— Александр Георгиевич, разрушение православия на Украине идёт в сторону того, чтобы Православная церковь Украины (ПЦУ) перешла в католичество. У католиков наместником бога является человек (папа римский), избранный из узкого круга людей. По каким параметрам избирают его и участвуют ли в этом спецслужбы?
— Нового папу выбирают из ограниченной группы самых высокопоставленных священников Ватикана в том случае, когда папа уходит в мир иной или со своей должности. Представители этой выборной кампании закрываются в соответствующем помещении, где они течение энного времени принимают решение. После того как из трубы появляется белый дымок, значит, папу избрали. Но мы с вами должны на эту проблему смотреть не с точки зрения самого папы, а с точки зрения католицизма как такового.
Дело в том, что у России были варианты, когда она могла скатиться в католичество. Мы прекрасно понимаем, что даже часть людей, славян, оказались католиками. Кстати говоря, в Российской империи к ним относились достаточно спокойно. На службе России были и католики, и протестанты, и лютеране, и все работали под единую задачу — потому что «главный» определял их функции и задачи, а кому он молится, тогда мало кого интересовало. Сейчас мы реагируем по-другому. Мой приятель, Игорь Воеводин, который вел программу «Времечко», написал очень интересную книгу по этому поводу. Она называется «Иноверцы на службе России».
Ватикан, конечно, заинтересован в том, чтобы максимально распространить свое влияние. Вспомните избрание поляка папы римского — Войтылы. Что тогда произошло с Польшей? Огромное количество католических храмов было построено, огромное число людей стало приходить туда. Возросло число католиков до определенного периода времени, потом этот процесс немножко был отрегулирован внутренними проблемами. Поэтому Ватикан заинтересован, но уже не столько политика, сколько межконфессиональная борьба, которая была всегда.
Насколько я помню, единственный раз папа римский встречался с нашим патриархом, и то на нейтральной территории. Но факт такой был. Обычно первые лица не пересекались друг с другом по каким-то политическим мотивам. Поэтому сегодня для них это серьезный вопрос: католиков много, распространение католических идей на территории Российской Федерации могло бы каким-то образом оказать свое влияние, в том числе и политическое.
14 октября 2022, 12:02
Александр Михайлов: кто онЧлен Высшего совета Общероссийского движения "СИЛЬНАЯ РОССИЯ" — Контролируют ли этот процесс спецслужбы, например ЦРУ?
— Сам Ватикан — это некое весьма специфическое образование со своими специальными службами, которые не подчиняются ЦРУ. ЦРУ, конечно, стремится оказывать влияние на Ватикан, но это мало чего решает. Конечно, возникают взаимные интересы — мы уже с вами говорили, когда так называемые агенты влияния начинают между собой очень активно взаимодействовать, когда есть единая задача у всех, которую можно решить разными средствами. Можно решить на межнациональном уровне, можно на межрелигиозном, политическом или на идеологическом уровне.
Мы должны прекрасно понимать, что Ватикан не успокоится, потому что для них стратегическая задача — разрушение Русской православной церкви (РПЦ), снижение ее влияния в мире. Подчеркиваю: в мире, а не только в России. Естественно, тут существуют и какие-то финансовые интересы, которые никто не отменял даже в церкви.
— Запад хочет взять под свой контроль огромную территорию, где более 100 миллионов православных, верующих. Опять же, какие здесь есть схемы? Например, патриарх Варфоломей, который принял решение по ПЦУ, как писали американские СМИ, сидит на крючке у ЦРУ из-за присвоенных благотворительных денег, которые были выплачены Ватикану в Америке бизнесменами-христианами. И естественно, он будет делать то, что ему говорит ЦРУ.
— Это даже не крючок. Это целый финансовый поток. Папа не возражает, чтобы его использовали, потому что политические и межконфессиональные интересы [Ватикана и ЦРУ] совпадают — можно вести какие-то договорняки. Он понимает: это денежные потоки, почему бы и нет, почему это не использовать? Мы должны реально смотреть на эти вещи. Я понимаю, мы все живем в условиях конспирологии, мы всегда пытаемся найти особую историю. А ведь многие истории настолько просты, что иногда даже думаешь, как это могло произойти?
