Сравнительный анализ ВПК и военных бюджетов стран-участниц НАТО и России

США, Китай и Россия, по данным Стокгольмского международного института исследования проблем мира (SIPRI), выделяют на ВПК 56% от общемировых затрат по этой статье расходов. В 2022 г. военный бюджет США составлял 877 млрд долларов — это 39% от мировых военных расходов и в три раза больше аналогичных расходов Китая, занимающего второе место в рейтинге. Россия, по открытым на сегодняшний день данным, тратит всего 86,4 млрд — в 10 раз меньше одних только Соединенных Штатов, не говоря о совокупных бюджетах всего НАТО.

На саммите НАТО 2014 г. в Уэльсе в связи с событиями в Крыму и в Донбассе страны альянса решили в течение 10 лет довести свои военные бюджеты как минимум до 2% ВВП. Такое требование выдвинули Соединенные Штаты, и оно было принято. Также под давлением США были отвергнуты инициативы получения приоритета в военных заказах европейскими оборонными компаниям, и все обязались тратить более 20% своих военных бюджетов на закупку американской военной техники и вооружений.

Однако несмотря на то, что суммарный военный бюджет НАТО к 2021 г. превысил 1 трлн евро, задачу валлийского саммита выполнила меньшая часть стран альянса. На аргументы о том, что такие военные расходы могут быть чрезмерными из-за экономического ущерба, причинённого пандемией коронавируса, генсек НАТО Й. Столтенберг заявил, что все же ожидает выполнения договоренностей 2014 г. и требует от всех активного участия в военных операциях. Даже для присоединившейся к НАТО лишь в 2020 г. Северной Македонии не было сделано никаких поблажек — довести военный бюджет до 2% ВВП безоговорочно. Кроме того, Столтенберг потребовал от европейских стран, в которых размещены контингенты НАТО, хотя бы частично оплачивать «услугу».

«Сейчас страны, которые участвуют в размещении боевых групп НАТО в странах Прибалтики и в Польше, покрывают практически все расходы самостоятельно. Мое предложение в рамках концепции "НАТО-2030", и было бы честно, если бы страны, направившие войска, не несли все расходы сами, а получали что-то взамен. То есть страны НАТО должны вместе покрывать свои расходы. Это причина, по которой я предлагаю увеличить финансирование деятельности по сдерживанию и обороне, такой как служба боевых групп, из бюджета НАТО», — заявил он.

Иначе говоря, Соединенные Штаты захотели, чтобы пребывание их войск в Восточной Европе оплачивали сами страны Восточной Европы. Для начала хотя бы частично.

По оценкам SIPRI Европейские военные расходы в 2022 г. увеличились на 13% и достигли 480 млрд долл. Это самый высокий рост за последние 30 лет. Военные расходы государств Центральной и Западной Европы составили 345 млрд долларов. В реальном выражении расходы этих государств впервые превысили показатели конца холодной войны, и выросли на 30% относительно 2013 года. Среди стран ЕС самые значительные изменения в военном бюджете у Финляндии (36%), Литвы (27%), Швеции (12%) и Польши (11%).

Однако по результатам 2022 г. только семь из тридцати стран НАТО увеличили оборонные бюджеты до оговоренного в Уэльсе уровня: Греция (3,54%), США (3,46%), Литва (2,47%), Польша (2,42%), Великобритания (2,16%), Эстония (2,12%), Латвия (2,07%). Самая экономически успешная страна Евросоюза Германия довела военный бюджет лишь до 1,49%. На последних местах, как обычно, оказались Испания (1,09%) и Люксембург (0,62%).

Причем если повышенный милитаризм Польши и стран Балтии можно связать с антироссийской политикой, то дела Греции касаются исключительно ее неразрешенного территориального конфликта с другим членом НАТО — Турцией. Причем в конце лета 2022 г. дело чуть не дошло до прямого военного столкновения, когда во время выполнения турецкими F-16 задач НАТО в воздушном пространстве над Эгейским морем истребители были «захвачены на радар» ЗРК С-300 ВВС Греции на острове Крит. Президент Турции Эрдоган даже сказал, что Греция заплатит «тяжелую цену», если «пойдет дальше». Ситуацию, естественно, замяли, поскольку западные интеллектуалы недвусмысленно объяснили: даже небольшое столкновении Греции и Турции может привести к развалу НАТО, а для США такая ситуация недопустима.

Вывод, который можно сделать из этой ситуации, заключается в том, что Западная Европа (кроме Великобритании) готова всячески помогать Украине, но желательно не за счет своего благополучия, в Южной Европе свои проблемы, которые превалируют над украинским вопросом, а вот Восточная Европа — тот самый регион, который может быть использован Соединенными Штатами для непосредственного столкновения с Россией в случае поражения Украины.

