С Россией будут бороться до последней возможности, считает политолог, глава координационного совета движения «Русский союз» Алексей Кочетков.
Об этом он рассказал в интервью изданию Украина.ру.
— Алексей, вы не так давно побывали в зоне СВО на Марьинском направлении. Денис Пушилин ранее сообщил, что ВС РФ продолжают выдавливать там противника, ситуация осложняется тем, что украинские формирования всё ещё могут перебрасывать в населённый пункт свои резервы. Как эти скупые сводки выглядят на практике?
— Там уже больше года идут непрекращающиеся бои. Были периоды, когда наши доблестные батальоны занимали определенные позиции, но потом были вынуждены оставлять некоторые участки. Сейчас, насколько я понимаю, ситуация переломилась.
Противник постепенно отходит. Нашим войскам удалось перерезать коммуникационные артерии, по которым ВСУ получали боеприпасы и резервы. Поэтому они постепенно оставляют позиции, с которых мы их выбиваем больше 400 дней.
Сама Марьинка сейчас представляет собой лунную поверхность. Там уже нет целых зданий. На окраинах остались только какие-то намеки на многоэтажки, из-за которых весь сыр-бор.
— Если на примере Марьинки в целом оценивать медленный ход СВО, в какой степени он обусловлен силой противника, нашими невынужденными ошибками или объективной нехваткой у нас сил и средств?
— Это настоящий укрепрайон со всеми радостями. Восемь лет туда закачивался бетон и строились многоуровневые подземные сооружения.
Брать такие укрепрайоны весьма трудно. Тут нужно применять особые средства вроде фугасных авиабомб, которые мы не всегда могли использовать, учитывая, что до недавнего времени там оставалось мирное население. ВСУ держали их в качестве заложников.
А потом, когда люди или погибли, или смогли оттуда чудом выбраться, мы стали применять тяжелую артиллерию. И с этого момента продвижение наметилось. Постепенно бойцы 1-го корпуса бывшей Народной милиции ДНР зачистили эту территорию ценой неимоверных усилий, а также их беспримерного мужества и героизма.
Сейчас с высокой долей вероятности можно говорить, что марьинская эпопея закончилась. Но вслед за этим укрепрайоном будут и другие. Длиться все это может долго, если не произойдет кардинальных изменений на фронте, когда ВСУ будут вынуждены сдавать свои позиции под угрозой окружения или выхода им в тыл.
— Была ли у вас возможность пообщаться с беженцами из Марьинки?
— Лично у меня такой возможности не было. Их вывозят в глубокий тыл, потому что в прифронтовой зоне им делать нечего.
Вы же понимаете, в каком физическом и психологическом состоянии эти люди. Очень тяжело на протяжении многих месяцев находиться в ситуации постоянного обстрела и смертельной опасности.
Мне бойцы батальона «Георгий Победоносец» рассказывали, что на некоторых участках (где они были уверены, что никого из мирных жителей не осталось) выходили люди, больше напоминающие призраков, которые короткими перебежками двигались к источнику воды. Причем бывали случаи, когда их умудрялись убивать украинские снайперы.
Марьинка — это филиал ада на земле для гражданских лиц. Если у военных есть какая-то ротация, когда они могут отдохнуть в человеческих условиях, то эти люди много лет жили в преисподней. По-другому не скажешь.
— Каковы сейчас настроения бойцов у «Георгия Победоносца»? Есть ли трудности с оснащением?
— Их трудности стандартные. С переходом Народной милиции в состав ВС РФ снабжение улучшилось. Но им все равно не хватает более серьезных вооружений.
Нужно понимать, что теперь это уже не просто батальон мобилизационного резерва, которому по штатке не полагалось почти ничего, кроме стрелкового оружия и 82-мм минометов. Теперь это отдельный стрелковый батальон.
По штатке им уже полагается много чего, но, к сожалению, еще не все пришло со складов. Тем не менее мы надеемся, что снабжение батальона сравняется с другими частями российской армии.
Кроме того, им элементарно не хватает бойцов. Дело в том, что в декабре была проведена частичная демобилизация людей, которые по возрасту (старше 50 лет) или по состоянию здоровья не подходили под российские стандарты. В основном это были те, кто попал еще под мартовскую мобилизацию в ДНР, когда была просто безвыходная ситуация.
Сейчас батальон пополнили мобилизованными из РФ. Тем не менее хотелось бы, чтобы бойцов было больше. Тем более сейчас появилась возможность добровольцам приезжать в «именные» батальоны.
Добровольцы очень хорошо сражаются. Они мотивированы так же, как и сами донецкие бойцы. Батальон стоит в Петровском районе Донецка. Так что они в прямом смысле защищают свои дома и свои семьи. А добровольцы мотивированы и сражаются не хуже, чем дончане.
