В 2024 году на Украине планируется открыть германский завод по производству новейших танков «Пантера» и завод по производству боеприпасов. И если будет соглашение о прекращении огня без смены власти в Киеве, изменения этой ситуации в нашу пользу маловероятны. Они будут готовиться к следующей войне.
Как этого не допустить — как раз задача СВО и нашего военно-политического руководства, считает военный обозреватель MilitaryRussia.ru Дмитрий Корнев.
Об этом он рассказал в интервью изданию Украина.ру.
Ранее высокопоставленный офицер финской армии, участвовавший в обучении боевиков ВСУ, жестко раскритиковал уровень их подготовки. По его мнению, по прошествии одного года они по-прежнему «неспособны к мобильным боевым действиям» и несут потери от российской артиллерии в условиях окопной войны.
Он считает, что успехи ВСУ были вызваны «везением» и прошлыми промахами командования ВС РФ. Теперь же российские войска «усвоили урок, а украинцы — нет».
— Дмитрий Николаевич, давайте без злорадства попробуем разобраться, в чем он прав, а в чем преувеличивает.
— Когда идут масштабные боевые действия, должен быть очевидный результат в виде изменения линии соприкосновения. Сейчас линия соприкосновения не меняется с ноября. Идут тяжелые бои, идут постоянные атаки российских войск.
Наши небольшие подвижки говорят лишь о том, что это может быть прелюдией большого наступления. Серьезных прорывов у нас до сих пор нет.
17 декабря 2022, 08:16
Дмитрий Корнев: кто онВоенный эксперт, основатель и автор проекта MilitaryRussiaПонятно, что ВСУ постоянно бросают в бой резервы. Они постоянно докидывают какие-то части в тот же самый Артемовск. Но говорить о том, что противник не подготовлен к ведению обороны, нельзя, потому что ситуация на линии фронта говорит об обратном. Ведь бои за Артемовск мы обсуждаем с октября, а это маленький город.
Даже если он будет взят (надеюсь, это произойдет в ближайшие дни), за ним будет еще одна линия обороны, а затем еще одна. Так что без серьезных подготовленных сил прорвать ее не получится. Я надеюсь, что эти силы есть. Недаром мы проводили мобилизацию.
Поэтому нельзя говорить, что оборону со стороны ВСУ держат наемники или полунаркоманы. Это самообман. Нам противостоят профессионалы, с которыми тоже нужно работать профессионально.
Возможности у нас для этого есть. Надеюсь, мы увидим это максимум через месяц. Потому что предполагается, что в апреле начнется некое контрнаступление противника. Хотелось бы, чтобы мы предвосхитили такую активность своими наступательными действиями со стороны ВСУ.
Что касается заявления финского военного, то понятно, что в Европе у руля стоят разные силы. Там нет монолитного политического поля. Вполне возможно, что какие-то части ВСУ действительно неподготовлены. И какие-то силы в Европе считают, что так и есть.
Но тогда непонятно, что в таком случае происходит с линией фронта. Как только она начнет меняться, и мы увидим, что эти полусолдаты побегут, тогда финский военный будет прав.
— Как вам видится наше наступление? Это должен быть глубокий охват с Запорожской области и с ЛНР? Или нам будет достаточно усилить давление на трех основных точках, где мы и так атакуем (Артемовск, Угледар, Сватово — Кременная)?
— Тут мы можем только выстраивать гипотезы. Слава богу, наш Генштаб публично не делится своими планами.
Один из вариантов событий может состоять в том, что идет давление на разных участках фронта, по сути, разведка боем. Если эта разведка боем вдруг окажется успешной, то за спинами этих наступающих частей наши подготовленные силы в случае достижения успеха попытаются его развить.
Взять тот же Угледар. Сразу у нас там что-то не получилось. Сейчас идет вторая попытка. Наверное, будет третья попытка. И если мы нащупаем брешь в украинской обороне, туда войдут наши мобильные части.
Я не знаю, какие тут можно нарисовать красные стрелки, которые бы окружили синие кругляшки. Это не совсем научный подход. Скорее всего, мы тестируем сейчас несколько точек. Основные из них — Артемовск, Угледар и Красный Лиман (там серьезное давление с нашей стороны). А где именно произойдет долгожданный прорыв — сказать сложно. Но прорыв на любом из этих направлений принесет нам серьезный успех.
Например, если мы возьмем Угледар, то сможем с юга охватить достаточно большой кусок группировки ВСУ около Донецка. Ведь там за год активных боевых действий мы продвинулись незначительно просто потому, что там действительно выстроена эшелонированная линия обороны.
Обойти ее со стороны Уледара и Артемовска можно. Возможно, мы обойдем ее с севера и с юга.
Но если мы об этом рассуждаем, то ВСУ тем более не дураки. Они прекрасно видят картину на поле боя и наши возможные действия. Например, у нас нет данных по нашим резервам, а разведка у ВСУ хорошо работает. И в соответствии с этим выстраивает оборону.
Я не знаю, кто кого и тут опередит. Мы сейчас являемся свидетелями драматической битвы мозговых центров — Генштаба России и штабных специалистов ВСУ. Кто кого где сможет обмануть, и у кого лучше окажется ситуация с ресурсами в нужное время и в нужном месте — основной фактор военного успеха в СВО.
