В западных СМИ, рассчитанных на массовую аудиторию, господствуют преимущественно пропагандистские клише: любая малейшая неудача РФ раздувается до глобальных размеров, а неудачи ВСУ и, соответственно, инструкторов НАТО просто замалчиваются. Однако в серьезных западных военных академиях опыт боевых действий изучают всерьез, без эмоций, истерик и шапкозакидательства.
В России поняли давно, созрело сейчас
На днях Институт современной войны в Вест-Пойнте, опубликовал анализ эволюции российской военной стратегии и действий ВС РФ на Украине. Вест-Пойнт — старейшая и крупнейшая военная академия армии США, где детально изучают действия армий противников и союзников. Автором отчета является капитан Рэнди Нурман, офицер Королевской армии Нидерландов и военный историк в Голландском институте военной истории, входящем в состав Нидерландской академии обороны.
Автор утверждает, что прошлогодний отвод российских войск из-под Харькова вселил во многих на Западе ложные надежды и иллюзии о якобы энергичной и эффективной украинской обороне, которая, дескать, смогла нанести российским войскам поражение. Капитан Нурман утверждает, что данные выводы делались на основе случайных и разрозненных фактов, упрощенном повествовании, что не дает общей картины. Военные аналитики в западных СМИ действительно гадали, почему ВС РФ не задействует на Украине весь свой потенциал, который, по их оценкам, намного выше.
«Несмотря на многочисленные и очевидные недостатки, проявляющиеся в действиях российских вооруженных сил на практике, на концептуальном уровне они фактически опережают время», — делает вывод Нурман, предлагая для понимания российской военной мысли проследить вектор ее развития.
Он утверждает, что изучение развития российской военной стратегии последних десятилетий говорит, что она верно прогнозировала будущие достижения в развитии вооружений и в области сенсорных технологий, что сейчас оказывает влияние на ход боевых действий на Украине.
Способность обнаруживать и поражать цели на все больших расстояниях и с постоянно растущей точностью увеличивает уязвимость скоплений войск и, следовательно, ограничивает возможность проведения крупномасштабных и сконцентрированных военных операций. Таким образом, для повышения живучести воинские части вынуждены рассредоточиваться на более мелкие формирования. В результате поле боя становится более фрагментированным, что предполагает относительно большую независимость действий мелких формирований, поскольку глубина фронта при этом значительно расширяется.
Капитан Нурман высоко оценивает деятельность советского военачальника и военного теоретика Георгия Иссерсона, считая его одним из главных архитекторов советского оперативного искусства. Иссерсон утверждал, что каждый исторический период уже носит в себе зачаточные формы будущих тенденций, включая военное искусство. Такими тенденциями капитан Нурман считает две советско-российские военные концепции, которые разрабатывались в конце 1980-х: нелинейную войну на фрагментированном поле боя и бесконтактную войну. Обе эти концепции, по его словам, оказали значительное влияние на современное российское военное мышление, но только сейчас они «созрели».
От крупных соединений к рассредоточению
Ранее, в 1920—30-х, а затем в период Великой Отечественной войны, которую Нурман называет высшей точкой развития советского оперативного искусства, советские военачальники стремились атаковать силы противника на всей тактической и оперативной глубине с использованием артиллерии, ВВС и десантных операций. Цель заключалась в том, чтобы прорвать линию обороны противника, после чего в прорыв заходил второй эшелон — крупные механизированные части.
Такая тактика требовала большой плотности войск вдоль непрерывной линии фронта. Однако в 1950-х годах эту концепцию пришлось пересматривать из-за появления ядерного оружия, которое может быть применено против сконцентрированных в одном месте войск.
Минобороны США с 1970-х годах разрабатывало стратегию, предполагающую удары на большие расстояния высокоточными боеприпасами против сконцентрированных советских тыловых соединений, прежде чем те смогут вступить в бой.
По этой причине советское командование с 1970-х годов постепенно отказывается от глубоко эшелонированных и сконцентрированных сил, отдавая предпочтение передовым тактическим отрядам и маневренным группам оперативного уровня. Ставка делается на скорость передвижения с рассредоточением позиций и переменным огнем, что повышает значимость самостоятельно действующих формирований. Одним из инициаторов этой реформы армии Нурман называет советского маршала Николая Огаркова.
