало, на Дальнем Востоке продолжали выдаваться документы "о принадлежности к украинской нации и гражданству".

Для ДВР данный процесс был нежелателен, поскольку фактически означал выход из республиканского гражданства значительной части населения. Получавшие таким образом статус "иностранцев" жители ДВР могли уклоняться от уплаты налогов и выполнения воинской повинности в пользу республики. В перспективе это угрожало территориальным обособлением районов с преобладающим украинским населением на Дальнем Востоке.

Среди "свидомой" части украинской общины были популярна идея реэмиграции на историческую родину. Видя опасения властей ДВР на сей счёт, региональные украинские лидеры спекулировали на теме массового исхода уроженцев Малороссии с Дальнего Востока.

К примеру, уполномоченный МНД в Приамурской области Могилецкий в своей докладной записке отмечал, что от массового исхода украинцев может удержать внедрение идей их национально-культурной автономии: создание национального отдела народного образования, издание учебников на родном языке, учреждение украинских педагогических курсов.

В марте 1922 года на уровне Дальневосточного бюро ЦК РКП(б) прошло обсуждение "украинского" вопроса.

Ряд его участников обращали внимание на то, что влияние украинских элит в регионе сильно преувеличено. К примеру коммунист С. Сухов отмечал, националистический настрой немногочисленной украинской интеллигенции, "альфа и омега для которой "батько Шевченко".

"Я не думаю, чтобы эти "ветви" органически были крепко связаны с украинской массой, но вверху они идейно компактны, мыслят себя иностранцами", – говорилось в его сообщении в Дальбюро ЦК.

В другом послании от местных парторганов отмечалось, что деятельность украинских организаций и клубов, "где пьют горилку и танцуют гопак" на Дальнем Востоке была сосредоточена преимущественно в городах; "среди же украинского крестьянства, т.е. трудящейся массы, ничем себя не проявляла и как антисоциалистическая группировка симпатией среди рабочих масс не пользовалась".

По итогам данного обсуждения Дальбюро ЦК приняло решение отказаться от создания украинской национально-культурной автономии в ДВР. МНД поручалось "принять меры к недопущению шовинистической пропаганды украинских "самостийников"-интеллигентов в широкие народные массы".

1 июня 1922 года министерской должности лишился Марчишин. Поводом к увольнению стало несанкционированное руководством МНД участие чиновника в съезде украинских организаций Забайкалья. Тем самым министерство отказывалось от безусловной легализации мероприятий краевой и окружных рад.

Украинские организации попытались ответить на министерское решение протестами. Но они не оказали существенного влияния на общественную жизнь ДВР.

Крестьянские общины выходцев из Малороссии жили своей патриархальной жизнью и мало интересовались политикой. В преимущественно русских городах украинцы быстро теряли прежнее национальное самосознание и активно участвовать в деятельности рад также не стремились.

Тем временем встал вопрос о ликвидации украинского отдела в МНД. Коммунистическая фракция в республиканском правительстве поддерживала эту инициативу.

Показательна позиция заведующего подотделом национальных меньшинств Дальбюро Н. Манухина: учитывая "связь украинцев с японцами и [председателем Временного Приамурского правительства] Меркуловым..., контрреволюционную политику украинских рад", он предлагал всё же сохранить украинский отдел Миннаца "только при условии замещения должности зав. украинским отделом коммунистом".

Последнее предложение было принято и выполнялось вплоть до упразднения ДВР.

Тем временем началась информационная кампания против лидеров дальневосточных украинских организаций. В регионе массово распространялись плакаты и листовки, указывавшие на связь украинских рад с Японией. Печатные материалы были анонимными, но очевидно, что за их созданием стояли республиканские власти.

Следующий этап свёртывания украинского национального движения наступил после полной эвакуации японских войск из Приморья и упразднения ДВР.

В двадцатых числах ноября 1922 года органы ГПУ по всему Дальнему Востоку произвели аресты руководителей украинских организаций. Проходила также чистка государственного аппарата от украинских активистов. Особенно тщательно она проводилась в органах просвещения и делами нацменьшинств.

В общей сложности были задержаны около 200 человек, украинские национальные организации повсеместно ликвидировались.

Основная масса задержанных после допросов была отпущена.

54-х арестованных в январе 1923 года доставили в Читу. Перед судом, состоявшимся в начале 1924 года предстали 24 обвиняемых. Им вменялась деятельность по отрыву Дальнего Востока от РСФСР, сотрудничество с Центральной Радой с целью создания "самостийной Украины". 10 человек были оправданы, к реальным срокам заключения приговорили троих.

Самое строгое наказание (смертную казнь, заменённую десятью годами лишения свободы) получил бывший председатель краевого кооператива "Чумак" П. Горовой. В 1921 году он принял от атамана Семёнова золото, что рассматривалось как свидетельство сотрудничества с белыми.

В конце 1922 года Дальбюро ЦК приняло заявление о том, что считает "принципиально недопустимым для коммунистов участие и работу в организациях, преследующих националистические цели, особенно в таких организациях, как украинские национальные объединения на Дальвостоке". Последние также объявлялись организациями "враждебными РКП и Соввласти".

Так на Дальнем Востоке была предотвращена консолидация украинского националистического движения.

За годы революционных потрясений, гражданской войны и иностранной интервенции украинское движение на восточной окраине бывшей Российской империи сумело организационно оформиться, заявить о политических амбициях, но ещё не успело пустить глубокие корни в национальном сообществе.

Однако учитывая последующие события можно утверждать, что энергичные действия регионального руководства по сворачиванию украинского национального движения лишь отсрочили попытку украинизации дальневосточной части России. Таковая предпринималась в конце 20-х – начале 30-х годов.