Об этом в интервью изданию Украина.ру рассказал эксперт Финансового университета при правительстве РФ, а также фонда национальной энергетической безопасности Игорь Юшков.
– Игорь, после саммита БРИКС фактически произошло присоединение к блоку шести стран. Официально они войдут в объединение 1 января 2024 года. Среди новых членов фигурируют крупные производители нефтяного сырья – Саудовская Аравия и Объединенные Арабские Эмираты. Как расширение БРИКС повлияет на облик глобальной ТЭК?
– Революции ждать не стоит, в этом плане БРИКС, скорее, – площадка для общения, он создавался в противовес G7.
БРИКС – консультативный формат, где обсуждаются многие важные вопросы, которые в том числе могут повлиять на российский энергетический сектор. В частности, обсуждается создание альтернативной SWIFT-системы общения, передачи сообщений между банками.
Но ожидать, что там будет координироваться добыча нефти, газа, или еще что-то такого, не стоит.
В основном общение идет на двусторонней основе, и мы видим, что оно выстраивается довольно эффективно среди государств, которые уже в БРИКС, и которые собираются туда вступить.
Например, Россия стала крупнейшим поставщиком нефти в Индию, которая идет морским транспортом. Китай много лет является крупным покупателем российской нефти. Для нас это крупнейший рынок сбыта, который был еще до введения европейских санкций и т.д.
В Бразилию, как раз в преддверии саммита БРИКС, Россия увеличила поставки нефти и нефтепродуктов.
В формате БРИКС для нас важно межбанковское сообщение, обсуждается вопрос создания организаций по страхованию перевозки, что для нас крайне важно, потому что против России введены санкции в виде потолка цены, а это запрет на перевозку и страхование перевозки морским транспортом российской нефти, нефтепродуктов.
Поэтому мы уже сейчас страхуем нашу перевозку либо российскими компаниями, либо азиатскими. Пожалуйста, давайте мы сделаем это в рамках БРИКС, это же новый рынок для компаний из этих стран, они готовы в этом участвовать.
В этом плане это просто дополнительная возможность с незападными странами, с государствами, которые фактически не вводили против нас санкций, укреплять сотрудничество в тех областях, где нам это нужно.
Сейчас начали обсуждать, мол, Саудовская Аравия вступит в БРИКС и начнет нас вытеснять с мирового рынка нефти. Нет! Об этом речь не идет.
Мы в другом формате, в ОПЕК+, координируем добычу, чтобы удерживать цены на довольно высоком уровне, поэтому угрозы от вхождения других нефтедобывающих стран в БРИКС для нас нет.
В целом, в геополитическом плане, расширение БРИКС выгодно России, потому что мы и развивали этот формат всегда в противовес западным институтам, в противовес G7, и чем больше становится БРИКС, тем больше это доказывает, что мир становится многополярным.
– А что касается добычи нефти – её добровольного сокращения. 1 июля закон вступил в силу. Кажется, парадокс: предложения становится меньше, а цены всё равно снижаются…
– Не согласен. Мы видим, что цена нефти закрепилась выше восьмидесяти долларов за баррель – именно в результате совместных усилий участников ОПЕК+ и Саудовской Аравии и России.
Саудовская Аравия заявила, что с июля сокращает объем производства еще на миллион баррелей в сутки дополнительно, помимо квот ОПЕК+, и соответственно, потом продлила это сокращение на август, потом на сентябрь.
Мы старались поддержать усилия Саудовской Аравии и заявили, что в августе мы сократим экспорт на 500 тысяч баррелей в сутки, потом заявили, что мы сокращение экспорта продлеваем в объеме 300 тысяч баррелей на сентябрь.
Мы пытаемся, как и Саудовская Аравия, убрать излишки нефти с мирового рынка, чтобы совершить ребалансировку – поднять цены.
В целом, цена нефти закрепилась выше 80 долларов – это именно тот результат, которого мы хотели достичь. Мы в бюджете на 2023 год планировали, что средняя цена нефти будет 70 с небольшим долларов за баррель.
При учете того, что рубль ослаб, в рублевом выражении наша нефть сейчас приносит в бюджет денег больше, чем было запланировано на 2023 год, и это во многом компенсирует довольно неудачное начало года.
Поэтому, если все пойдет как сейчас, в целом мы можем войти в параметры бюджета по итогам года, и дефицит наш будет не такой большой, как многие нам прогнозировали.
– Перейдем к Африке. Как кризис в Нигере отразится на мировой энергетике?
– Основная интрига здесь заключается в сегменте атомной энергетики, потому что Нигер – страна с довольно крупными запасами урана, и там ведется добыча, еще давно, с семидесятых годов, добычу там развивают французские компании.
Франция всегда считала этот регион ресурсной базой для обеспечения себя ураном для дальнейшего производства ядерного топлива, и соответственно, обеспечение топливом своих атомных электростанций.
А во Франции – более семидесяти процентов электроэнергии получается именно от атомных станций.
Они несколько лет придерживались курса, что будут сокращать долю атомной энергетики в энергетическом балансе, но в последнее время сказали, что нет, мы меняем курс, мы сохраним долю ядерной энергетики, будем развивать и строить новые атомные электростанции.
И угроза того, что уран не будет поступать из Африки к ним, конечно, для них крайне серьезная.
Даже если не говорить о том, что остановится атомные электростанции – нет, они все равно смогут покупать уран где-то в других странах, но если прекратится поставка вообще на мировой рынок из Нигера, тогда начнется дефицит, и стоимость ядерного топлива поднимется.
И тут уже возникнет вопрос: насколько привлекательны атомные станции во Франции, если себестоимость электроэнергии с них будет выше, чем сейчас?
– Перенесемся на российский рынок нефтепродуктов. Можно ли как-то снизить цены в оптовом звене? Пока рост продолжается, и в рознице в том числе. Можно ли его сдержать без субсидий?
– Мы видим, что цены на бирже растут чуть ли не ежедневно до рекордных – на оптовом рынке, но это уже доходит и до розницы, там цены тоже подрастают.
Да, не такими темпами, как в опте, но, тем не менее, люди это замечают, это порождает недовольство. Наверное, стоит ожидать в сентябре-октябре стабилизации и с биржевыми ценами, и с ценами на АЗС, потому что спрос будет снижаться.
Мы видим, что у нас сильно возросло потребление топлива в летний период, эта история еще с 2020 длится, когда во время ковида люди начали больше ездить на автотранспорте, и внутренний туризм начал активно развиваться, раз нельзя никуда полететь – все поехали отдыхать на автомобилях по регионам России.
В 2022-23 годах к этому добавилось еще закрытие нескольких аэропортов, в том числе на юге, и люди ездят на автомобилях. Поэтому у нас очень сильно подросло потребление 95-го бензина.
Сейчас уже мы видим последний пик, когда люди возвращаются в крупные города, идут на работу, в садики, в школу детей отводят, в этом плане рынок стабилизируется за счет того, что высокий сезон потребления заканчивается.