— Дмитрий Анатольевич, вероятное вступлению Швеции в НАТО – важнейшее европейское событие. Как сами шведы относятся к грядущим изменениям судьбы своей страны?
— В Швеции война мнений была достаточно заметной — с многотысячными антинатовскими демонстрациями, публикациями в прессе, горячими спорами в социальных сетях.
Я не буду голословным и расскажу на конкретном примере. Мне посчастливилось участвовать в одной весьма, замечу, корректной дискуссии, на которую меня пригласили шведские коллеги. Она проходила в узком кругу юристов и профессуры.
Всё началось с реплики участника сообщества — шведа, который возрадовался грядущему вступлению в НАТО, пояснив, что это сделает Скандинавию безопаснее. На это ему развёрнуто и аргументированно возразили, что участие в альянсе создаёт новые риски.
В первую очередь, речь идет об утрате суверенитета в оборонной и экономической сферах — придется подстраиваться под чужие стандарты и обслуживать чужие интересы.
После высказывания одного из участников дискуссии я опасался, что его тут же обвинят в так называемой кремлёвской пропаганде. "Мы избавились от холодной войны, но теперь создаём опасность Третьей мировой", — сказал швед.
По его мнению, Швеции не нужно было НАТО после падения "железного занавеса", а нужны были ответственные лидеры, которые хотели бы обеспечить мир. А сейчас именно НАТО представляет угрозу, провоцирует Россию, приходя к ее порогу и обучая солдат в Украине с 2014 года, пояснил шведский эксперт.
Еще один участник разговора напомнил, что все в сообществе следят за мировыми тенденциями и ранее неоднократно приходили к выводу, что за действиями НАТО прослеживаются интересы американской военной отрасли и желание вернуть доминирование.
США хотят мирового господства, но значит ли это, что они защитят нас или будут просто захватывать страну за страной?
Я поинтересовался у шведов – сторонников НАТО: "Если альянс принесёт безопасность, значит до сих пор вы ощущали опасность?" Они не нашлись, что ответить, а противники вступления в военный блок заметили, что стоит ожидать ответных шагов России, и вот тогда будет чего опасаться по-настоящему.
— Как новый статус Швеции воспринимают в других странах?
— Если в самой Швеции нет единства мнений, то уж в других странах — подавно. Явно заметны две группы, которые отличаются не только взглядами, но и стилем спора.
Противники НАТО чаще сдержаны и корректны; приводят аргументы, стараются достучаться до оппонентов. Пронатовские товарищи, напротив, транслируют нарративы официальной западной пропаганды, а когда им приводят контрдоводы либо срываются на крик и оскорбления, либо умолкают — как умолкли шведские сторонники альянса.
— Какие ещё темы дискутируются в Европе?
– Начавшаяся в Британии и Польше волна публикаций о проблеме украинских беженцев стала настоящим мейнстримом. Не проходит и дня, чтобы на глаза не попалась очередная статья по этой теме. И замечу, иногда пресса выходит за разумные рамки в своих оценках ситуации.
Как вам заголовок из польского издания: "Открытие границ для украинских беженцев было роковой ошибкой. Это как открыть врата в ад, из которого теперь выходят бесы"?
Да, приехавшие украинцы — не сахар; среди них много преступников самого разного масштаба — от карманников до прожжённых так называемых авторитетных бизнесменов. И сам украинский менталитет, сформировавшийся за время незалежности, не отличается почтением к законам. Но такое демонизирование целой нации граничит с нацизмом.
Между тем, в Чехии журналисты недоумевают, почему так называемые беженцы ездят в отпуск, на отдых на Украину — кто же отдыхает на войне, от которой сбежал?
В Швейцарии удивляются, что власти лгут о планах этих беженцев, о том, что они собираются рано или поздно вернуться. Хотя опросы показывают, что почти никто из украинцев не собирается ехать на их родину.
В Германии, где проблему предпочитают политкорректно обходить, тоже заметны странности в поведении приехавших: не похожи они на беглецов от войны.
— Начавшаяся в Италии волна сопротивления неонацизму продолжается?
— Да, она катится по Европе. Главным её двигателем, подстёгивающим протест, становятся всё те же мнимые беженцы, которые просто органически не могут отказаться от своих фашистских взглядов и очень удивляются, что не находят понимания в странах, давших им приют.
Впрочем, европейские неонацисты давно уже прочувствовали суть киевского режима и активно ездят на Украину — набираться боевого опыта. А их возвращение — новая проблема, о которой громко говорят пока что только во Франции, куда боевики "борьбы за белую расу" вернулись с оружием.
Благо, их своевременно обезвредили.
Но это, думаю, лишь первый звоночек. Не зря же Евросоюз даёт деньги Украине на укрепление границы с Европой. Это поможет циничным европейским элитам провести войну до последнего украинца, не выпустив никого из затеянной мясорубки, и поставить заслон своим нацистам, уже почувствовавшим вкус крови и намеревающимся перекроить Европу по лекалам Гитлера.
— Какое противодействие оказывают антифашистскому движению в Европе?
— О том, что бельгийского политолога Криса Романа после прилёта из Брюсселя в Хельсинки задержали, чтобы не пропустить в Россию, уже всем известно. Человек прилетел из Евросоюза в Евросоюз, а его обыскали и депортировали в Евросоюз — борьба властных элит с инакомыслием уже приобретает черты маразма.
Кроме прямого давления и репрессий, европейские власти нашли новое средство. Мони Овадия, итальянский актер, музыкант, певец, драматург, который является одной из самых уважаемых фигур в современной итальянской культуре, сказал: "Наши политики уже исключили нас из дебатов, назвав “путинцами”".
Явление так называемой культуры отмены бьет уже не только по россиянам, но и по всем, сомневающимся в западной пропаганде.
Грег Саймонс, ныне независимый шведский исследователь, политолог, геополитолог, в прошлом научный сотрудник Института российских и евразийских исследований Университета Упсалы, говорит, что такая культура отмены — это механизм принуждения идеологии.
Роль этого механизма, по мнению Саймонса, сродни роли штурмовиков в ранней нацистской Германии — они принуждают к конформизму, угрожая когнитивными и физическими санкциями в виде потери репутации человека в обществе, подвергая человека остракизму и исключая его из группы, угрожая работе и финансовой безопасности.
— Но может ли война мнений, бушующая в Европе, перейти в горячую или, как во Франции, в горящую фазу?
— Скорее эта война выльется в постепенные политические изменения.
Люди не просто не доверяют нынешним политическим элитам, но уже достоверно знают, что политики нагло лгут, защищая любой ценой свое положение и привилегии. Доля европейцев, думающих так, неуклонно растёт. И избиратели начинают отдавать предпочтение иным политическим силам, которые, в терминах западной пропаганды до сей поры считались маргинальными.
Силу набирают маленькие партии — как левые, так и правые. Некоторые из них балуются популизмом, но теперь им приходится становиться ответственнее, потому что они получают общественную поддержку.
Поэтому, полагаю, настоящей гражданской войны в Европе не случится, но ведущим политпартиям придётся потесниться, пропуская вперёд вчерашних маргиналов.