Нельзя сказать, что заявление Рамзана Кадырова с критикой действий (точнее, бездействия) российского командования в Краснолиманской оборонительной операции произвело совсем уж эффект разорвавшейся бомбы. То, что командование можно критиковать, стало понятно как минимум с момента выступления военкора Ирины Куксенковой из-за обмена Юлии «Тайры» Паевской. Всё дело в уровне…
Фактически речь идёт о бунте части высшей элиты. С критикой Минобороны выступили герои России Кадыров и Евгений Пригожин (оба фактически управляют частными армиями), а также депутат Госдумы, генерал-лейтенант Андрей Гурулёв. И бунт этот — не часть внутриэлитного противостояния (как принято говорить, «между башнями Кремля»), а результат накопления общественного недовольства, связанного с ходом СВО.
У общественности уже с весны регулярно возникали вопросы: где БПЛА? Где связь? Где системы РЭБ? Почему всё ещё летают украинские самолёты, уничтоженные Конашенковым ещё в феврале, и работает ПВО, тогда же тем же полководцем уничтоженная? Где удары по центрам принятия решений? Где удары по критической инфраструктуре Украины? Где ответ на удары по собственно территории России? До поры до времени это всё звучало тихо… Даже к гибели крейсера «Москва», отходу от Киева и к потере Змеиного общество отнеслось сравнительно мягко.
Первый взрыв общественного негодования был связан с обменом «Тайры». Фигура эта чрезмерно раздута в медиапространстве. Спасибо одному авторитетному военкору, который сделал из этой нацистки буквально людоедку, а потом недоумённо вопрошал: как это получилось? Но именно поэтому и возникло возмущение. Как-то само собой выяснилось, что МО РФ в принципе не комментирует обмены пленными, которые подаются Киевом как блестящие победы. То есть эта тема, равно как и множество других, была совершенно сознательно отдана на откуп разнообразным иноагентам и прочим ЦИПсО. Которые, понятно, вместе с информацией, которую невозможно получить у российских официальных инстанций, давали и свои трактовки.
Характерный пример — обмен, по которому были освобождены взятые в плен в Мариуполе бойцы «Азова». Обменяли их якобы на Медведчука, отношение к которому у России, мягко говоря, неоднозначное…
Где пруф, Билли? У нас есть пруф: «Мы обменяли одного фаната России на 200 воинов, он прошел все следственные действия, которые предусмотрены законодательством. Украина получила от него всё, что необходимо». Сказано Владимиром Зеленским в видеообращении к нации 22 сентября.
Вы в своём уме — верить заявлениям человека, который лично заинтересован в определённой подаче информации? Но мы согласны: на фоне оглушительного молчания российской стороны верить остаётся только этому...
Самое неприятное заключалось в том, что ни на один из вопросов не последовало ответа на официальном уровне. Реакция на какие-то негативные события запоздалая и неполная. Зато среди генералитета существует недовольство деятельностью военкоров, которые не стесняются высказывать своё мнение о ходе военных действий (причём нельзя сказать, что недовольство это совсем уж необоснованное).
Кстати, командующего ЧФ Игоря Осипова сняли с должности только после трёх провалов: потери «Москвы», ухода со Змеиного и эффективного удара ВСУ по аэродрому около Сак (о мелочах, вроде бомбёжки штаба ЧФ в Севастополе, мы и не говорим). Причём к ответственности его не привлекали, а причины гибели «Москвы» до сих пор неизвестны.
Потеря почти всей освобождённой территории Харьковской области была воспринята обществом уже крайне болезненно. Особенно на фоне того, что о готовящемся украинском наступлении постоянно предупреждали: украинская сторона чуть ли не с начала лета, а российские военкоры — за несколько недель и дней. В итоге к России присоединяется только четыре области, а не пять.
Ну и уж совсем болезненной была потеря Красного Лимана. Притом что, опять же, операция по окружению этого населённого пункта велась ВСУ на протяжении почти недели, но подкрепления пришли поздно и были малочисленными — хватило их ровно на то, чтобы обеспечить вывод из котла оборонявшие город подразделения.
Сам по себе этот неприятный, но не катастрофический эпизод совпал с двумя другими моментами.
