— Алексей, некоторые военные эксперты и военкоры говорят о том, что контрнаступление ВСУ уже идет, другие — не идет. Так есть оно или нет?
— На данный момент говорить о том, что есть контрнаступление, мы не можем. По разным данным, у них от 80 до 150 тысяч военнослужащих, несколько полноценных, полнокровных армий.
И когда они начнут наступать — слышно будет и в Москве. Уже слышно.
Все-таки это очень серьезная общевойсковая операция, которая будет развиваться практически на всех фронтах СВО, и когда начнут двигаться, мы увидим, услышим и поймем. Пойдут полки, дивизии, полетят ракеты, беспилотники — не единицами, не десятками, а сотнями.
Будет серьезный ущерб наноситься теми же системами РСЗО «Хаймарс».
Сейчас однозначно мы не можем говорить о том, что наступление началось, но о том, что оно готовится, формируется под него почва, — вполне можно говорить. Часть этой истории — диверсионно-террористическая активность в Белгородской, Курской и Брянской областях, где украинские войска уже в привычной для себя манере устроили избирательный террор гражданского населения.
Причем Залужный эту идею провозгласил еще год назад в своем интервью.
Почему нет? Тут есть ряд факторов. Первый: была весьма дождливая весна. Грунты, возможно, не готовы для шестидесятитонных танков «Леопард», которые в отличие от российских танков достаточно трепетно относятся к качеству покрытия, по которому ездят, и застревают там, где качество покрытия низкое.
Они ждут высыхания грунта, его не произошло в полном объеме.
Второй фактор: я думаю, не лишена истины информация о том, что мы нанесли серьезный ущерб старшему офицерскому составу ВСУ. Я думаю, что Залужный как минимум был ранен.
Мы им серьезно нарушили координацию подготовки к этому наступлению.
Третий фактор — это военно-тактические игры. Вполне возможно, они их проводили и убедились в том, что это наступление чревато потерей армии и поражением, и последующим наступлением уже российской армии.
Возможно, они корректируют свой план или вообще не хотят наступать, но в связи с тем, что деньги даны, люди собраны и партнеры толкают активно вперед, у них просто нет варианта не наступать.
И четвертый фактор — активность наших Военно-космических сил, которые объективно за последние месяцы очень сильно улучшили свои показатели по работе, в армии появились новые управляемые ракеты, крылатые бомбы ФАБ-250, ФАБ-500.
Были нанесены десятки поражений по складам с техникой и боеприпасами расположений украинских военнослужащих, узлам, на которых все это разгружается.
Мы, весьма вероятно, нанесли им очень серьезный урон перед наступлением.
Возможно, им не хватает искусства для основного маневра, для отвлекающего маневра искусства хватает, а для основного нет, в связи с чем они в срочном порядке как-то эти ресурсы восполняют.
Уверен, что наступление будет, никуда мы от этого не денемся, это абсолютно неизбежно, партнеры активно подталкивают к этому.
— Когда будет?
— Владимир Рогов из Запорожской ВГА в эту пятницу сказал, что уже все готово у них. Но мы ожидали наступления в начале мая, оно и в идейном плане было наиболее подходящим, но у них что-то в начале мае случилось. Возможно, мы нанесли им такое серьезное огневое поражение по складам, что они вынуждены были перенести наступление.
Плюс сейчас мы наблюдаем очень активную работу Запада по поставкам авиации для ВСУ. То есть, если они поставляют авиацию, значит, как минимум это наступление будет последним. На это наступление они авиацию не успеют поставить или его перенесут на август. Может, будет еще одна попытка наступать уже по всем натовским канонам, с применением авиации, которую, конечно, нам надо, по-хорошему, уничтожать чуть ли не на аэродромах базирования, еще до Украины, и уничтожать жестким и показательным образом, чтобы не было повадно поставлять такие виды вооружения Украины.
— А где тогда, если это контрнаступление неизбежно, оно может состояться? Это юг?
— Где слабее — там и будут бить. Основной удар будет там, где можно нанести России на освобожденных территориях наибольший урон. Это Запорожское направление, это крупные города — Бердянск, Мариуполь, Мелитополь. Это крупные дороги, это сухопутный коридор в Крым.
С военной и политической точки зрения и с точки зрения логистики передвижения наиболее подходящие именно эти направления.
