Сотрудничество Анкары и Киева в сфере ВПК, поставки Украине турецких БПЛА можно считать раздражающим фактором в российско-турецких отношениях. Но для пересмотра позиций Турции в этом вопросе основания должна предоставить именно российская сторона, считает политолог, эксперт по Турции Иван Стародубцев.
Об этом он рассказал в интервью изданию Украина.ру.
— Иван, начнём с роли Турции как хаба для российских энергоносителей. Насколько надежнее в роли партнера окажется Турция, в отличие от Германии?
— Между Россией и Турцией существует многоплановое энергетическое партнерство.
Мы используем термин «многоплановое», имея ввиду все направления сотрудничества в топливно-энергетических комплексах наших стран. Речь о торговле природным газом, нефтью, нефтепродуктами, о совместных инвестициях в электроэнергетическую инфраструктуру.
Главным примером этого является атомная электростанция «Аккую».
Отмечу, что благодаря особой линии взаимного доверия между президентами Путиным и Эрдоганом, все эти договоренности не просто реализуются — они реализуются крайне динамично. Это мы помним и по решению по атомной электростанции «Аккую». Напомню, первое предложение российская сторона по «Аккую» подала в 2008 году, а в 2010 году уже две стороны вышли на подписание межправительственного соглашения.
Вообще-то говоря, АЭС «Аккую» — это не новый проект для Турции, его пытались реализовать еще с 1960-х годов. Лишь только включение в этот проект российской стороны позволило его динамично запустить. Это один из примеров.
Второй пример — это, конечно, «Турецкий поток». Стоит напомнить, что это некая трансформация ранее много лет обсуждавшегося, так и не реализованного проекта «Южного потока», где наша ветка должна была пойти на побережье Болгарии, и уже оттуда — в Европу.
Обсуждали этот проект годами, ничего не вышло. И буквально в считанные недели Путин и Эрдоган между собой договорились, с момента договоренности до пуска, с учетом всей разрешительной документации, с учетом всех работ, прошло максимум года два, когда были построены две нитки, одна из которых пошла на территорию Турции, другая пошла на территорию Европы.
Можно сравнить эту динамику с динамикой по тем же «Северным потокам», которую иначе как мытарствами российского «Газпрома» и, в принципе, российской стороны назвать нельзя. Не говоря уже о вопиющей атаке на российскую энергетическую инфраструктуру, которая была произведена, — и вплоть до настоящего момента никаких удовлетворительных объяснений со стороны той же Германии, со стороны той же Дании получено не было.
Более того, как известно, российские расследователи не допущены до этого дела, то есть до выяснения причин произошедшей аварии. Но всем понятно, что это диверсия. Российская сторона будет уведомляться, но не будет иметь никакого влияния на ход следствия. И это плохой сигнал для России.
Ничего подобного от Турции мы не ожидаем, поэтому Турция является более привлекательным для нас партнером.
Будет или не будет построена очередная ветка «Турецкого потока» — это решать европейским потребителям. Нет запроса со стороны Европы, соответственно, строить России и вкладываться в очередную ветку нет совершенно никакой необходимости.
Тут очередной вопрос: нам взрывают нитку «Северного потока», получается, несколько миллиардов долларов сейчас надо вложить, чтобы построить новую нитку и пытаться дотянуться до европейцев, как будто это нужно больше России, чем Европе. Мне кажется, тут должен быть взаимный интерес.
Спасет ли «Турецкий поток» нынешний отопительный сезон в Европе? Нет, не спасет, потому что не успеют построить никакую дополнительную ветку в оставшуюся до отопительного сезона неделю. Так что это, скорее, среднесрочная российская инициатива, но это никак не то, что решит проблемы европейцев в ближайшие месяцы.
— Возможны ли новые диверсии на «Турецком потоке»?
— Президент России Владимир Путин сказал «слава богу», что удалось предотвратить попытку диверсии на «Турецкий поток».
«Турецкий поток» — это проект, который был с крайним неудовольствием встречен как европейцами, так и украинцами, потому что они отлично понимали, что возникновение еще одного маршрута, альтернативного украинской газотранспортной системе, конечно, ее ослабляют, ослабляют ее руку в этом нефтегазовом, назовем это мягко — торге с Россией, если не сказать «шантаже», которым она (Украина. — Ред.) на протяжении многих лет занималась.
Так что неудовольствие это вызывало, но сейчас, когда уже все маски сброшены, когда все рубежи допустимости и недопустимости попраны, естественно, атаки будут продолжаться.
Здесь, конечно, я очень надеюсь, что, когда Владимир Владимирович говорит: «Слава богу», он не только на Бога уповает, но на всю нашу государственную систему, на систему безопасности, которая должна (диверсии — Ред.) предотвращать.
Такие атаки, попытки, они более чем вероятны, к сожалению, в нынешних условиях.
— Какова роль турецкой стороны в развитии событий вокруг украинского кризиса?
— У нас действительно между Россией и Турцией весьма противоречивые отношения, я всегда это говорю, когда меня спрашивают, Турция нам враг или друг? Я отвечаю, что Турция нам, прежде всего, сосед.
У нас есть очень серьезные области взаимодействия, есть очень серьезные области, где мы конкурируем и даже противостоим друг другу. Но пока, благодаря лидерской дипломатии…
Есть такой термин в турецком языке — они его часто используют применительно к российско-турецким отношениям — «лидерская дипломатия». Это дипломатия личная между Путиным и Эрдоганом, без примеси третьих сторон, без углубления во всякие бюрократические процедуры.
Благодаря этой лидерской дипломатии России и Турции удается находить развязки в самых сложных вопросах.
Что касается этой неприятной темы для российского общества — поставки беспилотных летательных аппаратов. Да, вопрос существует. Россия проводит специальную военную операцию на Украине. Россия не объявила Украине войну. Она не выводит официальный Киев, режим Зеленского за скобки законности, не объявляет их лидерами, поддерживающими терроризм и т. д.
Это означает, что другая сторона может действовать в рамках соглашений, а у Турции есть развернутые соглашения в сфере оборонно-промышленного комплекса с Украиной в рамках этих соглашений.
Когда к ним приходят с этим вопросом, говорят: «У меня есть долгосрочное соглашение о сотрудничестве, я в рамках этих договоров поставки и осуществляю. Вы войну объявили им? — Нет. — Вы контртеррористическую операцию проводите там? — Нет. — Вы объявили Зеленского вне закона? — Нет. — Ну, тогда какие ко мне вопросы?»
Это на самом деле то, на что российская сторона вплоть до настоящего времени ничего серьезного туркам возразить не смогла. Поэтому да, есть проблема.
Еще в феврале, до начала спецоперации, был визит Эрдогана в Киев, и там они договорились о расширенном сотрудничестве в сфере оборонно-промышленного комплекса. И договоренность о создании совместного предприятия по производству «Байрактара» — это все до СВО.
Чтобы туркам начать это отыгрывать назад, нужно основание именно с российской стороны, я так полагаю.