Родился Довженко в селе Сосница Черниговской губернии и был далеко не единственным знаменитым уроженцем села.
Выходцем из Сосницы был Гирш Блюмкин — отец знаменитого чекиста и авантюриста Якова Блюмкина (Яков, согласно одной из версий, тоже родился в этом селе четырьмя годами позже Довженко). Еще одним знаменитым выходцем из села был Василий Тарасенко — первый представитель УССР в ООН.
Отец Довженко был достаточно крупным землевладельцем, имея почти 8 гектаров земли. Но жизнь у него не складывалась. Несмотря на обилие земли, урожаи оставляли желать лучшего, а из 14 родившихся детей один только Александр Довженко прожил больше 20 лет. Остальные умерли либо в младенчестве, либо в юности.
Родители старались дать сыну образование. После окончания училища он поступил в учительский институт. Вплоть до революции работал преподавателем в различных учебных заведениях. Под армейский призыв во время Первой мировой не попал, а позднее, уже после революции, был признан негодным к службе по состоянию здоровья. Что позднее не помешало ему добровольно пойти на службу к петлюровцам.
Революцию Довженко встретил восторженно и сразу же сделался не просто националистом, но и сепаратистом, начав выступать за независимость Украины.
Уже позднее Довженко вспоминал, что марксизм, столь популярный в дореволюционных учебных заведениях, обошел его стороной, и он им ни капли не интересовался, тогда как идеи национализма казались ему понятными и естественными.
Довженко подумывал о продолжении учебы, но завертевшиеся революционные события не дали этого сделать.
В России произошла Октябрьская революция, Центральная Рада ее не признала и понемногу начала сколачивать свою армию. Начало этому было положено еще украинизацией полков регулярных русских войск, но теперь был брошен клич и добровольцам.
Вокруг харизматичного Петлюры начали собираться люди. Так возник Гайдамацкий кош — главная опора Петлюры на первом этапе его политического возвышения. Гайдамаки состояли частично из украинизированных отрядов старой армии, частично из юнкеров и добровольцев.
В конце 1917 года к черным гайдамакам (всего было два куреня — черные и красные гайдамаки) примкнул и Довженко. Атаманом гайдамаков стал сам Петлюра.
Гайдамаки особенно отметились при вооруженном подавлении большевистского восстания на киевском заводе «Арсенал». Довженко участвовал в этих событиях, и они настолько хорошо ему запомнились, что позднее он экранизировал их в СССР, правда, уже «играя за другую команду».
К слову, это было далеко не единственное подобное произведение в СССР. Про создателя знаменитой картины «Допрос коммуниста» художника Иогансона, служившего у Колчака, тоже поговаривали, что картину он рисовал с натуры, будучи на стороне белых.
Гайдамаки также участвовали в январских боях за Киев с отрядами Муравьева, по итогам которых вынуждены были оставить город.
Довженко оставался с гайдамаками вплоть до гетманского переворота, после чего попытался продолжить учебу. Интересно, что будущий режиссер находился в жесткой оппозиции к режиму гетмана, тогда как его непосредственный куренной командир Никифор Блаватный стал его сторонником и даже учил сына гетмана мове.
После свержения гетмана Довженко вернулся в армию УНР и позднее был переведен преподавателем в житомирскую школу старшин армии УНР. Там его и застали большевики, взявшие город. Как враждебный элемент он был отправлен в тюрьму, но довольно быстро освобожден.
Ключевую роль в этом сыграл влиятельный боротьбист Эллан-Блакитный.
Украинские левые эсеры, которых в честь партийного издания именовали «боротьбистами», в то время были союзниками большевиков, а Блакитный заинтересовался образованным молодым человеком. Под его влиянием Довженко и сам начал леветь и вскоре вступил в партию боротьбистов. Благодаря этому он нашел непыльную работу в школе красных командиров в том же Житомире.
После окончания гражданской войны боротьбисты стали не нужны. Ленин не любил конкуренции, тем более слева, поэтому начал разрабатывать план наиболее безболезненного устранения партии. В конечном счете решено было поступить следующим образом: партия боротьбистов самоликвидируется, ее члены вливаются в состав большевиков, а самые влиятельные руководители партии получают высокие посты в УССР со значительной долей автономии в делах.
В 20-е годы боротьбисты действительно составили значительную часть украинской политической элиты. Гринько возглавил Госплан, Войцеховский — Киевский горсовет, Полоз — наркомат финансов. Но главной вотчиной, почти полностью отданной на откуп бывшим боротьбистам, было просвещение.
Благодаря этому Довженко смог отправиться на учебу в Германию, которую ему выбили соратники по бывшей партии. Любопытно, что Довженко после самороспуска боротьбистов не воспользовался привилегией автоматического зачисления в ВКП(б) и так и не вступил в партию.
После возвращения под влиянием все того же Эллан-Блакитного Довженко увлекся кино.
Нет смысла подробно разбирать его творчество, оно неплохо известно, да к тому же это работа в первую очередь для кинокритиков и искусствоведов. Нас же интересует в первую очередь политическая биография героя.
Дальнейшая судьба Довженко отчасти напоминает судьбу Эйзенштейна. На обоих обратил пристальное внимание Сталин, одарил их своими милостями, но вместе с тем активно начал вмешиваться в их творчество и давить на них.
Довженко дополнительно доставалось еще и за его прошлое, которое ему регулярно припоминали. По сути Довженко как был убежденным националистом, так им и остался. Со временем он полевел, но фактически боротьбизм так и остался его платформой. Довженко не перековался, а приспособился.
За эту позицию Довженко периодически доставалось по полной программе, как в случае с «Украиной в огне», которую лично Сталин разгромил и запретил выпускать за «националистические извращения».
Если же еще раз вернуться к сравнению Довженко и Эйзенштейна, то на мировом уровне победа осталась за Эйзенштейном, который считается более значимым для мирового кино режиссером. А вот во внутрисоветском соревновании убедительную победу одержал Довженко, которого по праву можно назвать главным режиссером УССР, а возможно, даже и всего СССР.
Достаточно сравнить количество объектов на просторах бывшего СССР, названных в честь одного и в честь другого. И дело не в масштабах творчества и не в симпатиях зрителей.
Просто страстным почитателем Довженко был Никита Хрущев и после смерти режиссера создал настоящий культ Довженко, наиболее широко представленный в УССР, но докатившийся и до РСФСР (в нескольких российских городах есть улицы Довженко).
Именно поэтому его фамилия представлена в топонимике в гораздо больших количествах, чем имена всех остальных советских режиссеров, хотя современные зрители с его творчеством знакомы крайне слабо.