Украина как террористическое государство тем не менее красную черту не перешла и ударов по тем, кто принимает стратегические решения, не наносит. Это такая с их стороны хитрость, считает полковник ФСБ и исполнительный директор Союза добровольцев Донбасса Андрей Пинчук.
Об этом он рассказал в интервью изданию Украина.ру.
— Андрей Юрьевич, мы с вами в последнее время все время обсуждали вопрос: как успешно противодействовать диверсиям украинских спецслужб на территории РФ, в том числе и как предотвращать покушения на российских лидеров общественного мнения (ЛОМов). Понятно, что эти покушения будут происходить и дальше — на Захаре Прилепине не остановятся. Почему же наши спецслужбы плохо их предотвращают? Ведь было понятно, что Прилепин входит в число тех, кого украинцы попытаются уничтожить.
— У этой истории есть техническая и политическая составляющая. С технической точки зрения круг лиц, которые могут стать потенциальными жертвами теракта со стороны Украины, очень широкий, почти безграничный.
9 февраля 2023, 15:54
Андрей Пинчук: кто онИсполнительный директор Союза добровольцев Донбасса, полковник.Любое публичное лицо, любой человек, который высказал свою позицию, может стать такой жертвой.
Естественно, охранников на всех не напасешься, потому что мы можем получить ситуацию, когда по понедельникам ты у меня будешь охранником, а по вторникам я у тебя. Меры безопасности становятся очень обширными, потому что подобная пассивная оборона сама по себе никогда не бывает результативной.
Во-вторых, мы наблюдаем достаточно интересную тактику украинских спецслужб: она связана с тем, что ударов по первым лицам, по лицам стратегического уровня мы не видим.
Те, кто на самом деле могут повлиять на стратегические решения по адекватному ответу Украины, никто из них целью террористических атак пока не является.
Соответственно, если брать такой эгоистический формат личных интересов, представителей российской власти, то, как бы это цинично не звучало, Украина красную черту не перешла.
Зачем же там убивать Буданова, у нас же не было покушения на главу какой-то из наших спецслужб? Если сейчас организовывать покушение на Буданова, то даже если оно будет успешным, то завтра украинцы совместно с американцами уже перейдут эту черту. Зачем же на это провоцировать?
А то, что кто-то находится в группе риска, ну так и люди на передовой тоже находятся в группе риска.
Поэтому я думаю, что это одна из таких очень циничных, но реальных причин, почему мы не отвечаем на эти акты террора.
Плюс иллюзорные ожидания того, что вдруг завтра все прекратится или договоримся, а из-за этой работы тебя, твое окружение, внесут в окончательный список международных террористов, из которых очень тяжело потом выходить. Там вход — рубль, выход — два.
Так что, к сожалению, тактика украинских террористических акций направлена на людей, несомненно, медийных, важных, но не ключевых с точки зрения работы государственного аппарата.
Да, у нас была какая-то странная информация без подробностей, о том, что на Симоньян и на Соловьева готовились какие-то покушения, но это были очень абстрактные данные.
— А на Малофеева?
— Малофеев же не государственный чиновник, не руководитель спецслужбы, более того, мы пока не слышали конкретных обстоятельств, кто это был и как организовал, поэтому мне тут сложно давать какие-то оценки — просто не обладаю достаточной информацией.
А что касается вопросов противодействия, я могу только повторить то, что говорю, в частности, вам каждый раз, когда подобные вещи происходят: пока мы не начнем работать в среде противника, пока противник не будет себя чувствовать некомфортно, пока в ресторанах Киева будут сидеть украинские офицеры и вольготно себя ощущать — украинские спецслужбы будут и дальше совершать теракты на территории РФ.
— Вот вы говорите, что раз украинские спецслужбы не ликвидируют важных правительственных чиновников, то для наших властей красные линии еще не перейдены. А вот у израильских спецслужб другой подход: совершили арабские террористы преступление против любого гражданина Израиля, сразу же следует ответка. Олимпиаду в Мюнхене помните?
— Вы еще вспомните Ветхий Завет. Еще раз повторю, вы находитесь в логике хорошего имиджа израильских спецслужб. Вы просто не знакомы с полной историей их деятельности, а я знаком.
Там у них есть масса неудачных актов. Есть ряд израильских агентов, которые до сих пор сидят в тюрьмах различных иностранных государств из-за того, что они неудачно совершили акты возмездия.
С другой стороны, есть очень большое количество врагов Израиля, которые чувствуют себя комфортно. Поэтому и стал возможным Мюнхен. У советских спецслужб, тоже были крайне эффективные акты возмездия. И у российских были: Джохар Дудаев, был Басаев, много кто был.
Вы сейчас пытаетесь историю выдать за текущий момент, а это не одно и то же.