Второе направление по опасности — это ЛНР, потому что там у нас чуть меньше сил, там у нас есть неровные линии фронта, и вполне возможно они будут наступать на Луганск.
Какой-то отвлекающий маневр, вероятно, будет в Херсонской области, как минимум попытка высадиться и закрепиться в прибрежных городах рядом с Днепром.
Весьма вероятно, попробуют отбить Бахмут, наступая по флангам. И я предвижу, что будут пробовать войсковые операции по нашему южному приграничью — на Курскую, Белгородскую, Брянскую области.
Пришло туда сначала двадцать или сорок диверсантов, потом уже батальон залез, сейчас идут обстрелы. Создают территорию войны: города под обстрелами, люди эвакуируются, жизнь уходит, предприятия закрываются, причем там значимые для российской промышленности.
Вполне возможно, они будут пробовать входить туда, потому что дважды они туда зашли, увидели, что на этот процесс мы реагируем вяло, что никакой сверхжесткой реакции не последовало после вторжения, что мы даже стараемся не говорить, что это было военное вторжение, а говорим «диверсионно-террористическое вторжение».
Я думаю, что они будут пробовать. Они поняли, что мы не дадим по балде ядерной дубиной за пересечение российской границы, а значит, можно пробовать.
Значит, будут пробовать ударить. Понятное дело, в силу естественных причин, если они там начнут наступать, а у нас там недостаточно укрепленные рубежи, недостаточно людей, — это вызовет в России настоящую истерику.
Видели, насколько сильно бьет по общественному мнению Белгородская область, а представьте, если это будут десятки таких заходов.
Они в свою очередь будут собирать информационные ништяки и отвлекать наши силы от тех направлений, которые для них стратегически важны.
— Что вы можете сказать о российской армии, как вы оцениваете ее подготовку, сильные и слабые стороны, насколько готова она отразить удары ВСУ?
— Давайте опираться на английский доклад, который я у себя в телеграме публиковал, который разошелся сотнями тысяч прочтений.
Согласно этому докладу, списывать российскую армия со счетов англичане считают абсолютно преждевременным. У нас действительно есть сильные стороны, мы эти сильные стороны демонстрируем: это, в первую очередь, радиоэлектронная борьба, во вторую очередь, элитная пехота, в третью — артиллерия, в четвертую очередь, работа танковых подразделений.
Эти все моменты отмечают как весьма эффективные. Есть слабые стороны. Пока еще непонятно, насколько велика роль и возможности нашей авиации.
У нас неровное состояние армии, она не стандартизирована, она у нас очень разношерстная.
Добровольцы — очень мотивированные ребята в массе своей, но они довольно плохо оснащены. У них не хватает техники, у них не хватает боеприпасов, технику им дают старую или обещают и не дают. У них очевидная существенная проблема. Но высокая мотивация. Если будет, чем стрелять, — парни не отойдут.
Линейные части с мобилизованными — серединка на половинку.
А части ВДВ и морской пехоты — эти парни вообще никогда никуда не отходят, мы это точно знаем, это сильные мужественные ребята, которые будут стоять до конца. Они у нас в первую очередь в Херсонской и Запорожской областях стоят, это бригада ГРУ, ВДВ, морпехи и т. д.
К ним, мне кажется, вопросов не будет — они любое наступление смогут отразить.
Плюс есть момент по офицерам. У нас армия очень сильно варьируется в зависимости от того, какие старшие офицеры какой армией командуют.
В одних подразделениях все более-менее прилично, не считая традиционной для всей армии бюрократии. Там и разведка хорошо работает, и артиллерия хорошо работает, и военные сигналы быстро проходят.
В других подразделениях есть проблемы с мотивацией, с тем всем они не в идеальном состоянии.
Поэтому насколько противник знает, где у нас сильно, а где у нас слабо — это большой вопрос, потому что он будет стараться бить в слабые места. Он будет стараться выискивать те подразделения, насчет которых есть вероятность их отхода с боевых позиций, оставление рубежей — будет бить туда.
Они так делали с Изюмом и будут делать сейчас. У них в этом плане очень продуманное планирование.