«Разработка советской концепции была направлена на смягчение разрушительного действия новых западных возможностей за счет дальнейшего рассредоточения советских сил на поле боя, включая элементы материально-технического обеспечения, чтобы сделать их менее уязвимыми. При этом они осознавали, что поддерживать темп и достигать необходимой концентрации перед боем станет труднее. К концу холодной войны эти разработки переросли в то, что Советы называли нелинейным сражением», — пишет капитан Нурман.
Нелинейный бой в Пентагоне определяли, как бой, в котором отдельные «тактически независимые» батальоны и полки/бригады ведут встречные бои и защищают свои фланги с помощью заграждений, дальнего огня и темпа передвижений. В таких условиях бой становится очаговым, вместо линии фронта формируется «зона боевых действий» и глубокого тыла уже фактически не существует.
Бесконтактная война будущего
Еще одну концепцию, которую приняли на вооружение ВС РФ, как считает автор, является «бесконтактная война». Разрабатывали ее в НАТО для войны против Советского Союза, но на практике применили во время первой войны против Ирака в 1991 году, а затем во время военной кампании против Югославии в 1999 г, когда цели достигались массированными бомбежками без введения сухопутных войск НАТО.
Оба этих конфликта изучали в РФ и они повлияли на корректировку российской тактики и стратегии. Особую роль в разработке этих концепций на Западе отводят советскому и российскому генерал-майору Владимиру Слипченко, скончавшемуся в 2005 году. В будущей войне, как писал Слипченко в конце 1990-х, возрастет роль бесконтактной дальней войны с использованием ударных систем большой дальности и высокоточных боеприпасов, управляемых улучшенными возможностями разведки, поддерживаемых космическими системами связи и навигации.
Помимо тактического применения, как прогнозировал Слипченко, дистанционные бесконтактные удары будут наноситься также на оперативных и стратегических дистанциях по военным, экономическим и инфраструктурным объектам с применением крылатых ракет, баллистических ракет и вооруженных беспилотных летательных аппаратов (БПЛА).
Реализация военных стратегий на Украине
Капитан Нурман в этом плане напоминает о заявлениях Валерия Герасимова (нынешнего начальника российского Генерального штаба) от 2018 года, когда он упомянул расширяющийся пространственный размах современной войны, в которой увеличивается как применение, так и воздействие высокоточного оружия. Он также говорил, что дальние бесконтактные удары теперь могут наноситься на всю глубину территории противника с применением разведывательно-ударных и разведывательно-огневых комплексов. По словам Герасимова, «лобовые бои объединений войск», ведущих сконцентрированные действия, заменяются рассредоточенными, подвижными общевойсковыми соединениями, что предъявляет повышенные требования к управлению войсками.
«Вместо боев на тысячах километров непрерывной линии фронта русские военные мыслители предвидели будущую войну, в которой линейные боевые действия будут вестись только в определенных местах, а нелинейные боевые действия — на большей части фронта, но с эффектом, заменяющим сосредоточение войск», — считает эксперт.
И поскольку в конфликт на Украине вовлечены также западные страны, предоставляющие ей передовые системы вооружений, Нурман называет его первым в истории военным конфликтом, в котором обе стороны способны нанести удар по всей тактической и оперативной глубине своего противника.
Однако российская армия, считает автор, быстро адаптируется — ее разведывательно-огневой комплекс продолжает развиваться, становясь более быстродействующим, а артиллерия — менее уязвимой для контрбатарейного огня. ВС РФ также все больше полагаются на барражирующие боеприпасы для контрбатарейного огня и эффективно используют средства радиоэлектронной борьбы для противодействия украинским БПЛА. Ударам украинских HIMARS даже частично противостоит российская ПВО, а российская инфраструктура командования и управления стала гораздо более устойчивой, констатирует аналитик.
Российские войска, по его оценкам, теперь редко используют бронетехнику и пехоту в сконцентрированных атаках, а в обороне занимают рассредоточенные позиции. И нынешняя российская тактика ведения боевых действий, по мнению Нурмана, окажет влияние на военную доктрину многих других стран.