— И все-таки, разъясните некоторые моменты покушения на Прилепина, которые остались непонятными. Мы помним покушение в Киеве на белорусско-российского журналиста Павла Шеремета. Его тоже взорвали в автомобиле. Взяли и прицепили бомбы к дну машины. Но я точно помню, что Шеремета не только убили, но у него оторвало ногу. Что касается Прилепина, то там была не просто бомба, а противотанковая мина. В итоге он не только остался жив, но и конечности не оторвало, а вот сидевший с ним в машине водитель погиб. Как такое могло произойти?
— Не могу ничего сказать, для этого нужно прочитать результаты взрывотехнической экспертизы. Да, действительно, противотанковая мина не имеет направленного характера действия, и сложно представить механизм ее дистанционного приведения в действие.
Криминалисты, наверное, поработали на месте, и я очень рассчитываю, что общественность будет ознакомлена с их экспертным заключением. Не для каких-то обывательских целей ознакомлена, а просто для того, чтобы люди могли бы сделать выводы, повысить уровень своей безопасности, исходя из способов крепления, выявления признаков подобных методов террористической работы.
— Современные машины компьютеризированы. Компьютер показывает тебе ту или иную неполадку в автомобиле. Можно ли сделать так, чтобы тебе показывали, что к днищу прикреплен посторонний предмет?
— Все можно сделать. В первую очередь, что можно сделать — это купить палку с зеркальцем и не оставлять бесхозными машины. Для начала эти элементарные меры безопасности, а при наличии водителя или человека, который тебе помогает машиной управлять, — не отлучаться от автомобиля вместе с ним. Ну а если отлучаешься, то оставляй машину на охраняемых стоянках, в своих дворах.
Это не всегда помогает, но во всяком случае значительно затрудняет работу преступникам.
Есть гарантированный набор мер, в том числе основанных и на технических ухищрениях. Но еще раз повторюсь: если только это будет делаться без нанесения адекватного поражения преступникам-террористам, без уничтожения террористов, мы будем просто ходить, друг на друга оглядываться, потихонечку погружаться в пучину шизофрении и паранойи, никак не устраняя корень проблемы.
У нас год прошел уже — уже целая серия терактов была, но мы еще ни об одной акции, проведенной против организаторов этих преступлений, не слышали. Я считаю, что в этом основной вопрос, а все остальное это следствие.
— И еще последний вопрос по этой теме. Оперативники очень быстро действуют. Во всех громких случая покушение на убийство Дугиной, Владлена Татарского и Захара Прилепина те, кто проводил теракты были установлены сразу, в течение очень короткого времени. Во-первых, личности преступников, нам было понятно, как они пришли, откуда, и даже в двух последних случаях были задержаны. Это произошло случайно или российская полиция, российские спецслужбы умеют работать?
— Я не хочу бросать тень на сотрудников правоохранительных органов, потому что действительно работать они умеют, но главным показателем эффективности спецслужб и правоохранительных органов является упреждение, предупреждение преступлений.
Что касается того, что быстро там что-то было обнаружено, я хочу напомнить, что при взрыве того же Крымского моста, при взрыве Дугиной, при убийстве Татарского, ряде других преступлений, значительная часть организаторов, пособников, в некоторых случаях исполнителей, скрылась за пределы страны.
А все остальное — технические средства, которые очень сильно упрощают оперативную работу. Все люди носят с собой мобильные телефоны, в которых отражается их позиционирование по местности, контакты, звонки.
Вокруг нас достаточно большое количество камер наблюдения, начиная от магазинов, заканчивая подъездами. Поэтому работа изменилась, по сравнению с тем, что было 30 лет назад, когда надо было действовать в основном агентурными методами.
Она стала более технологичной, опирающейся на те или иные показатели прогресса. Это очень сильно ускоряет работу. Плюс у нас есть такие законы, как закон Яровой, который требует от провайдеров сохранять переговоры и переписки и ряд других подобных актов, которые позволяют очень быстро в автоматическом режиме собрать информацию ознакомиться с ней, какие-то выводы сделать.
— Теперь по поводу Кремля. Над ним был сбит украинский БПЛА. Это что показывает, что у нас есть очень серьезные дырки в противовоздушной обороне?
— Что значит «дырки в обороне»? По поводу Кремля опять же я не обладаю достаточной картиной, потому что я не видел ни технических характеристик, ни фотографий, ни маршрута полета этих БПЛА, ни характеристик взрывных устройств, если они были и с собой несли, каким образом они были посажены/не посажены.
Какая-то часть информации оглашена была, но для того, чтобы составить адекватную картину происходящего, этой информации для меня лично недостаточно.
Кто, как, откуда, что там было, летали БПЛА вроде как со взрывными устройствами. Но что за взрывные устройства, как были приведены в действие, как управляли ими, откуда управляли? Если с территории России, то какие меры предприняты для того, чтобы задержать тех, кто управлял?
Вы вот говорите, что всех диверсантов ловят, но я не слышал о том, чтобы поймали кого-то из тех, кто управлял и направлял БПЛА. Много говорилось о системе подмены GPS. Но как они вообще к Кремлю подлетели — у меня нет об этом информации.
