Москва должна дать более четкую квалификацию действий Украины и Запада против нас. Например, называть это не «гражданская война», а «агрессия Киева и НАТО против России и геноцид населения Донбасса, Херсона и Запорожья, вернувшихся в состав РФ». Так считает ведущий эксперт Центра военно-политических исследований МГИМО, член-корреспондент Академии военных наук России Владимир Козин.
Напомним, что утром 16 ноября нефтебаза в Орловской области пострадала от атаки беспилотника. Об этом сообщил губернатор региона Андрей Клычков.
— Владимир Петрович, беспилотник осуществил налет на нефтебазу в селе Стальной Конь в Орловской области. Чей это был летательный аппарат?
— Конечно, это был не наш аппарат, не канадский, не польский. Я думаю, что украинский беспилотник налет на нефтебазу сделал. Кому еще пускать? Это целенаправленная акция со стороны Киева. Страна-производитель пока не объявлена, но это и не так важно.
— Каким образом этот дрон долетел до Орла?
— Очень просто. Это дрон, который может летать на большое расстояние. Если я правильно понял, то объект, который он пытался уничтожить, находился на большом расстоянии от старой украинско-российской границы — более 170 километров. По другим данным, 150 км. Для современных беспилотников это расстояние вообще не проблема — есть аппараты, которые летают на тысячи и десятки тысяч километров. Например, недавно на аэрокосмической выставке в Китае был продемонстрирован подобный дрон с максимальной дальностью до 10 тысяч километров.
— В какие еще российские регионы могут проникнуть такие вражеские беспилотники?
— В принципе, в любые, если мы не поставим надежный заслон и не будем их уничтожать еще на дальних подступах — как только дроны пересекут какую-то границу с нами.
— Есть ли сегодня возможность масштабного прорыва ВСУ на российские территории?
— Если вы имеете в виду вооруженные силы и сухопутные войска, то думаю, что нет. Они понимают, что наша армия гораздо сильнее украинской. Пусть у нас нет такого большого числа личного состава у наших границ (в этом нет никакой необходимости), но огневая мощь у нас гораздо больше и господство в воздухе практически полное. А у них [у ВСУ] остались единицы боевых самолетов и вертолетов.
Танковых частей у России гораздо больше, и они более современные. Есть другие средства: стратегическая авиация, которая может сбрасывать неядерные бомбы с обычными фугасно-осколочными боезарядами большой мощности — по 500 килограмм, по тонне и даже больше.
Поэтому нет, этого не произойдет. Но говоря так, довольно оптимистически, все равно нужно держать порох сухим, проявлять бдительность и всегда давать отпор в два раза сильнее на любой украинский удар, какими бы средствами он ни наносился.
— Сейчас идет методичное уничтожение критической инфраструктуры Украины. (15 ноября несколько целей были поражены в Киеве, взрывы подтвердили власти Харькова, Кривого Рога, Львова. О ракетном ударе также сообщают в Волынской, Кировоградской, Николаевской, Одесской, Хмельницкой, Черкасской областях). В чем еще мы можем действовать эффективнее противника?
— Вы задаете справедливые вопросы. Конечно, уничтожение или повреждение такой ценной инфраструктуры, как различные электроподстанции, теплоэлектростанции важно. Однако это не единственный способ заставить агрессора замолчать, затихнуть.
Есть еще другой вариант, которым должны сопровождаться вышеуказанные действия. Это разрушения критически важной инфраструктуры на всей территории Украины — такая линия с нашей стороны должна продолжаться и наращиваться. Причем делать это необходимо, по моему мнению, каждый раз, когда ВСУ делают какие-то гадости в отношении наших мирных граждан или объектов, которые находятся на традиционно российской территории.
При этом нужно одновременно уничтожать тяжелые виды вооружений, которые поставляет Украине Запад различными способами: по железной дороге, автотрассам, с помощью военно-транспортной авиации НАТО. Если североатлантический блок и Евросоюз говорят, что нужно укреплять эти пути поставок тяжелых видов вооружений на Украину, то мы, соответственно, должны разрушать все эти маршруты — на земле, в воздухе, на море.
