Дальневосточная Республика (ДВР) была, как и республики Причерноморья, создана большевиками по территориально-экономическому принципу, но на другом краю Российской Советской Федерации. 14 мая 1920 г. Совнарком РСФСР признал ДВР в качестве самостоятельного государства.
Немаловажным аспектом этого события являлось то, что первым главой ДВР стал уроженец Киевской губернии, участник революционного подполья в Николаеве и Екатеринославе Александр Краснощёков. Будущий основатель ДВР родился в местечке Чернобыль (входившего в черту оседлости евреев) в 1880 г. в семье портного, приказчика одного из местных предприятий. При рождении он получил имя Абрам и носил фамилию Краснощёк.
Под воздействие революционных идей он попал, будучи абитуриентом Киевского университета. К поступлению его готовил революционно настроенный студент Моисей Урицкий — будущий председатель петроградской ЧК.
В 1896 — 1902 годах Краснощёков стал профессиональным революционером, вёл подпольную работу в городах Украины и Новороссии. Пройдя через два тюремных заключения, он уехал в Германию, а в марте 1903 г. — в США.
В Новом Свете молодой эмигрант осел в Чикаго, создал семью, трудился разнорабочим и портным, а также много учился. Экстерном Краснощёков получил высшее экономическое и юридическое образование, затем начал адвокатскую деятельность, специализируясь на профсоюзных делах.
В 1917 г. после Февральской революции в Петрограде он принял решение вернуться в Россию. В США он оставил жену и через Японию достиг русского Дальнего Востока. Здесь Краснощёков влился в ряды РСДРП(б), был избран председателем Совета рабочих и солдатских депутатов города Никольска-Уссурийского (ныне Уссурийск), членом горсовета Владивостока.
Лидер уссурийских большевиков обладал хорошими организаторскими способностями, ярким ораторским талантом. Возглавляемый им совет первым на Дальнем Востоке признал Ленинское правительство. В начале 1918 г. Краснощёков стал главой краевого Исполкома Советов, (преобразованного вскоре в Дальневосточный Совнарком), захватившего власть над регионом. В этом качестве он проводил общую для всех большевистских правительств политику: реквизиции, национализации, репрессии казаков, разрыв с умеренными социалистами и т.п.
Однако Тихоокеанское побережье России было слишком лакомым куском для того, чтобы в условиях ослабления центральной власти оставаться под безраздельной властью революционеров. К тому же, только в одном Владивостоке скопилось более 11 млн. пудов военных грузов. Бывшие российские союзники по Антанте опасались их попадания в руки германцев.
В январе 1918 г. в те же дни, когда румынские войска вошли на территорию Бессарабии для установления контроля над местными военными складами Антанты, во Владивосток стали прибывать военные корабли Японии, США, Великобритани.
В Бессарабии роль оккупационной силы выполняли румынские войска под кураторством Франции. В Приморье также действовал тандем: непосредственно оккупацию осуществляли в основном японцы, но присматривали за ними военные и дипломаты США.
В начале июня 1918 г. президент США Вильсон предложил Японии высадить на Дальнем Востоке России до 12 тыс. солдат для содействия чехословацкому корпусу в охране военных складов. Правда, это не помешало Токио впоследствии нарастить там свою группировку до 70 тыс. человек (предельная численность американцев в Сибири достигала лишь 10 тыс. человек). Границы максимального продвижения японцев вглубь Сибири их американские партнёры ограничили Иркутском.
В конце июня во Владивостоке произошёл антибольшевистский переворот, а в августе началась массовая высадка японских и американских войск. Краснощёков вместе с вооружёнными отрядами Дальсовнаркома отступил в Амурскую область, оттуда через Сибирь он был вынужден пробираться в Европейскую часть страны, на территорию подконтрольную большевикам.
Под Самарой у самой линии фронта бывший советский губернатор Дальнего Востока попал в плен к колчаковцам. Весь 1919 г. Краснощёков провёл в Иркутской тюрьме, откуда был освобождён после разгрома Колчака.