— Вы сказали, что наш Генштаб своими планами не делится. А почему Украина сначала говорила, что они обязательно возьмут Херсон, а теперь говорит, что возьмут Крым?
— Они работают на внутренний и внешний пиар. Я уверен, что сейчас у ВСУ нет никаких детальных планов по тому, как они будут захватывать Крым. Им придется как минимум снести несколько российских батальонных групп, чтобы хоть как-то приблизиться к полуострову.
Хотя не исключено, что они таким образом тестируют изменения нашей дислокации. Если наши бригадные группы начали менять расположение после очередного заявления Зеленского, они могут воздействовать на наши планы. А если перемещение наших частей происходит исключительно по нашим планам, вне зависимости от внешнего информационного воздействия, то тогда они будут готовиться иначе и не будут делать столь явные заявления.
Хотя пиар — он и есть пиар. Это психологическое давление на российские вооруженные силы.
— Возможен ли сценарий, который описывала украинская пропаганда, когда они начнут бить из высокоточного оружия по Крымскому мосту, затруднят логистику и мы будем вынуждены сами оттуда уйти?
— Это крайне маловероятно. Даже если они из «Хаймарсов» настолько серьезно повредят мост, то у нас останется паромная переправа, которая всегда обеспечивала транспортные потоки между Крымом и материком.
Но подвоз боеприпасов и материальных ценностей по-прежнему возможен со стороны Ростова. И я надеюсь, что наши вооруженные силы в принципе не допустят выхода ВСУ к крымскому перешейку. Но даже если это произойдет, мы усилим нашу активность по разблокировке полуострова и отодвиганию линии ударов для «Хаймарсов», чтобы не дать им поражать эту стратегически важную цель.
— Есть мнение, что Россия однозначно победит в СВО, потому что ее оборонно-промышленный комплекс гораздо лучше подготовлен для ведения большой сухопутной войны. Так ли это?
— И да, и нет. Наша экономика уже переведена на военные рельсы. Предприятия ОПК работают в три смены 24/7. На фронт уже поступают боеприпасы свежего выпуска. Это отмечают и западные наблюдатели, которым попадаются их осколки и обломки.
Другое дело, что Запад только начинает разворачивать свое движение. В основном это касается производства боеприпасов советского образца, которые нужны ВСУ, и которые заканчиваются в странах Восточной Европы. И нам точно невыгодно затягивание этого конфликта.
Да, ВПК мы нарастим. Если надо, мы его усилим. Но перенос центра тяжести экономики в сторону оборонки однозначно приведет к изменению уровня жизни россиян. Готовы к этому россияне или нет — вопрос сложный.
И надо учитывать еще одну простую вещь. В целом объем экономики стран НАТО, Японии и Южной Кореи несопоставим со всей экономикой России. Чем дольше будет продолжаться СВО, чем больше стран будут втянуты в поддержку ВСУ, тем сложнее нам будет обеспечивать сегодняшнюю интенсивность боевых действий.
Здесь в пору думать о том, как сравнительно быстро перевести эту ситуацию в русло дипломатических договоренностей. Если у нас в ближайшие полгода не будет военных успехов, нам придется договариваться. Если статус-кво на линии соприкосновения в ближайшее время не изменится, военным путем этот гордиев узел разрубить не получится.
Воевать со всем миром — это бесперспективно.
— Но пока они с нами переговоров не хотят.
— Пока не хотят. Есть простые вещи, о которых мы говорим с октября-ноября. У нас прошла мобилизация, у нас работает ВПК, и за три-четыре месяца мы получим несколько свежих боеготовых и мотивированных соединений. Никто не отменял цели СВО. У нас пока есть возможность достичь их военным путем.
Если этого сделать не получится в ближайшие месяцы, где гарантия, что этих целей можно добиться через год или два? Готовы ли больше 100 млн россиян к такого рода развитию событий? Вопрос сложный.
Хотелось бы, чтобы СВО завершилась, и мы вернулись к мирной жизни. Потому что люди советского прошлого воспитаны на том, что худой мир лучше любой войны.
Сейчас к переговорному процессу подключился Китай. Вполне может быть, что с плечом, подставленным Пекином, нам удастся добиться успехов в области дипломатии.
— Что конкретно вы будете считать военным успехом?
— Достижение целей СВО. Изменение статус-кво нынешнего киевского режима, например, когда Украина сама запросит мира. Но это задача максимум. Задача минимум — освободить территории, которые теперь уже входят в состав РФ.
— Если мы заключим временное соглашение, нам все равно снова придется воевать лет через восемь. Как быть с этим? Кто тут сможет лучше подготовиться?
— Конечно, такая вероятность есть. Это уже было в 2014 году. Но если тогда у нас были возможности, которыми мы не воспользовались, то сейчас такие возможности могут появиться у противника.
Напомню, что последние переговоры, которые идут между США/НАТО и Украиной по военно-техническому сотрудничеству и вступлению в Альянс, рассчитаны не только на текущий момент. Они строят планы на 2024—2026 год. В 2024 году на Украине планируется открыть германский завод по производству новейших танков «Пантера» и завод по производству боеприпасов. Эти планы уже сейчас верстаются.
И если будет соглашение о прекращении огня, без смены власти в Киеве, изменения этой ситуации в нашу пользу маловероятны. Они будут готовиться к следующей войне. Как этого не допустить — как раз задача СВО и нашего военно-политического руководства.