— ВСУ пытаются вести наступательные действия по всей линии от Попасной до Харьковской области. Об этом заявил офицер Народной милиции Луганской Народной Республики Андрей Марочко. Чего нам ждать по этому направлению?
— Во-первых, я не уверен в том, что у них есть силы, чтобы вести такие широкомасштабные наступления на всей полосе фронта, по линии соприкосновения, которая простирается на 1100 километров.
При этом нам нужно обязательно проверять источники данных, которые мы получаем. Как только Киев открывает свой рот — жди дезинформацию, жди обманные движения, жди какие-то инсинуации, которые могут нас ввести в заблуждение. Поэтому я не очень верю информации, которая поступает из неофициальных источников, откуда бы они ни шли — со стороны Украины, со стороны государств-членов НАТО или со стороны наших блогеров и отдельных частных лиц.
— Как ситуация может развиваться на Херсонском направлении?
— Мы заняли эшелонированную оборону на левом берегу Днепра, и правильно сделали. Мы сохранили 30 тысяч наших вооруженных сил, перевезли на левый берег 5 тысяч тяжелых видов вооружений, и поврежденные виды вооружений, которые требуют ремонта, и другие материальные ценности — снаряды, патроны.
Мы сохранили очень серьезный кулак, который позволяет нам еще очень и очень долго держать линию по левой части Днепра — на нашей стороне, которая вошла в состав Российской Федерации. Постепенно, используя дальнобойные вооружения, мы можем наносить высокоточные удары по украинской группировке, которая сейчас приблизилась к Днепру с правой стороны. У нас вполне есть такие возможности.
Поскольку нам удалось эвакуировать жителей многих населенных пунктов на правой стороне [Днепра], откуда мы ушли (это 115 тысяч местных жителей, включая Херсон) и вывести их на безопасное расстояние и контролируемые нами территории, мы можем использовать тяжелую стратегическую авиацию. Она действует на большой высоте, ее не в силах достать средства ПВО Украины. Российские силы могут бомбить все эти концентрации неонацистов, бандеровцев более эффективно. Этим необходимо заниматься очень серьезно и целенаправленно.
— Каковы наши мобилизационные возможности?
— Всегда очень хорошие. Цифры вам никто не озвучит, поскольку это относится к разряду военной и государственной тайны. Есть и добровольческие формирования, которые могут нам помочь, единственное — нужно обозначить свои военные действия.
Нам нужно изменить название нашей операции, я имею в виду специальную военную операцию — она уже свое доброе дело сделала, мы все понимаем ее значение. Но с 5 октября этого года, когда еще четыре территории вошли в состав Российской Федерации (ДНР, ЛНР, Херсонская и Запорожская области), мы должны дать более четкую квалификацию действий Украины и НАТО против нас. Например, называть это не «гражданская война» на Украине, а »агрессия Украины и НАТО против Российской Федерации». А наши ответные действия — это «противодействие этой вооруженной агрессии Украины и НАТО».
— Почему нельзя употреблять выражение «гражданская война» на Украине?
— Этот термин снова и снова появляется в заявлениях некоторых наших политологов. Раньше мы тоже называли «гражданской войной» все эти восемь лет до февраля 2022 года. Но посудите сами: Донбасс, Херсон и Запорожье в течение восьми лет никогда не воевали с гражданским населением остальной части Украины. Гражданское население Украины тоже никогда не враждовало с Донбассом, а воевали ВСУ, территориальная оборона, националистические формирования. Это первое, почему нельзя так говорить.
Второй момент: термин, что идет гражданская война на Украине, маскирует агрессора — Украину и НАТО. В этой формулировке не видно, кто на кого нападает. Третий момент: эта формулировка ставит на одну доску агрессора Украину и жертвы агрессии — Донбасс с двумя присоединившимися к России областями, которые вынуждены защищаться.