Эту мысль подтверждают результаты выполнения валлийских договоренностей в 2023 г. По данным Мюнхенского института экономических исследований (Ifo), первое место по военным расходам в отношении собственного ВВП заняла Польша, увеличившая свои военные расходы с 2021 г. на 152%. Всего же количество членов НАТО, увеличивших военные бюджеты до 2% ВВП, выросло до 11 стран. Это только треть участников альянса, но число растет. Итак, Польша в текущем году истратит на оборону 4,3% ВВП. На втором месте — США с 3,3%, на третьем — Греция с 3,1%. 2% и более истратят граничащие с Россией Эстония, Литва, Латвия и Финляндия, а также Румыния, Венгрия, Великобритания и Словакия. Швеция — кандидат на вступление в НАТО — потратит на оборону 1,4% от ВВП. На последнем месте прогнозируемо находится Люксембург (0,7%). Интереснее же всего поступила Германия. В относительных величинах ее затраты увеличились до 1,6%, но в абсолютных — это на 17 млрд евро меньше целевого показателя в 2%, самое большое отставание среди всех стран НАТО.

Самой милитаризированной страной стала Украина. Не имея для этого собственных ресурсов, в 2022 г. она нарастила военные расходы на 640%, что, по данных SIPRI, стало наибольшим годовым увеличением в отдельной стране, начиная с 1949 г. Военные расходы Украины составили 34% ВВП страны (против 3,2% в 2021 году) и достигли 44 млрд долл. Это половина от предполагаемых российских расходов на оборону.

Тройка топ-доноров, оказавших самую большую финансовую военную помощь: США — 19,9 млрд долларов, Великобритания — 2,5 млрд долларов, Германия — 2,0 млрд долларов. Вклад в военный бюджет Украины внесли более 20 стран, но не все их них опубликовали данные о точных суммах. Тем не менее предполагается, что в 2022 году Украине на военные нужды перечислили не менее 30 млрд долларов.

В 44 млрд долларов военного бюджета Украины не включена стоимость переданной ей военной техники, которая без сомнений составляет огромные суммы.

19,9 млрд долларов от США — самый большой объем военной помощи, предоставленной за год любой страной одному бенефициару со времен холодной войны. При этом он составил всего 2,3% от общих военных расходов США, т. е. для американской экономики такое увеличение нагрузки не чрезмерно. Не чрезмерно это и в плане внутренней стабильности. Так, социологические опросы, проведенные Центром Pew Research в 2022 г., показали беспрецедентную поддержку НАТО в опрашиваемых фокус-группах из числа граждан ЕС и США. Результаты опроса среди жителей 11 стран — участниц НАТО выявили позитивное отношение к альянсу у 65% респондентов против 26%, высказавших свое неодобрение его политикой. В таких странах, как Нидерланды, Великобритания и Германия, в поддержку НАТО высказалось 7 из 10 опрошенных, а в Польше таковых оказалось почти 9 из 10, или 89%. Мало того, результаты исследования настроений общественности в странах НАТО, проведенного Управлением общественной дипломатии альянса накануне саммита в Мадриде (2022), показали, что жители ЕС и США готовы к определенным ограничениям, без которых трудно представить процесс милитаризации, — новые налоги или растущие расходы на оборону. К примеру, 38% опрошенных выступили в поддержку оборонных расходов на имеющемся уровне, а 40% и вовсе высказались за их увеличение.

Между тем военные расходы России выросли, по оценкам экспертов, на 9,2% и достигли 86,4 млрд долл. Это эквивалентно 4,1% ВВП России в 2022 году по сравнению с 3,7% ВВП в 2021 году. Однако SIPRI признала, что данные могут быть неточными в силу малого количества официальной информации от российских властей. Эксперты SIPRI указывают, что разница между бюджетными планами России и ее фактическими военными расходами в 2022 г. может говорить о том, что СВО «обошлась России гораздо дороже, чем она ожидала».

Главный тренд в ВПК/ОПК последних десятилетий — укрупнение компаний — производителей вооружений. Однако это укрупнение в США/ЕС и России сильно отличалось.

В США и ЕС происходила корпоратизация: через сделки слияния и поглощения количество экономических субъектов в ВПК США сократилось с 51 компании в начале 1990-х до 5 крупных корпораций в наши дни. Аналогичные процессы протекали в ЕС, но там они были трансграничными: Airbus объединил авиакосмические предприятия стран — членов объединения, немецкий производитель бронетехники Krauss-Maffei Wegmann (выпускает танки «Леопард») объединился с французской компанией Nexter (производит танки «Леклерк»), а немецкий Rheinmetall поглотил британскую BAE Systems.

В России же — несмотря на то что ключевым производителем вооружений является корпорация «Ростех» — объединение разрозненных предприятий ОПК происходило не на рыночных основах (через слияния и поглощения), а в административном порядке со 100%-м сохранением государственного контроля над предприятиями ОПК.

