К середине лета стало очевидно, что украинский конфликт вновь подошёл к очередной развилке, которую он может преодолеть по завершению саммита НАТО, запланированного на 11 июля в Вильнюсе.
Киев требует представить ему если не членство в НАТО, то хотя бы юридически значимые гарантии, от Киева требуют продемонстрировать успехи на поле боя. Заодно мир пугают подрывом Запорожской АЭС, а в России к 1 июля должно было завершиться формирование резервной армии.
Самое время смоделировать возможные пути развития украинского конфликта на ближайшее время.
Цели сторон спустя год после начала СВО
В конце августа исполнится полтора года с начала СВО, поэтому прежде чем моделировать будущее, нужно вспомнить цели сторон, а заодно понять, изменились ли они за это время.
В публичной плоскости цели у всех сторон остались неизменными:
— Киев желает выйти на границы 2014 года, вернув контроль над всеми отпавшими территориями для их последующей силовой реинтеграции в состав нынешней — моноэтничной, моноязыковой, монорелигиозной и моноидеологичной — Украины;
— Запад — у ЕС нет самостоятельной внешней политики, и он подчинён США — декларирует борьбу до победы над Россией, под которой подразумевается восстановление территориальной целостности Украины состоянием на начало 2014 года с последующей выплатой Россией репараций Украине и компенсации Западу понесенных им расходов на поддержку Украины.
— Россия продолжает курс на демилитаризацию и денацификацию Украины;
Однако реальность внесла коррективы в первоначальные цели.
Очевидно, что Киев не может силой выйти на границы 2014 года — ВСУ, как и предполагал автор в своём мартовском тексте, не в состоянии нанести военное поражение ВС РФ. Но публично признать этот факт режим Зеленского не может так как это обернётся масштабным внутриполитическим кризисом с погружением общества в глубочайшую депрессию из-за осознания бесперспективности дальнейшего сопротивления и бессмысленности понесенных людских потерь.
Запад, делавший ставку на принуждение России к заключению невыгодного для нее мирного соглашения посредством нанесения военного поражения и санкционного давления, осознаёт неспособность принудить Россию — санкции неэффективны, а ВСУ неспособны наступать — а также подходит к осознанию исчерпания ресурсов для военной поддержки Украины.
В России явный кризис целеполагания при неизменной формуле из демилитаризации и денацификации, так как неясна конечная цель СВО. СВО планировалась как операция по силовому сопровождению государственного переворота в Киеве с последующим «откатом» Украины до состояния начала 2014 года с деидеологизацией внутренней политики (денацификация), сокращением ВС до размеров, не представляющих угрозу России, а также закреплением нейтрального и внеблокового статуса.
Уже к апрелю 2022 года стало понятно, что эти цели невыполнимы, и к середине лета СВО перешла в свою новую фазу с масштабными боями, мобилизацией военной промышленности, а к октябрю и частичной мобилизацией в ВС РФ. СВО из операции по силовому сопровождению госпереворота к середине осени превратилась в инструмент для истощения ВСУ и Украины, которых не удалось сокрушить ограниченными силами в период с марта по начало июля (освобождение Лисичанска как последнего крупного города, не считая Артёмовска).
Теперь целей могут быть две.
Цель-максимум — уничтожение государственности на территории Украины с превращением её в территорию, которая не угрожает России. О чём-то таком периодически размышляет зампредседателя Совбеза РФ Дмитрий Медведев, когда сравнивает Украину с осиным гнездом, которое нужно уничтожить.
Цель-минимум — выход на административные границы новых территорий с созданием буферной зоны, достаточной для предотвращения артиллерийских обстрелов территории России.
Итак, с целями всё ясно, теперь нужно понять, есть ли у сторон ресурсы для их достижения.
Хотеть — не значит мочь
Очевидно, что выход на границы 2014 года для Украины с последующим принуждением России к их признанию, является недостижимой целью.
ВСУ за месяц не смогли взломать даже первую линию обороны ВС РФ на важнейшем для себя Запорожском направлении, заняв небольшие территории в предполье.
При этом нужно понимать, что за почти полтора года СВО ВС РФ уничтожили три версии ВСУ: первую с доставшимися от УССР вооружениями к середине лета 2022 года, вторую с советским вооружением из бывших стран СЭВ и вкраплением вооружений НАТО (артиллерия, ПТРК, ПЗРК и т. д) к началу весны 2023 года и теперь в запорожских степях гибнет уже третья итерация ВСУ. При этом каждая последующая версия ВСУ неизбежно оказывается слабее предыдущей.