Вспомните про отравление предателя Литвиненко: сколько нас обвиняли в том, что Россия уничтожила этого никчемного человека. Но если внимательно посмотреть, совершенно ясно, кто его уничтожил, на каком основании было принято такое решение и какие результаты с этого поимели.
— Общались ли вы с коллегами из американских, британских спецслужб и, если не секрет, о чем говорили?
— Я общался, безусловно, и с американскими, и с немецкими коллегами. Мы, конечно, декларировали «мир, дружба, жвачка», потому что, о чем еще мы могли говорить? Мы: «Давайте бороться с наркотрафиком из Афганистана?» Они: «Давайте бороться!» Мы: «Давайте бороться с русской мафией?» Они: «Давайте бороться!» Поговорим, поговорим, разойдемся — дай бог, если одна-две операции какие-то пройдут. А разговоров много.
Конечно, мы всегда старались дружить со всеми, но не всегда эта дружба получалась. Даже привести тот самый пример, с которого я начал, — борьба с наркотрафиком из Афганистана. Они кричали, дескать, давайте бороться, да, конечно, это угроза, огромное число людей погибает, это самый прибыльный доход от криминального бизнеса.
Я говорю: «Ребята, так ведь ваши войска в Афганистане: они ПАСЕ уничтожают, они с наркотрафиком...» В ответ я услышал: «Героин — это не наша, а ваша проблема. Вы ее и решайте. У нас проблема кокаин, Южная Америка — вот проблема». То есть у каждой стороны есть свои задачи первоочередные. И поэтому, сколько бы мы с американцами ни разговаривали по этой теме, понимали, что разговор в пользу бедных. Они кивают головой, но ничего не делают.
То же самое с турками было у нас. Мы с ними очень активно работали, когда нам нужно было сократить финансирование чеченских сепаратистов. Они говорят: «Да, да, это такая проблема, но мы тут ни при чем, потому что деньги собирают в мечетях, а мы туда не заходим». Что вы дурака валяете: без вас как эти деньги туда отправить могут?
Поэтому, конечно, всегда контакты с западными спецслужбами проходят с очень умными лицами, но каждый уходит со своими интересами — я имею в виду, государственными интересами.
— На днях беспилотники ВСУ атаковали «Москва-Сити». Будь мирное время, обмен информацией между Москвой и западной разведкой о подобных готовящихся терактах произошел бы?
— Вопрос, конечно, риторический. Конечно, обменялись бы, но только каждый остался бы при своем мнении. Например, что толку от того, что мы передали американцам информацию о возможности террористического акта во время Бостонского марафона (2013 год), когда, помните, взорвали самодельные взрывные устройства в зрительской зоне недалеко от финишной черты.
Мы же им [ЦРУ] отдали всю информацию! И отдали заранее, за несколько лет до того, как произошел теракт! Мы говорили: вот этот «перец» может вам устроить теракт. Ну и как они среагировали? Все зависит от реакции и плюс ко всему, конечно, политика.
Ведь у американцев две новости: хорошая и плохая. Плохая новость: когда их вертолет упал, и разбились пилот и два пассажира. А хорошая новость, это когда в Российской Федерации упал самолет, и разбилось 130 пассажиров. Это разные подходы, двойные стандарты, с которыми мы боремся. Мы никогда их не победим в этом плане и прекрасно понимаем, что находимся в разных галактиках, и наши интересы не всегда совпадают.
Помните взрыв башен-близнецов 2001 года — мол, мир изменился! Ну и куда он изменился? Американцы влезли в Афганистан, в Ливию, влезли в Ирак! Появился повод для осуществления американской агрессии по всему миру. В итоге мы получили пылающий Ближний Восток, разрушенные государства, убитых политиков, гражданское население и позорное бегство американцев из Афганистана.