В каком случае Евгений Пригожин подпишет контракт с Минобороны России? Будет ли "Вагнер" участвовать во взятии Славянска и Краматорска? Почему защитники Родины стремятся попасть в добровольческие отряды? На эти и другие вопросы в интервью изданию "Украина.ру" ответил специалист по конкурентной разведке, политтехнолог Евгений Ющук.
ЧВК "Вагнер" не будет подписывать контракт с Министерством обороны России, заявил основатель частной военной компании, бизнесмен Евгений Пригожин. О том, что наемники ЧВК должны заключать договоры с Минобороны, накануне сказал Владимир Путин.
— Евгений Леонидович, Минобороны предлагает ЧВК "Вагнер" подписать контракт до 1 июля. Евгений Пригожин отказывается. Владимир Путин говорит, что подписать должны все. Сейчас идут переговоры. Какие возможны варианты развития ситуации?
— Здесь, на мой взгляд, 3 основных варианта. Первый — Пригожин изобретает способ, как ему "включить заднюю" и подписать контракт с Минобороны. То есть он может сказать: со мной поговорили большие люди, все объяснили, мы нашли условия, на которых подписываем контракт.
Формально речь идёт исключительно о том, чтобы, так сказать, аккредитовать "Вагнер" при Министерстве обороны, подразделением подписывается контракт — внутри него у людей мало что меняется. Если смотреть на внешнюю формальную сторону, то речь о том, что происходит, своего рода аккредитация этих подразделений.
Как пример, можно провести аналогию с журналистами: чтобы работать корреспонденту, частному или от издания, всегда нужна аккредитация. Здесь приблизительно такая же логика. Вооружённое формирование должно быть законным (если я все верно понимаю), должно встать на учёт в Министерстве обороны через контракт, чтобы получать деньги, боеприпасы, топливо, аэродромное обслуживание и так далее.
Если "Вагнер" этого не сделает, то, наверное, должен разоружиться и перестать быть вооружённым формированием. В противном случае он становится незаконным подразделением и повторяет путь Нестора Ивановича Махно.
— В чем суть второго варианта?
— Второй вариант — когда Пригожин говорит, дескать, нет, подписывать ничего не буду, поеду я в Африку, потому что там никто с меня контракт не требует. Это действительно так — Министерство обороны в данном случае говорит исключительно про СВО, насколько я вижу.
В этом случае очевидно, что в Африке не нужно такое число людей, как сейчас есть у Пригожина в ЧВК. Поэтому, видимо, бойцы и командиры "Вагнера", которые, безусловно, профессиональные, отважные люди, спокойно уйдут в другие подразделения, возможно, добровольческие. Например, в том же "Барс-13", как я понял, служат люди, которые были когда-то вагнеровцами — причём за рубежом. Они, в частности, малярией болеют по сей день, о чем рассказывал политтехнолог, боец этого отряда Платон Маматов — то есть, признаки пребывания в жаркой стране у этих опытных бойцов объективно есть.
— Есть еще какой-то третий вариант…
— Третий вариант мне представляется крайне маловероятным. Это когда Пригожин говорит: мы сохраняем оружие, делать будем, что я посчитаю правильным и никого спрашивать не станем; будем воевать так-то и там-то, где мы считаем нужным. Тогда очевидно, что это объявят, причём совершенно обоснованно, вооружённым мятежом и будут с Пригожиным поступать как с вооружённым мятежником.
Но, повторюсь, этот вариант почти невероятен. Евгений Викторович — вменяемый человек, в общем, поэтому вряд ли он пойдёт по этому пути.
— Что происходит с сами Евгением Викторовичем?
— Глядя на риторику Пригожина, на то, что, как и когда он говорит, я вижу блёклую версию Евгения Вадимовича Ройзмана, который признан в России иноагентом. Поведенческие стереотипы Ройзмана и Пригожина по сути идентичны, в том числе оба были осуждены за мошенничество. Оба сильно манипулируют информацией, подгоняя ситуацию под упрощенную, но понятную историю о так называемом добре и зле, используя при этом эмоционально цепляющие обывателя формулировки.
Сами они, разумеется, на стороне добра и совершенно бескорыстны — по их версии. Так, во многом за счет подтасовок, умалчивания важной информации, а то и прямого обмана целенаправленно формируется образ некоего борца за правду, якобы очень эффективного и безупречного. Поэтому картинки, которые общественность ставит в основу своих оценок Пригожина, во многом похожи на известный анекдот: "Вы знаете, а говорят, что он гениален! Это кто говорит? Так он сам и говорит".
В армии Пригожина очень многие не любят именно как человека, который обесценивает действия ВС РФ, подразделения Министерства обороны. А ведь без них он ничего не смог бы достичь в Бахмуте: "Вагнер" бы просто окружили и разгромили — всё вокруг города держало Министерство обороны, оно же обеспечивало воздушные удары, да и явно не только воздушные.
