Российское общество — на словах осуждая и даже проклиная украинский опыт — постепенно втягивается в процесс украинизации массового сознания. Люди, которые вчера безапелляционно заявляли "у нас это невозможно", незаметно для самих себя превратились в пропагандистов "майданного" мировоззрения, в котором всегда найдется место истерике и двоемыслию, но катастрофически не хватает рационального осмысления действительности.
Надо понимать, что эти люди не являются врагами или шпионами — наоборот, они патриоты и русофилы до мозга костей. Они желают России скорой победы и готовы прилагать для того максимум усилий, уверены (во многом справедливо), что так должно мыслить все российское общество. Они за все хорошее против всего плохого, но дальше начинаются разночтения, ибо у каждого из них свой собственный "главный враг".
Кто-то усматривает корень зла в министре обороны и начальнике Генштаба, иной — в украинской "пятой колонне" и "заговоре олигархов", кто-то винит большевиков с их границами, другой — монархистов (мол, как вообще до такого страну в 1917 году довели!). Иначе говоря: при общем понимании цели, люди видят не только разные пути к Победе, но и различные — по их субъективному восприятию — помехи по дороге.
Ход СВО, которая из полицейской операции превратилась в масштабную войну, интенсифицирует поиск виноватых — постепенно превращая процесс расследования в увлекательную "охоту на ведьм". И, одновременно, переводит разумную дискуссию в публичные и взаимные обвинения.
В какой-то момент единая цель Победы над общим противником окончательно уступает сиюминутной жажде посрамить и даже уничтожить оппонента. Ослепленные эмоциями отказываются понимать, что системный раздрай в тылу играет на руку общему врагу; более того, в значительной степени им поощряется и провоцируется. А значит из сторонников Победы они превращаются в ее противников — вплоть до поддержки вооружённых мятежей в тылу собственной воюющей армии. Безумие — не иначе.
История России, к сожалению, богата примерами, когда ее геополитические и военные поражения были обусловлены именно внутренними причинами (упомянутый 1917 год тому хрестоматийный пример). Вряд ли интеллигентнейший либерал Павел Милюков, обличавший царское правительство в своей знаменитой речи ("Что это — глупость или измена?!"), мечтал о развале государственности и последовавшей вскоре после нее чудовищной резне гражданской войны. Он хотел перемен к лучшему — однако получилось как тогда.
Медийное пространство России бурлит от шумных дискуссий выходцев из Украины и "исконно российских" патриотов, "либералов" и "охраноты", необольшевиков и царебожцев. Дрязги в интернете давно вышли за рамки парламентских выражений, утратили конструктив и превратились в поиски виноватых — как бы мешающих одолеть супостата "малой кровью и на чужой территории".
Однако исторический опыт свидетельствует, что Россия редко бывала сильна в "блицкригах". Огромные пространства государства, исторически рыхлая и неоднородная структура общества, его неспособность к мгновенной концентрации (в силу той же огромности и рыхлости) — всё это раз за разом приводило к специфическому способу ведения войны на территории России. И этот опыт мы обязаны учитывать, а не впадать в бездумное шапкозакидательство.
Именно втягивание врага в войну на истощение приводило нас к успеху в борьбе с самыми сильными противниками. Не было бы блистательной победы Кутузова без холодного расчета чрезвычайно непопулярного в тогдашнем обществе Барклая-де-Толли.
Победа над Швецией в XVIII веке, Францией в XIX, Германией в XX — то есть над сильнейшими армиями своего времени, за которыми маячили симпатии Европы против "азиатских варваров" — не были стремительными и легкими. Более того, противостояние оказывалось многолетним, порою обращаясь в несколько войн (антинаполеоновские коалиции, Первая и Вторая мировые войны), но никогда со времен Крымской кампании 1853-56 гг. Россия еще не оказывалась в таком одиночестве перед сплоченной коалицией ведущих стран Запада.
Это ещё более осложняет стоящую перед нами задачу, требует от общества и государства максимальной сосредоточенности и сплочённости. Фонтан слов огромного количества критикующих необходимо трансформировать в энергию реальных дел для помощи фронту. И не следует данную помощь обставлять ритуальными поисками "зрады": нерадивых интендантов и ошибок командиров хватает на каждой войне. Но только те, кто сделает ошибок меньше, в конечном итоге, побеждают.