Во-первых, Красный Лиман — территория ДНР, которая находится в состоянии вхождения в Россию. Т. е. Украина не просто удерживает территории, которые Россия провозгласила своими, но и продолжает их захватывать. И тут мы понимаем, что броска к Белгороду нет только потому, что для Украины эта цель неприоритетна и нет разрешения «вашингтонского обкома».
Во-вторых, в России началась мобилизация (о необходимости которой боевые генералы говорили с июня). Таким образом, претензии к оснащению войск и управлению ими вышли за пределы собственно Минобороны — это уже общенародное дело.
На всё это наложились внутренние проблемы.
Во-первых, противоречия между различными частями «союзных войск».
Вот, например, последняя значимая победа — захват крошечного посёлка Кодема в ДНР. Комментируя заявление МО РФ по этому поводу популярный телеграм-канал пишет: «Кто-то в полное отсутствие своих успехов, решил совершенно бессовестно примазаться к чужим». Простите, что значит «чужим»? Ах да: посёлок брала ЧВК «Вагнера». А разве «музыканты» — феодальная дружина, не подчиняющаяся общему командованию? Похоже, кое-кто думает, что это действительно так…
МО РФ, кстати, ничем не лучше: войска ДНР и ЛНР они своими не считают. В развале обороны в Харьковской области обвинили плохо вооружённый и подготовленный мобрезерв ЛНР, тогда как военкоры сообщали, что первыми устремились в бегство элитные части ВС РФ — 1-я танковая армия (включая «придворную» Кантемировскую дивизию).
Во-вторых, наличествуют противоречия в генеральском корпусе ВС РФ — между «старым» и «новым» составом.
Многих удивила, например, критика Кадырова в адрес генерал-полковника Александра Лапина, которого многие эксперты считают одним из самых толковых общевойсковых командиров российской армии, с огромным боевым опытом (в том числе, в Сирии), и уж вообще не отвечавшим за ситуацию около Красного Лимана — он прибыл туда к шапочному разбору с «пожарной командой».
Объясняется это просто: Кадыров принадлежит к условной группе «новых генералов», а Лапин — «старых». Понятно, что метил он не в Лапина, а в министра обороны Сергея Шойгу и начальника Генштаба Валерия Герасимова, но критиковать их с его поста всё же не по чину.
В-третьих, существуют и более глубокие противоречия внутри российской элиты. По мнению российского политического философа Алексея Чадаева, это противоречия между полуфеодальной аристократией 90-х и новой буржуазией, поднявшейся в путинский период. «Логика буржуа — все и всё для блага отечества, логика феодального государства — каждый должен заниматься тем, чем ему положено, а кому не положено, пусть сидит ровно и мнений не имеет».
Естественно, выход на поверхность этого конфликта вызвал оживление у разного рода иноагентов — как на зарплате, так и просто идейных либералов, призывающих к майдану во имя «патриотизма». Аналитики американского Института изучения войны (ISW), которым не надо делать вид, что они «патриоты», прямо пишут, что «Кадыров и Пригожин публично подорвали авторитет Путина, возможно непреднамеренно". Для них хорош и сам факт конфликта, и возможная победа в нём «старой» военной элиты (хотя не факт, что новые окажутся лучше — призывы Кадырова к использованию ядерного оружия вызывают обеспокоенность).
Несмотря на всё это следует отметить, что, в принципе, Кадыров прав.
Во-первых, совершенно очевидно, что СВО идёт не по плану и поставленные президентом задачи не выполняются. А значит, надо очень многое менять в военной организации и планировании. Причём на ходу — никакой мирной передышки сейчас достичь не удастся.
Во-вторых, так же очевидно, что существующая военная верхушка не только с изменениями, но даже с текущим управлением в рамках СВО не справляется. Отсюда отставки командующего Западным военным округом генерал-полковника Александра Журавлёва и заместителя министра обороны по тылу генерал-полковника Дмитрия Булгакова.
Сейчас перед руководством страны стоит крайне сложная задача: провести необходимые организационные и кадровые изменения, не разрушив стабильность. Цена ошибок может оказаться значительно большей, чем просто частное военное поражение.