Однако у Пригожина нет монополии на информацию — и вот, уже недавно Рамзан Кадыров сказал примерно следующее, тоже ведь публично: господин Пригожин 200 с чем-то дней брал достаточно небольшой город Бахмут, а мы вообще-то Мариуполь взяли за 2 с небольшим месяца, и потери у нас были в общем гораздо меньше. Рамзан Кадыров убедительно поставил вопрос: а такой ли выдающийся полководец на самом деле Пригожин?
— Как мы можем ответит на этот вопрос?
— Давайте вспомним, как стал военачальником тот же Сергей Суровикин как яркий пример становления полководца. Военачальник проходит путь с самого низа через все ступени, учится тактическим основам; дальше — поступает в академию, где ему дают стратегические знания. А далее — отправляется на высокопоставленную штабную работу, причём в том числе идет командовать военным округом, а перед этим обязательно служит начальником штаба военного округа.
Суровикин, например, командовал огромным Восточным военным округом, где он командовал в том числе ядерной триадой: самолётами, шахтными ракетами, кораблями; у него были подводные лодки, надводные корабли, сухопутные войска. Это такая армия всей страны в миниатюре. И вот после всего этого человек становится военачальником — при условии, что он он ещё прошёл на ступенях своего профессионального становления определённые военные кампании и показал успех.
А что Пригожин? Он, согласно официальным открытым источникам информации, окончил спортивную школу-интернат и не завершил образование в фармацевтическом институте. Это теоретическая подготовка, причем бесконечно далекая от становления военачальника. Что касается практики, то и тут его подготовка до начала СВО тоже была далека от военной. Сирийские войны с басмачами — отдельная история, хотя и там вряд ли Пригожин был тем, кто планирует непосредственно боевые действия. То есть в биографии Пригожина в принципе не просматривается ни теоретической, ни практической подготовки в качестве военачальника стратегического уровня для высокотехнологичной войны.
Евгений Пригожин — это хороший менеджер, который умеет грамотно расставить людей и делегировать полномочия с точки зрения их военных знаний. Ему можно доверить деньги с точки зрения того, кто распределяет финансирует вооруженные силы, и он распорядится ими правильно. При этом, учитывая, что у него относительно небольшие подразделения, снижается бюрократизация, что значительно облегчает выполнение задач на фронте. Все эти реальные преимущества своей структуры Пригожин выдает населению, при этом, к сожалению, манипулирует мнением населения, выпячивая себя за счет незаслуженного обесценивания других участников событий.
В армии Пригожина очень многие не любят именно как человека, который обесценивает действия ВС РФ, подразделения Министерства обороны. А ведь без них он ничего не смог бы достичь в Бахмуте: "Вагнер" бы просто окружили и разгромили — всё вокруг города держало Министерство обороны, оно же обеспечивало воздушные удары, да и явно не только воздушные.
— Народ поддерживает Пригожина. А что думают о нем в политическом руководстве страны?
— Евгений Викторович здесь, на мой взгляд, рассматривается как потенциальный конкурент, который с опорой на народ и военную силу претендует на то, чтобы получить влияние на власть. Это опасно для властей, и, безусловно, с этим будут что-то делать.
Сейчас, Минобороны и Владимир Путин сказали подписать Пригожину контракт. Я думаю, что таким образом могут просто отсечь Пригожина от финансирования, и от оружия, если он будет чрезмерно неуправляемым. Тогда ему, пожалуй, действительно останется или поехать в Африку, или уйти на пенсию, или поднять мятеж.
— Почему Пригожин опасен для властей?
— У политического руководства любой страны совершенно другое видение ситуации, нежели у населения. Политика — это борьба за власть, как правило, легальная. Политик смотрит на любую фигуру, которая пытается пробиться на политическом олимпе, опираясь на кого-то, как на потенциального соперника. Именно поэтому министром обороны довольно часто назначают не только грамотного профессионала своего дела, но и достаточно лояльного человека. Даже, пожалуй, в первую очередь именно лояльного, а профессионализм желателен, но вторичен.
Например, если армия любой страны теоретически решится на военный переворот и сделает его, кто может ей противостоять? Никто. Чтобы этого не произошло, необходимо, чтобы в командовании у всей армии стоял человек, лояльный политическим властям. Поэтому как я уже ранее говорил в наших интервью министр обороны — фигура больше политическая, нежели военная, и это также универсально для практически любой страны.
— А есть примеры невоенных министров обороны в истории России?
— Да. Например, в Советском Союзе, который был достаточно милитаризирован в нормальном значении этого слова, знаменитый и очень эффективный в качестве министра обороны маршал Устинов не был профессиональным военным, несмотря на свои погоны. Он командовал оборонной промышленностью, был промышленником. До него были люди, которые командовали партийным строительством, в том числе курировали промышленность. Они не были военачальниками. Да, собственно, и министр (нарком) обороны СССР времен Великой Отечественной войны — Сталин была его фамилия — не был профессиональным военным.
Так называемый самый главный военачальник в структуре армии — не министр обороны, а начальник Генерального штаба. Этот человек, а не министр обороны, должен быть профессионально грамотным военачальником, чтобы армия эффективно планировала военные операции и достигала успеха на поле боя.