— По поводу проблем со снабжением есть спор. Одни обвиняют в этом Минобороны. Другие говорят, что склады полны, но конкретные командиры по какой-то причине не хотят обращаться в ведомство, поэтому им проще обратиться к волонтерам. Кто тут ближе к правде?
— Понятно, что уже отлажена система, когда волонтеры привозят дроны и антидроновые ружья, потому что Минобороны так и не разобралось, какие стандарты этих вооружений нужны, поэтому эти ружья до сих пор не прошли сертификацию в ведомстве. Так что бюрократические препоны действительно есть.
Более того, не хватает элементарных станковых пулеметов, которые волонтеры точно нигде не достанут. Поэтому необходимо менять подход и стандарты, исходя из реальных потребностей подразделений.
Если тем, кто удерживает важные участки фронта, необходимо столько-то пулеметов, то им нужно их давать, а не думать о том, положено это по стандартам или не положено. Мы сражаемся с неординарным противником, который применяет различные средства. Следовательно, нам нужно самим проявлять какую-то гибкость.
— Наступление Украины началось. То, что происходит на фронте, — это максимум, который может создать противник? Или нас ждут еще более неприятные сюрпризы?
— ВСУ зондируют почву. Они проводят разведку боем по всей линии фронта. Напряжение чувствуется везде, и оно нарастает. Противник пытается нащупать слабые места на стыке подразделениями, чтобы нанести туда удар.
Донецкое направление вообще очень чувствительно. Прорыв на этом участке (Авдеевка, Марьинка, Красногоровка) создаст нам серьезные проблемы. Поэтому нам приходится напрягать все силы.
Ощущение тревоги присутствует уже несколько недель. Бойцы на передовой в постоянном напряжении, а это тоже изматывает. Солдаты понимают, что разговоры о наступлении не простой звук.
Дело еще в том, что ВСУ по-прежнему воюют, не считаясь с потерями. Это и раньше обескураживало наших солдат. Они бросают на убой большие группы бойцов совершенно неоправданно. Такое ощущение, что украинское командование их вообще не воспринимает как собственных солдат.
— Нужно ли нам для перелома в СВО переносить вооруженный конфликт на территорию Запада? Или об этом думать бессмысленно?
— К этому мы рано или поздно придем. Если закончатся украинцы, воевать будут поляки. Если закончатся поляки, появится кто-то еще. Тем же румынам не терпится сложить свои буйные головы, учитывая, что пишут в местной прессе и что сейчас происходит в Гагаузии. Обстановка вокруг Приднестровья накаляется еще сильнее.
Мне кажется, что сейчас России надо наносить больший урон противнику на территории западной Украины. Потому что там настроения тоже сложные. Там уже начались разговоры, что это «не совсем наша война», потому что «мы — галичане, а там пусть русские с русскими разбираются».
Еще, судя по их комментариям в соцсетях, растет недовольство от того, что мобилизация все чаще проходит в западных областях, когда жители «свободной Галиции» едут под Бахмут.
Мне кажется, нам нужно показать, что война на их территорию все равно придет. Пусть они делают определенные выводы и попытаются повлиять на киевский режим. Иначе не только Бахмут, но и «ридный Львив» может превратиться в город-призрак.
— Мы как раз нанесли ракетные удары по военным объектам в Тернополе и в Хмельницком.
— Это очень хорошая демонстрация. Я сегодня по этому поводу читал польскую прессу. Они всячески отрицают, что радиационный фон в Люблинском воеводстве заметно повысился. Зачем же им отрицать, если их по этому поводу никто особо не спрашивал?
Когда раньше удары наносились на юге, никто не говорил, что там могут быть снаряды с обедненным ураном. Эти взрывы никого не волновали. А здесь вдруг все резко бросились измерять радиационный фон. Так что на складе в Хмельницком действительно были необычные боеприпасы. И поляки заерзали.
А чтобы Польша заерзала еще сильнее, нам нужно наносить как можно больше ударов по складам и логистическим центрам на ее границе.
— Укладывается ли в эту канву якобы инсайдерская информация журналиста-расследователя Херша, что Польша и Прибалтика уже чуть ли не требуют от Зеленского закончить войну как можно скорее, даже если это приведет к его отставке?
— Это вряд ли. Польша рассчитывает получить максимальную выгоду, которая не определяется только деньгами. Да, Варшава заработала неплохо, но ей нужно забрать хотя бы часть «Восточных Кресов».
С Белоруссией у них не получится, но четыре западноукраинские области поляки рассматривают как достаточный приз за доброту и помощь, которую они оказали режиму Зеленского. Поэтому любое перемирие на Украине полякам сейчас невыгодно.
Что касается Прибалтики, то у них вообще нет собственного мнения. Они сделают все, что скажут им в США. А Вашингтону сейчас нет смысла прекращать войну любой ценой. Если бы они хотели, они бы ее давно прекратили.
Поэтому я считаю такие заявления Херша серым шумом, чтобы на него просто откликались. Вряд ли они соответствуют действительности.