Еще раз повторюсь, когда не обладаешь базовыми исходными позициями для анализа ситуации, все остальное превращается в чистые фантазии. У нас на телевидении и так хватает фантазеров, причем с не очень адекватным мировосприятием, так что очень не хочется становиться в их ряд.
А теперь что касается БПЛА. Технические процессы меняются. Российская система обороны построена по принципу реагирования на традиционные вызовы, которые были максимально актуальными еще вчера. Это, прежде всего, ракеты и самолеты.
БПЛА в картине военных угроз появилась только-только и в качестве объекта угрозы, и в качестве реального или потенциального инструмента поражения противника.
Президент проводил недавно большое совещание, были анонсированы огромные вложения в производство БПЛА, хотя, честно говоря, когда говорят о вложениях, хотелось бы видеть результаты этих вложений, а не просто суммы, которые на них будут потрачены. Потому что это формирует логику чиновников и тех, кто будет осваивать эти деньги строго определенным образом.
Для меня вопрос БПЛА состоит даже не в том, сколько денег будет потрачено на них, а в комплексном изменении картины военного и специального мира под эти БПЛА.
Я где-то говорил уже, что для меня БПЛА — это современный порох. Есть картина мира до изобретения пороха и после изобретения пороха. С его помощью ситуация на поле боя принципиально изменилась. Не стало рыцарей, не стало луков, стрел, копий и т. д. Соответственно, изменилась оргштатная структура военных, изменился порядок подчиненности, боевые уставы.
Также изменилась картина мира, когда появились современные средства поражения — танки, боевая авиация, когда появилось ядерное оружие.
БПЛА — это новый фактор поражения и наступления. Для меня вопрос БПЛА будет изменен, когда по аналогии с военно-космическими силами, у нас появится новый род или вид войск, связанный с беспилотными аппаратами.
Соответственно, в рамках логики этих войск, в рамках научно-исследовательских институтов, которые должны будут переориентироваться на обслуживание их гражданского сектора, в рамках логики всей повседневной деятельности государственной машины, когда возникла террористическая активность и изменились паспорта безопасности.
Соответственно, нормативы по этим паспортам безопасности, изменения в этой связи и так далее, это длинная очень цепочка.
В войсках появятся отдельные войсковые подразделения БПЛА, в военкоматах появятся воинские учеты специальностей.
А сейчас ситуативно какие-то антидроновые ружья раздают, устанавливают «купола», иногда они эффективные, иногда неэффективные. Это пока очень рефлексивная модель, реакция на происходящее, и пока она еще не вышла на уровень осознания того, что что-то можно менять не в моменте, а в целом комплексно.
Это тот фактор, который меняет не какую-то отдельную позицию, а вообще всю конструкцию, всю структуру. Потому что завтра будут уже не отдельные БПЛА, а автоматизированные рои с искусственным интеллектом, которые вообще никем не управляются. Они сами по себе выстраивают алгоритмы движения и поражения, исходя из очень широкой линейки вариативных действий.
Следующий момент — это природоподобные технологии, которые сейчас активно в научном фронтире находятся, и часть технологий по природоподобному принципу формируется, и в том числе с использованием природоподобных материалов.
Через какое-то время, как бы это сейчас фантастически ни звучало, это может очень быстро произойти, — мы не сможем в небе отличить косяк птиц от косяка БПЛА, с соответствующими поражающими элементами.
Робототехнические комплексы будут интегрированы в это. Следующие элементы — это квантовые технологии, которые обязательно будут с этой сферой адаптированы.
Как этому противодействовать, у меня, например, ответа на нет. Этим должны заниматься очень серьезные научные коллективы, а потом следом за этим выделенные промышленные ресурсы на это реагировать.
Происходит ли это сейчас, я не знаю, но у меня есть определенные сомнения.
— Разъясните нашим читателям о квантовых технологиях и о рое БПЛА.
— Машинное обучение, машинное зрение, помноженное на искусственный интеллект, на распределенные технологии передачи и обработки информации. Это позволяет на каком-то этапе, осознавая стратегическую цель, выстраивать тактические цепочки алгоритмов принятия решений.
Вылетели, распределились, и дальше уже искусственный интеллект без какого-либо участия операторов выстраивает всю тактику и оперативное движение, и поражение объектов.
Еще они по-разному могут поражаться — где-то дронами-камикадзе, где-то с помощью установленных активных средств поражения, например, ракетами, лазером и т. д. На них могут находиться специальные устройства подавления, уничтожения электроцепочек, импульсное оружие.
Все это, конечно, особенно на фоне современных, мягко говоря, далеко не всегда технологичных боевых действий звучит немножко фантастически. Именно этим сейчас занимаются научные центры военных организаций в первую очередь нашего противника, а также Китая и других технологически развитых государств. И правильно было бы, чтобы мы этим занимались, особенно на фоне реальных угроз, которые мы каждый день видим.