У нас иногда не задумываются, называют так, вроде название такое понятное — гражданская война. Но это не гражданская война — вещи нужно называть своими именами. Это агрессия Украины и НАТО против России — после того, как все пять территорий вернулись в ее состав. Кстати, я думаю, что новая формулировка позволит привлечь еще больше добровольцев, так как агрессия идет извне, против нас.
Также некоторые наши комментаторы, наверное, не обращали внимание на то обстоятельство, что президент Владимир Путин во время своего объявления о начале СВО 24 февраля 2022 года, употребил фразу "геноцид Киева против Донбасса". Насилие, геноцид — это было сказано правильно и не случайно. Агрессия и геноцид — обе формулировки имеют четкое определение в документах ООН.
Таким образом, сейчас идет прямая и масштабная агрессия Украины и НАТО против России и геноцид против населения пяти вернувшихся в состав РФ территорий. Москва вынуждена оказывать противодействие комбинированной агрессии Запада — теперь против всей России.
— Насколько успешно вливаются в ряды нашей военной группировки люди, пришедшие по частичной мобилизации?
— Отлично! Я поначалу думал, что их нахождение в учебных лагерях и центрах по подготовке и переподготовке, по восстановлению утраченных навыков займет максимум одну-две недели в зависимости от специализации. Но кого-то готовят месяц, некоторых — даже два месяца, пока они не закончат свое боевое слаживание, как говорят военные. Простыми словами, идет отработка навыков оперативного взаимодействия в боевой обстановке. Часть мобилизованных уже находится в зоне боевого соприкосновения.
Очень правильно, что людей, которые прошли частичную мобилизацию, не просто объединяют в какие-то части, подразделения и направляют для участия в боевых действиях. Новичков «смешивают» с людьми, которые уже имеют определенный военный опыт. Только таким образом можно повысить эффективность действий наших вооруженных сил. Например, люди из ДНР и ЛНР, которые годами воюют, лучше знают врага, его тактические приемы и методы.
Ведь недостаточно научить людей стрелять из автомата Калашникова или гранатомета, запускать маленький дрон-разведчик. Этого недостаточно! Люди должны взаимодействовать друг с другом, помогать друг другу, наступать и обороняться вместе.
Здесь не может быть каких-то обязательств, соревнований или сроков. Это все легко проверяется, проводятся учения. Специалисты сразу видят хорошие стороны мобилизованных новичков или какие-то недостатки. Поэтому надо это дело доводить до высокого уровня профессионализма с нашей стороны.
Надо продолжать эту линию и снабжать наши вооруженные силы самыми современными средствами, памятуя об одном: слишком многое поставлено на карту и мы должны противодействовать эффективно и мощно. И не надо стесняться, что о нас подумают и скажут в Лондоне или Вашингтоне. Раз мы взялись за освобождение территорий, где живут наши русскоязычные братья и сестры, мы должны довести дело до конца.
Обстановка часто меняется, но нам ни в коем случае нельзя идти на какие-то переговоры на условиях, которые довольно нахально и бесцеремонно выдвигает Киев и его натовские сообщники — прямые участники в войне против России. Это война, это очень серьезная война.
— Владимир Петрович, отдельные военные эксперты говорят: «Мы так долго этих мобилизованных готовим, мы одни воюем, нам никто не помогает». А вы что думаете?
— Пока мы не нуждаемся в чьей-то военной помощи на полях сражений. Но это не должно распространяться на вооружения и боеприпасы к ним. Если 58 стран (30 стран — членов НАТО и 28 внеблоковых государств) направляют свои вооружения на Украину, то почему Россия не может последовать этому примеру?
Другой аспект. Никогда нельзя доверяться экспертам, которые надувают щеки и считают себя знатоками, специалистами. Это их частное мнение, и оно может не соответствовать действительности. Они могут покупаться на всякие дезинформационные вбросы со стороны Украины или государств — членов НАТО. Украинцы и спецы из НАТО — это люди изощренные по своей сущности, и поднаторевшие в информационной, а точнее сказать в дезинформационной, работе.