Поэтому, несмотря на формально единую организационно-правовую форму корпораций, сущность «Ростеха» и его иностранных конкурентов отличается. Rheinmetall, Boeing и другие корпорации ВПК недружественных стран являются классическими рыночным корпорациями, где функции собственника и управления разделены. «Ростех», 100% акций которого владеет Росимущество, является скорее квазиминистерством, а не рыночной корпорацией. Впрочем, стоит отметить, что не все производители вооружений в странах ЕС являются публичными компаниями: в Польше оружие производит государственная холдинговая компания Polish Armaments Group, а в Чехии — частная, но не публичная, Czechoslovak Group.

Как следствие, подходы к управлению ВПК недружественных стран и ОПК России разнятся.

Во-первых, российский ОПК примерно с июня-июля 2022 г. переведен в мобилизационный режим работы, так как «Ростех» подконтролен властям. Корпорации же ВПК недружественных стран управляются менеджерами, которые подотчётны акционерам. Как следствие — ВПК стран ЕС в мобилизационный режим работы не переведен даже спустя год после начала СВО.

Во-вторых, менеджеры «Ростеха» лишь де-юре являются работникам госкорпорации, де-факто они куда ближе к чиновникам, чем их коллеги из Boeing. Поэтому скорость исполнения поручений от власти в ОПК РФ куда выше, чем в ЕС или США.

Во-вторых, «Ростеху» как госкорпорации, в отличие от условного Lockheed Martin, не нужно оглядываться на акционеров — акционером «Ростеха» является государство. Поэтому образ мышления у менеджеров отечественного ОПК отличается от образа мысли их корпоративных конкурентов. Для последних важен рост котировок акций (от них зависит будущее менеджеров, их оклады и бонусы), что вынуждает регулярно публиковать отчёты, избегать любых действий, которые могут подорвать веру акционеров в компанию, а также ставит в качестве приоритета вопросы финансового благополучия компаний, а не их долгосрочных планов развития. Как следствие — сокращение издержек путём закрытия невостребованных производств, консервация производственных линий. Для российских управленцев от ОПК приоритетом является исполнение государственной программы вооружений, а также иных распоряжений правительства.

С другой стороны, большой проблемой российского ОПК остаются банкротства и коррупция. Так осенью 2022 г. к премьер-министру Михаилу Мишустину и главному военному прокурору Валерию Петрову обратился депутат Госдумы Сергей Миронов с предложением остановить банкротство 15 предприятий ОПК, из которых 12 к тому времени уже были признаны банкротами, в отношении одного в марте 2022 г. ввели наблюдение, а одно самостоятельно перешло в стадию ликвидации в июле 2022 г.

В мае этого года глава Следственного комитета Александр Бастрыкин заявил, что корпорации массово допускают коррупцию при выполнении гособоронзаказов:

В качестве важнейшего отличия в работе западного и российского оборонных комплексов стоит отметить разное отношение властей к угрозам безопасности.

ЕС свою оборону делегировал США и блоку НАТО, сократив расходы на армию и ВПК до минимальных значений: как мы уже писали, из 30 стран НАТО лишь треть тратит на армию и ВПК больше 2%. В России на оборонные расходы направляется около 2,5% ВВП, а с учётом секретных статей расходов федерального бюджета (от 15% до 30% в зависимости от года) и того больше.

При этом Россия к модернизации ВС полноценно приступила с 2009 г., когда начались работы над государственной программой вооружения (ГПВ) до 2020 г., принятие до этого времени не исполнялись ввиду недофинансирования. В странах НАТО подобных комплексных программ нет в силу иным механизмов управления армиями стран — членов объединения.

Как следствие, ВПК ЕС сидел на голодном пайке, сократив производственные мощности, и приспособился работать по принципу just-in-time production, то есть производства с нулевым уровнем запасов. Поэтому мобилизационные резервы ВПК США и ЕС серьёзно ограничены. Резко нарастить объёмы производства вооружений и боеприпасов ВПК стран G7 просто неспособен, в том числе по организационным причинам.

Управление российским ОПК (как и американским) централизовано, тогда как европейским — децентрализовано. ОПК РФ и ВПК США являются национальными промышленными комплексами, а ВПК ЕС — транснациональным. Управлять предприятиями в одной стране куда проще, чем предприятиями, разбросанными по разным странам, особенно если при этом ещё и приходится налаживать взаимодействие между национальными правительствами и Еврокомиссией.

В частности, корпорации в ЕС и США требуют подписания многолетних контрактов на производство вооружений, без чего они отказываются приступать к расширению производства, тогда как бюрократия подписывать такие контракты не спешит. Поэтому при масштабировании производства ЕС столкнётся с массой бюрократических проблем, которые в США и России уже давно решили.

Кроме того, в России есть ещё специфические институты, созданные для решения проблем с реализацией ГПВ, например военно-промышленная комиссия (включая созданный недавно президиум).

Таким образом, у ОПК России есть определённое временное преимущество перед ВПК стран — союзников Украины при наращивании объёмов производства вооружений и боеприпасов, а ОПК РФ, в отличие от ВПК стран G7, быстрее перешёл в мобилизационный режим.

Первая часть доклада здесь. Продолжение следует.