Кто вообще сказал, что мы должны поскорее взять под контроль (а значит и на содержание) пару десятков миллионов нелояльного России населения, которое сейчас за свой счёт содержит Запад? А ведь именно это случится в случае быстрого разгрома киевского режима. На территории Украины не только не произойдет осознанного раскаяния и денацификации, но толпа идейных бандеровцев, вливаясь в российскую государственность, украинизирует ее в самом дурном смысле этого слова.
Торопиться приходится медленно: под нашим нестихающим давлением бандеровщина должна исчерпаться экономически, сдохнуть идейно, и уж потом окончательно задушена вооруженной рукой — полностью дискредитированная и никому не нужная.
Иногда надо задаваться вопросом "что потом?", дабы понимать те или иные действия Кремля. В виртуальном пространстве легко управлять государством с помощью советов домашних поллитрологов, однако в реальности приходится учитывать сотни факторов, каждый из которых может стать решающим. Потому и сохранилась Россия как многовековое государство, что имеет весьма опытную машину госуправления. Наличие государства в России лучше, нежели атаманщина на Украине.
Государство перестраивается на военные рельсы в щадящем для общественных потребностей РФ режиме, хотя некоторые требуют тотальной мобилизации. При этом результаты работы реанимированного ОПК уже заметны даже нашим врагам (вспомним ажиотаж вокруг смертоносных "Ланцетов", многократно отмеченного западной прессой российского преимущества в артиллерии, болевой шок ВСУ от наступления на т.н. "Линию Суровикина").
Российское МО в чем-то можно сравнить с советским Генпланом — формирующим и реализующим важнейшие общегосударственные проекты, но, увы, не слишком оперативно реагирующего на "растущие потребности советских граждан". Эти потребности в прошлом удовлетворяли не только централизованные структуры, но и частная инициатива — от колхозных рынков до полуподпольных цехов. Понятно, что аналогия условная, но суть ясна.
Сегодня персональная активность не только не наказуема, но и реально востребована. Нехватка чего-либо вспомогательного или бытового — это повод не для лишнего хайпа, но возможность помочь лично, поддержать страну и армию в судьбоносном противостоянии.
На фронте всегда чего-то не хватает, и не надо считать обеспечение бойцов всем необходимым исключительной заботой государства. Предусмотреть абсолютно всё физически невозможно, потому энергию гражданского общества необходимо тратить не на отвратительные склоки между собой, а на посильную помощь нашим воинам.
К слову сказать, наши недруги научились пробуждать и использовать энергию социума значительно раньше и эффективней нас. Нам необходимо данный опыт внимательно изучать (креативные находки, пропагандистские ходы, действенность работы с массами), но обращать полученные знания именно на борьбу с врагом, а не самоукраинизацию общественного сознания — иначе рискуем сесть на чужие качели, бесконечно раскачивающие нас от "зрады" к "перемоге", с последующим индивидуальным и коллективным сумасшествием.
Один из замечательных исследователей современных когнитивных войн рассказывал автору этих строк как безуспешно пытался помирить двух популярных дам отечественного интернета, яростно уличавших друг дружку в измене русскому делу, и на пару дней они даже приумолкли. Но резкий характер фигуранток и законы публичной склоки всё равно взяли свое — к искренней печали миротворца. Личное взяло верх над общественным.
Очевидно, что раздрай в тылу к победе не ведет, и неважно чем продиктован очередной хайп — желанием увеличить подписку, собственными амбициями или искренней верой в благость обличительных речей (а может и всем вышеперечисленным одновременно). Соотношение конструктивной критики и личных действий по устранению реально существующих недостатков должно соблюдаться неукоснительно.
Ставки для России значительно выше столичных интриг или ярмарки провинциальных тщеславий. Научитесь хотя бы не отвечать на каждую ехидную шпильку, постепенно доводя себя до истерического визга, — есть в жизни вещи куда важнее взаимных обид. И поменьше понтов в телевизионных студиях и воплей в социальных сетях — диванный воин не всегда и не всё знает о жизни. Как и любой из нас.