— Что с боеспособностью и моральным состоянием украинской армии? Существует такое мнение, что война в 2022 году выбила много хороших, мотивированных украинских военнослужащих. Сейчас подготовлены новые, но это в основном второй сорт. Насколько это верно?
— Я думаю, это близко к истине. Действительно, первый год боевых действий плюс Бахмут очень существенный нанесли ущерб по идейным и по офицерским кадрам. Кто-то погиб, кто-то затрехсотился (получил ранение. — Ред.), но те кадры, которые воевали в первый год войны в Бахмуте, в том числе и Пригожин отмечал их весьма высокую моральную мотивацию.
Сейчас в связи с выбытием большого количества этих воинов первого года хватают мужчин, которые не очень хотят воевать за режим Зеленского и за Украину. Они как минимум нейтральны в этой истории, а как максимум — за Россию втайне выступают.
Поэтому, конечно, их мораль падает по чуть-чуть, но ее стараются силами информационной пропаганды поддерживать.
Нам в свою очередь надо постоянно давить на украинский передок всеми доступными нам средствами коммуникации и предлагать сдаться. Не просто предлагать сдаться, а еще и предлагать маршруты сдачи, безопасные коридоры, чтобы свои не расстреляли, чтобы люди сдавались.
В принципе, выгодно, но глобально мы понимаем, что, скорей всего, большая часть Украины присоединится или как минимум половина, нам эти же мужчины потом будут нужны — потому что это отцы, братья, мужья, они платят налоги, работают в невоенное время. И совершенно невыгодно плодить сыновей без отца.
Если мыслить об этой ситуации уже после всего, то чем больше сохраним мы жизни, не поддерживающих бандеровский режим людей, тем лучше будет для нас, для экономики, для развития нашего государства, для интеграции этих регионов.
Поэтому мотивации у них падают, и надо этим пользоваться.
— Почему у «Вагнера» так хорошо получается сражаться? Это высокая мотивация или профессиональное умение?
— В чем глобальная причина всех наших проблем? Глобальная причина всех наших проблем — это неверный подбор кадров… компетентность кадров не была решающей. Решающим фактором была лояльность кадров.
Лояльность и компетентность — вещи очень часто разные. Собрали людей, которые неспособны справляться во всей сфере народного хозяйства со сложными задачами. И эти люди построили систему, которая работает не в интересах армии и государства, а ровно наоборот — армия и государство работают в интересах бюрократии.
Бюрократы, по сути, приватизировали институты, на которые работают. Это наша ключевая проблема. Как только она уходит — на примере «Вагнера» выясняется, что русские вполне могут создавать продукт мирового уровня, в том числе в военном ремесле.
Показывается, что те самые солдаты и офицеры, объединенные по правильной военной доктрине, по правильному образу сложенные коллективы. С налаженной связью, с четким, адекватным командованием, у которого нет каких-то левых мыслей, своих интересов за пределами интересов Российской Федерации, — оказывается, что это суперспособный коллектив.
Заметьте, у них же было в начале всего несколько тысяч человек. Те, кто к ним пришел — это новые люди, их не было в «Вагнере». Это те люди, которые ушли из силовых ведомств.
Скорее всего, это профессионалы и патриоты, для которых абсолютно нетерпимой была ситуации бюрократии, коррупции, других вещей, которые унижают человеческое достоинство профессионала.
У любого профессионала есть человеческое достоинство. Если человеческое достоинство профессионала унижают — он уходит, даже если он любит, даже если это работа его жизни — он уходит. Потому что для него это оскорбительно, когда профессионалом командуют дураки и подлецы — для него это личное оскорбление.
Эти профессионалы пришли туда, где нужны были профессионалы, где командуют такие же профессионалы, подчиненные понятным, достижимым задачам.
Поэтому «Вагнер» отличен и в пиаре, поэтому «Вагнер» отличен и в войне, поэтому «Вагнер» умудряется разом бодаться со всеми элитарными группами в Российской Федерации и ничего ему за это не было.
Потому что они создали продукт мирового уровня, реально. Это одна из первых, и теперь уже первая ЧВК во всем мире.
Весь вопрос — русские люди неплохие, неглупые, не необразованные, ничего такого нет. Мы не хуже других европейцев, может быть, не лучше, но точно не хуже.
У нас проблемы системного организационного и кадрового характера. Не те люди командуют, не по тем правилам.