— Сможет ли существовать ЧВК "Вагнер" без Евгения Пригожина?
— Сможет. Именно потому, что Евгений Викторович — это человек, который делегирует полномочия по военной части, лоббирует получение денег и занимается пиаром. При этом его пиар, я бы сказал, стал достаточно токсичным и может привести к тому, что подразделение останется без денег. Тогда "Будет либо "Вагнер" без Пригожина, либо будет Пригожин без "Вагнера". Где он возьмёт по 240 тысяч каждому бойцу, если ему обрежут финансирование?
Я разговаривал с вагнеровцами и вижу у них 3 мотива, которые привели их в свое подразделение. Первый — желание защищать Родину. Второй — желание получать больше денег, чем дадут в другой системе. Третий — вменяемость командования. Все эти пункты не включают лично присутствия Пригожина. В любом добровольческом подразделении это возможно — дальше уже дело вкуса, кто и что выберет.
Сами бойцы и командиры "Вагнера" — абсолютные молодцы. Это не тема для обсуждения, это стопроцентно. Не будут востребованы на фронте всегда.
— Будем ли мы их использовать в августе для взятия Славянска и Краматорска или даже для Авдеевки и Марьинки?
Я думаю, что сегодня принимаются меры к тому, чтобы у ВС РФ были военные успехи на фронте без Пригожина и без "Вагнера". Ведь Евгений Викторович эксплуатирует, по сути, две свои победы: взятие Соледара и Бахмута. При этом про Соледар уже почти все забыли, Бахмут также начнёт постепенно уходить в тень. Про взятие Мариуполя, например, мало кто сейчас вспоминает. Новые события все затмевают, это нормально для человеческой психологии.
Поэтому, я думаю, сейчас постараются обойтись без упомянутого вооруженного формирования, а когда придёт время его задействовать то либо Пригожин войдёт в какие-то приемлемые для власти берега, либо это будет "Вагнер" без Пригожина. Может быть подразделение расформируют и распределят бойцов по другим отрядам. Вагнеровцы — настоящие профессионалы, они будут всегда востребованы.
— У нас же есть другие добровольческие подразделений: "Ахмат", "Барс-13", подразделения Ходаковского, которые тоже воюют, а начальство в Минобороны одинаковое у всех. Почему мы так много слышим о Пригожине и Вагнере?
— Про Вагнер, мы говорим и слышим потому, что Пригожин все время прыгает у всех на виду и своими эпатажными, шокирующими заявлениями пытается привлечь к себе внимание — смотрите, какой я молодец. При этом, когда он занимает достаточно востребованную нишу: он ведь говорит много правдивых вещей, например, при критике Герасимова. А людям это слышать надо, они этого хотят. В этой части у Пригожина, возможно, полезная функция — кто-то же должен вскрывать недостатки.
С другой стороны, если бы он только недостатки вскрывал — но Пригожин начинает откровенно сочинять. И то, что он говорит под дискредитацию вооружённых сил нередко и достаточно серьёзно подпадает. Его, очевидно, пока спасает известность и то, что он герой Российской Федерации, ЛНР и ДНР — пока ему все сходит с рук. В итоге он пиарится, и "Вагнер" на слуху постоянно.
Другие добровольческие подразделения, как правило, ведут себя скромнее — при том, что польза от них, где-то даже, возможно, больше, чем от "Вагнера". Просто мы о них не так часто слышим.
— В чем преимущество именно добровольческих отрядов?
— У нас не хватает людей, и государство, чтобы не проводить мобилизацию, запустило большую волну по привлечению людей в Вооружённые силы РФ. У всех добровольческих подразделений в данной ситуации есть один очень важный момент.
Многие люди, готовые идти на фронт, рассуждают так: мы не хотим играть в русскую рулетку, а попадая в систему Минобороны мы рискуем оказаться под руководством не очень умного командира. Может и будет иначе, но может и нет. Он, например, спланирует военное мероприятие так, что мы понесём необоснованные потери, можем просто так потерять здоровье или жизнь. А мы хотим воевать за Родину, идти на риск, в том числе смертельный, со смыслом. Поэтому парни готовы пойти к конкретному командиру, как, допустим, сделали "барсы".
Исторически сложилось так, что добровольческие подразделения как явление появились с 2014 года в ЛНР и ДНР. И мы, по сути, интегрировали армию стороннего государства в свои Вооружённые силы, когда приняли новые территории в состав России. Как у того же Ходаковского — батальон "Восток", который ушел в другое силовое ведомство (Росгвардию), где ему, видимо, комфортнее, чем в структуре Минобороны.
То есть, если доброволец хочет встать на защиту страны, но не хочет идти конкретно в систему Минобороны, он выбирает добровольческий отряд. А уже среди добровольческих отрядов начинается своя конкуренция, и "Вагнер" там далеко не единственный возможный вариант. Возможно, ещё и поэтому, а не только по политическим причинам, у Пригожина градус пиар-активности столь высокий: он борется в этом смысле за привлечение так называемых сотрудников "на рынке труда", пусть и на очень специфическом.