Никаких предпосылок для дальнейшего успешного продвижения нет, так как у ВСУ масса проблем, среди которых:
— Дефицит личного состава, который не удаётся компенсировать даже за счёт самых жёстких методов принудительной мобилизации. Каждая последующая версия украинской бригады, восполненная мобилизованными, слабее и менее мотивирована по сравнению со своей предыдущей версией. Сама подготовка пехоты в учебных центрах стран НАТО скорее похожа на освоение денег, чем на реальную помощь, — инструкторы заведомо не обладают необходимыми знаниями и навыками, а время на подготовку крайне ограничено.
— Дефицит офицеров, который в принципе ничем нельзя компенсировать на уровне командиров взводов, рот и батальонов (а среди старших офицеров в звании майора, подполковника/полковника и подавно), а также экипажей боевой техники и операторов сложных машин советского производства, которые невозможно компенсировать за счёт наспех подготовленных экипажей натовской техники, не встраиваемых в ВСУ как систему.
— Острая нехватка всех видов техники от танков, БТР/БМП до инженерных машин, самоходной и буксируемой артиллерии и даже обычных грузовиков, незаменимых для снабжения. Поставки техники извне не позволяют компенсировать даже текущие потери, что оборачивается атаками на разношёрстных броневиках, заменой грузовиков микроавтобусами, использованием пикапов вместо артиллерийских тягачей и созданием разных бронированных кадавров (установка башен от БМД на шасси от БМП и т. д.).
— Недостаток боеприпасов к ствольной и реактивной артиллерии вне зависимости от калибра и страны-производителя. Ни США, ни ЕС не смогли перевести свою военную промышленность в мобилизационный режим и кратно увеличить производство снарядов.
— Катастрофическая нехватка систем ПВО для прикрытия уже не только городов, но и наступающих группировок, а также авиации всех видов. Компенсировать потери ЗРК нечем — всё, что Киеву могли передать, уже передали, остальное нужно изготавливать, а передача гомеопатических доз F-16 ничего в принципе изменить не может.
Проще говоря, через неделю-две — примерно к началу вильнюсского саммита НАТО — наступательный потенциал ВСУ будет исчерпан без достижения сколь-либо значимых результатов. И это является двойной угрозой для Киева.
Во-первых, он столкнётся с сокращением объёмов военной помощи — арсеналы пусты, запасы доступной к передаче техники исчерпаны, новые поставки будут осуществляться по мере производства техники, а объёмы новых вооружений будут гомеопатическими. Как следствие — новые наступления будут невозможны, а удерживать текущие позиции будет всё сложнее. Возрастёт угроза локального обрушения фронта из-за дефицита техники, людей и боеприпасов.
Во-вторых, в странах-донорах усилятся позиции противников Киева и сторонников замирения с Москвой в какой-либо форме (пусть и заморозки конфликта). Как следствие — потеря интереса к Украине и сокращение объёмов финансовой помощи, без которой невозможно удержание в стабильном состоянии как фронта, так и тыла. Плюс сокращение доходов украинской элиты, превратившей освоение внешнего финансирования в средство заработка и погубившей иные виды бизнеса, например транзит энергоносителей по своей территории или экспорт зерновых по морю.
Ни войны, ни мира
В Киеве не могут не осознавать этих угроз, поэтому превентивно пытаются снять их в приемлемой для себя форме.
Идеальный вариант для Украины — вступление стран НАТО в открытую войну с Россией, после чего в боевые действия будут участвовать даже не наёмники, а армии НАТО. Ни США, ни ЕС, ни страны Восточной Европы (Польша и Прибалтика) на это не согласны. Отчасти поэтому (но не только) Киев раскручивает тему экоцидов — уничтожение плотины Каховской ГЭС и возможного взрыва на ЗАЭС — пытаясь выставить Россию как страну-экотерориста, приглашая в Киев с визитом экоактивистов, включая Грету Тунберг. Фокус смещается с России как угрозы для Украины в Россию как угрозу не просто для Европы, но и для всего мира.
Приемлемый вариант для Украины — предоставление ей членства в НАТО здесь и сейчас или иных значимых гарантий безопасности, что в теории повысило бы для России риски от дальнейшего ведения боевых действий против киевского режима, который оказался бы под «зонтиком» НАТО. Но страны НАТО на это также не согласятся — слишком рискованно, а такое членство противоречит уставу организации, куда не берут страны с неразрешёнными территориальными конфликтами.
Но и перемирия между Киевом и Москвой не будет — оно противоречит интересам как России, так и США с Великобританией.
Перемирие возможно в двух случаях.
Первый — обе стороны истощены и осознали неспособность добиться своих целей военным путём, поэтому осмысленно и рационально принимают решение на время — порой на десятилетия, как две Кореи — прекратить боевые действия, зафиксировав линию фронта.
Второй — обе стороны желают взять паузу для восстановления собственной боеспособности и надеются в дальнейшем продолжить боевые действия.
