Денис Казанский, разумеется, никогда в этом не признается, но разница в уровне умственного развития между немытым Майданом и многовековой Империей, фанатиками-националистами и интеллектуалами будет существовать всегда. Еще одним доказательством непрекращающийся в России деятельности по осмыслению трагических событий на Украине стала книга профессора Высшей школы экономики Ольги Байши «Дискурсивный разлом социального поля. Уроки Евромайдана», выпущенной в этом году Издательским домом ВШЭ.
Ольга Байша начинала как харьковская тележурналистка, потом работала редактором программ на киевских телеканалах и даже какое-то время трудилась в аппарате СНБО Украины. Это придает ее книге публицистическую яркость неравнодушного и привыкшего работать с большой аудиторией автора. А полученная в США степень PhD по медиакоммуникациям и многочисленные публикации в американской научной прессе (их перевод составил костяк книги) дали Ольге Байше уникальную возможность оценить события Евромайдана не только с точки зрения журналиста, но и в русле мировой научной мысли.
Как точно сказано в одной из предыдущих рецензий на книгу: «Автор анализирует риторику промайданных СМИ, политиков и общественных действий и приходит к выводу, что во многом трагедия на юго-востоке Украины стала возможной именно вследствие такой риторики: деление на "своих", "проевропейских", "прогрессивных" и "чужих", "совковых", "регрессивных". Логичным завершением риторики становится отказ в субъектности "врага", его дегуманизация ("колорады"), последующее поражение в правах и собственно физическое устранение — проведение АТО».
Юго-восточные регионы Украины в представлении сторонников Евромайдана были и остаются территориями дикости, ареалом сопротивления «добру и свету», и это является одной из главных причин холодной гражданской войны. Для расчеловечивания людей юго-востока в 2014 году майданной пропагандой обильно использовались уничижительные характеристики: «пьяные гопники-титушки», «платные провокаторы», «послушные рабы-бюджетники», «замороженное мясо», позже — «ватники» и «колорады». При этом сторонники Майдана описывались как «прогрессивные силы», «лучшие люди», «люди нового типа», «интеллектуальная элита Украины», «возрожденная элита нации», «успешные, смелые, фантастические» и т. д. (все использованные эпитеты — из реальных выступлений и статей).
«Оставляя в стороне культурологические и политические сложности ситуации, неоднородность той части общества, что выступала против Евромайдана, и разнообразие причин, по которым она выступала против, авторы УП [«Украинской правды»] изображали своих соотечественников, не поддержавших движение, упрощенно — не как мыслящих людей, которые придерживаются альтернативных политических взглядов, а как недалеких существ, застрявших в недоразвитом историческом прошлом», — пишет Ольга Байша, и приводит целый ряд конкретных примеров (в квадратных скобках указаны авторы тех или иных изречений):
«В большинстве случаев внимание акцентировалось на двух группах, которые участвовали в митингах против Майдана. В первую входили "титушки и платные провокаторы" [Тимощук, 2013], "массово привезенные" [Арестович, 2013] в Киев власть имущими [Зварич, 2013]. Вторая состояла из "послушных рабов-бюджетников" [Береза, 2013], которых привозили на митинги под угрозой увольнения либо других санкций.
Обе категории представлялись людьми с "рабскими привычками" [Карпа, 2013]; часто их изображали "пьяными", "несчастными" и неспособными сделать рациональный выбор. "Согнанные в центр столицы пьяные гопники-титушки и несчастные преподаватели из Луганска и Николаева" [Скоропадський, 2014] — такова типичная репрезентация антимайданных протестов в УП, авторы которой представляли своих оппонентов как безмозглое "замороженное мясо" [Зварич, 2013], способное только "резаться в дурака", слушать "мурку" [Колодій, 2014] и пить водку [Карпа, 2013б]. Само участие в "антимайдане" приравнивалось к "белой горячке" [Іллєнко, 2014].
Разница между Киевом и городами юго-востока Украины обычно представлялась не в сложных историко-культурных терминах, а как простое разделение между бесстрашными борцами за цивилизованное европейское будущее и жалкими рабами, уводящими Украину в "совковое" прошлое. "Я не о расколе по линии Восток — Запад. И не о сторонниках и противниках евроинтеграции. Я о более горьком и более существенном явлении, характерном для всех регионов, — различии между людьми и населением; между гражданами и рабами" — так описывал ситуацию народный депутат Украины, в прошлом министр обороны Анатолий Гриценко [Гриценко, 2013]».
Анализируя материалы «Украинской правды», Байша порою находит просто изумительные перлы. Например: «тиран убивал детей, но не смог преодолеть рождение Добра и его победу над Дьяволом» (так в начале 2014 года приветствовал Евромайдан украинский историк и политолог Алексей Гарань).
Так начиналась война на востоке Украины. Майданное манихейство стало идеологией новой Украины и ее цивилизационным выбором. «Наделив договор с ЕС мифологическим смыслом избавления от царства тьмы и движения к свету», Украина, по мнению О. Байши, сделала «возможным и даже необходимым исключение из поля политической репрезентации миллионов украинцев, не поддержавших Евромайдан».
И эта самоубийственная политика продолжается до сих пор: «В случае со „Слугой народа" то же прогрессивное историческое воображение позволило представить неолиберальные реформы как безальтернативный модернизационный проект, что, в свою очередь, сделало возможным и даже необходимым игнорирование мнения миллионов украинцев, противящихся прогрессивной исторической перспективе в виде приватизации земли и предприятий».
Цитировать книгу можно страницами — столько в ней конкретных ссылок, цитат и цифр. Однако наиболее ценную, научную часть исследования «Дискурсивный разлом социального поля. Уроки Евромайдана» профессора ВШЭ Ольги Байши мы оставим заинтересованным читателям, поскольку цель этой небольшой статьи — вовсе не сухой пересказ глубокой и увлекательной книги.