— Вы упомянули фактор Румынии. В какой степени судьба Приднестровья будет зависеть от продления/непродления зерновой сделки?
— Мне кажется, что зерновая сделка вообще себя исчерпала. Она бессмысленна.
Цель, которую она преследовала формально (помощь странам третьего мира), вообще не выполняется. Уже кто только не сказал, что это зерно пошло на внутриевропейский рынок, чтобы Европа могла решить свои вопросы.
Кроме того, у нас есть все основания полагать, что британские ракеты Storm Shadow, которые бьют по российским городам, были доставлены на судах с зерном. А это уже прямое нарушение сделки.
К тому же у нас была договоренность, что они не атакуют Черноморский флот и не стреляют по Севастополю. Но они это делают. Начинается казуистика. Мол, тут мы договаривались, а тут не договаривались. Если они выбрали стратегию наперсточников, зачем нам вообще сидеть с ними за одним столом?
Вообще любые договоренности, которые приносят пользу нашим врагам, идут нам во вред. С нами ведут открытую войну. Это не просто СВО. Мы воюем не с Украиной, мы воюем с людьми, которые от этой сделки получают выгоду. Поэтому надо сделать так, чтобы противник получал максимальный убыток по всем направлении.
Пока же проблемы есть только у нас и у несчастного народа Малороссии. У всех остальных — сплошная прибыль и перспективы делить шкуру пока еще не убившего их медведя.
— А как быть с фактором Турции и с тем, что мы поддерживаем наш имидж среди стран Третьего мира?
— У нас там всегда был хороший имидж. Просто если СВО проходила с более осязаемыми результатами, этот имидж рос бы в геометрической прогрессии.
А так Российская Империя, СССР и РФ всегда стояли на пути у западного колониализма. Мы совершенно бескорыстно помогали странам Азии и Африки. И сейчас нас рассматривают как страну, которая при определенных обстоятельствах может стать гарантом развития этих регионов.
Чтобы они не были территорией, из которой просто выкачивают ресурсы. Так что все будет с зависеть от того, насколько быстро мы сможем побеждать зло, с которым сражаемся.
— Когда конфликт на Украине и вокруг Украины закончится, возникнет ли где-то что-то еще?
— Конечно. Это надолго. Не надо питать никаких иллюзий. Это цивилизационная война, которая вошла в свою завершающую фазу.
Раньше у нас были стычки. Но еще никогда противник столь явно не ставил своей целью уничтожение нашей цивилизации. Сейчас они хотят решить «русский вопрос» как таковой. С нас живых они не слезут. С нами будут бороться до последней возможности.
Надо готовиться, что эта война надолго. В нее будут вмешиваться новые и новые силы. Сейчас идет активное реформирование западноевропейского ВПК. Европейские армии в рамках НАТО проводят экстренные учения. Они готовят собственные вооруженные силы. И это не армия обороны. Это армия вторжения. Потому что Россия никогда не ставила своей целью осуществлять экспансию на Запад.
Кроме того, за океаном тоже началось активное перевооружение и подготовка к наращиванию потенциала американской армии. Которая тоже может оказаться на нашем театре военных действий.
— Стоит ли нам рассчитывать на помощь Китая, Ирана, Индии и КНДР? Или они ничего не сделают, но постараются воспользоваться нашей победой?
— Понятно, что у всех собственные интересы. Последние альтруисты жили в СССР. И помощь эта шла за счет многострадального русского народа.
Китайцы в ущерб себе ничего делать не будут. Если их интересы будут совпадать с нашими, они нам помогут. Это и происходит. Но если им это будет невыгодно, они эту помощь могут «подкрутить».
Я занимаюсь средствами радиоэлектронной борьбы. Мы как частные компании часто сталкиваемся с тем, что нам иногда ограничивают возможность покупать некоторые узлы. И эти качели сильно пугают. Мы не знаем, что будет завтра. А купить это кроме как в Китае негде.
Потому что наша собственная наукоемкая промышленность из-за политики 1990-х годов по некоторым позициям докатилась до того, что мы не просто отстаем, а оказались в полном провале.
Хотелось бы верить, что в перечисленных вами странам всегда будет побеждать здравый смысл. Все знают, что договориться с дьяволом в лице США невозможно. Если они получат какую-то выгоду здесь и сейчас, то потом они могут совершить такие стратегические промахи, которые приведут к непоправимым последствиям.
В любом случае будет складываться антиамериканская коалиция, в ходе которой все будут пытаться в перспективе получить максимальную выгоду для себя, не позволив получить ее даже своим союзникам.
Какая Украина нам нужна? Это не теория, а вопрос реальной политической действительности. Редакция издания Украина.ру предлагает всем, кого волнует будущее Украины, ответить на ряд простых вопросов. Отвечая на них, вы таким образом примете участие в конференции по этой актуальной теме.