Очевидно, что Россия далека от истощения. Во-первых, боеспособность ВС РФ — заметно пошатнувшаяся после весенне-летней кампании 2022 года — восстановлена за счёт мобилизации и набора добровольцев, переведенный в мобилизационный режим ВПК наладил серийное производство многих дефицитных видов вооружений.
Во-вторых, финансовое состояние России позволяет не только вести боевые действия, но и обеспечивать спокойствие в тылу.
В-третьих, власти, продвигая нарратив о недоговороспособности Запада, убедили общество в неприемлемости договорённостей с Западом (всё равно обманет), а Киев так и вообще стороной переговоров в Москве не считают. Плюс не секрет, что затишье на фронтах обернётся резкой активизацией террористической деятельности в тылу.
Не заинтересован в формализованном перемирии и Киев. Во-первых, любые договорённости с Москвой являются не просто предательством, но и законодательно запрещены.
Во-вторых, перемирие является угрозой для режима Зеленского, так как актуализирует дискуссию о цене войны, стимулирует атаки оппозиции на власть, а заодно дают повод для отмены военного положения, открывая дорогу к выборам. А выборы после перемирия равносильны утрате власти Зеленским и приведут к неспособности продолжать хищническую мобилизацию, так как власти придётся разрешить выезд мужчинам за пределы Украины, а заодно бьют по военкомовской мафии и всех связанных с ней лиц, лишая их возможности зарабатывать деньги.
США и Британии, но не только лишь им, перемирие также не по душе. Перемирие тождественно признанию неспособности победить Россию, то есть победить экзистенциальное зло, в которое Россию превратили СМИ и идеологи, пиарщики Запада за минувший год. Плюс вновь станет вопрос о цене поддержки Украины, а это угроза для многих политиков и чиновников. Кроме того, заставить Зеленского отменить режим военного положения не так уж просто — в Киеве осознают угрозы и будут сопротивляться давлению, сокращая издержки по мере перекрытия внешней помощи, а её полностью не прекратят — кому из демократов нужен ремейк бегства из Афганистана?
Тогда какой же выход из этой ситуации у сторон?
У России он, очевидно, один-единственный — не соглашаться на перемирия и мирные планы и продолжать боевые действия, благо уже подготовлена резервная армия, что даёт надежду на переход ВС РФ в наступление после полного завершения украинского контрнаступления. России необходимо освобождать территории и создавать буфер, который предотвращал бы обстрелы российской территории.
Подобная стратегия неизбежно приведёт к расширению зоны безвластия на территории бывшей Украины, поэтому необходимо принятие программы по переселению вглубь России лояльных России граждан с таких территорий в форме сертификата, который выдавался эвакуируемым из Херсона гражданами.
У Киева, на самом деле, манёвр тоже невелик, и его действия будут сводиться:
— к отказу от признания провальными итогов контрнаступления и превращение его в медийный продукт путём организации набегов на территорию России — за неимением возможности изменить положение на поле боя Киев будет создавать иллюзию (картинку) этих изменений, заодно раскачивая тему экоцидов, удерживая в тонусе свой электорат и граждан стран-доноров;
— продолжению хищнической мобилизации как единственного средства для удержания линии фронта — обмена человеческих жизней на время, на протяжении которого режим Зеленского сможет сохранять привычный образ жизни.
США и Братания такой подход поддержат, благо это позволит отсрочить момент признания неспособности победить Россию, да и поддержка Украины им обходится не так уж дорого, по крайней мере, денег на вялотекущую войну хватит.
Но такой подход всё равно является рискованным.
Россия не будет вечно сидеть в обороне. Сокращающиеся поставки вооружений повысят риски локального обвала фронта, а значит, увеличат шансы ВС РФ на успешное наступление, что ещё сильнее подорвёт боевой дух ВСУ.
Потеря малых городов и сёл для Киева угрозы не представляет — их много, не жалко, особенно если они достанутся России в состоянии руин. Но даже такие пусть и ограниченные наступления приведут к деморализации ВСУ и украинского общества. Сильным ударом для них может стать потеря крупных городов — взятие Харькова/Запорожья или возвращение Херсона. Но не факт, что ВС РФ смогут взять город-миллионник.
Насколько в таком режиме хватит запаса прочности ВСУ — неясно, в худшем для Киева случае они утратят способность держать фронт и отойдут на границы крупных городов и географических преград (реки, включая Днепр). Но полгода — год ВСУ наверняка продержатся, давая возможность Зеленскому снимать свой кровавый сериал с забрасыванием украинцев в горнило войны. Главной угрозой для Зеленского является смена администрации в Вашингтоне (не раньше декабря 2024 года) и возврат к власти Трампа. Он уж точно не будет ничем обязан Киеву и резко повысит шансы на заключение реального перемирия, условия которого удовлетворят Россию.