Тем временем в Восточной Сибири (как говорили в XVII в. — на Сибирской Украине) японские интервенты стали быстро продвигаться вглубь российской территории, не встречая серьёзного сопротивления. К октябрю 1918 г. они уже хозяйничали в Приморье, Приамурье, Забайкалье. Весной следующего года под предлогом борьбы с красными партизанами они заняли весь Сахалин.
Стремясь избежать прямого столкновения с японцами и пытаясь не допустить провозглашения иностранного суверенитета над оккупированными территориями Ленинское правительство пошло на создание буферного государственного образования — Дальневосточной Республики.
Причём технология её создания очень напоминала образование Одесской Советской Республики, а затем Молдавской автономии в составе Украины.
Юрисдикция ДВР провозглашалась над всей российской территорией от Байкала до Тихого океана. Однако её фактические владения в момент создания ограничивалась лишь Западным Забайкальем. Здесь в Верхнеудинске (ныне это город Улан-Удэ) в апреле 1920 г. разместилось первое правительство ДВР во главе с Краснощёковым.
Так уроженец Чернобыля во второй раз возглавил Советскую власть в Восточной Сибири.
Буферное государство создавалось на подчёркнуто демократической основе, где всем классам общества гарантировались гражданские права и свободы. Провозглашалась открытость органов власти ДВР для участия представителей различных партий. Определение окончательного государственного устройства возлагалось на Учредительное собрание, которое предполагалось созвать после освобождения Дальнего Востока от сил «контрреволюции» и иностранных интервентов.
Такой либерализм большевиков был вынужденной мерой. «Ни шагу на Восток далее, все силы напрячь для ускоренного движения войск и паровозов на Запад в Россию. Мы окажемся идиотами, если дадим себя увлечь глупым движением вглубь Сибири, а в это время Деникин оживёт, и поляки ударят», — писал в феврале 1920 г. Ленин Троцкому.
Между тем в начале 1920 г. правительство США приступило к выводу своих войск с Дальнего Востока. Американцы стали давить на японцев в целях свёртывания и их военного присутствия. План создания буферного государства мог стать шагом в урегулировании отношений с Токио, поскольку Япония рассматривала также данный инструмент для сохранения своего влияния в Восточной Сибири.
Однако дальневосточным большевикам были непонятны эти дипломатические комбинации. Они вели кровопролитную партизанскую войну и необходимость подчинения «мелкобуржуазному правительству» у них энтузиазма не вызывала. Кроме того, большевистские лидеры на местах открыто оспаривали необходимость делить власть с меньшевиками и эсерами.
Поэтому Краснощёкову приходилось постоянно лавировать между радикальными сибирскими большевиками, японцами и московским руководством. Не зря в 1920 г. он совмещал должности главы правительства и министра иностранных дел ДВР.
Японцы довольно быстро включились в дипломатическую игру вокруг ДВР. 11 мая генерал Ооя, командовавший японскими войсками на Дальнем Востоке, приветствовал «образование из областей Дальнего Востока района на основах самоуправления». Позднее Краснощёков получил японское послание с предложением начать переговоры по отводу оккупационных войск из Восточного Забайкалья.
Москва дала добро на такие переговоры и стала своими действиями подчёркивать независимость ДВР. Именно в этих обстоятельствах РСФСР признала молодую республику, инициировала создание министерства иностранных дел ДВР.
В обмен на вывод подразделений императорской армии из Читинского региона республиканские власти обязались «поддерживать отношения теснейшей дружбы и близкого общения с Японией», не пропускать на свою территорию войска Советской России и не применять коммунизм в своей социальной системе.
Нельзя сказать, что японцы верили заверениям правительства Краснощёкова. Покинуть Забайкалье их вынуждал целый комплекс причин, а соглашение с ДВР позволило сделать это сохранив лицо.
Эвакуация японских войск позволила вооружённым силам ДВР в октябре 1920 г. ликвидировать «читинскую пробку» между Забайкальем и восточными территориями республики. 25 октября в Читу переехало правительство ДВР, весной 1921 г. здесь прошло Учредительное собрание, принявшее Конституцию молодого государства. Основной закон республики закрепил многопартийность, демократический парламентаризм, частную собственность, свободу слова и печати.
Буржуазно-демократические преобразования Краснощёкова на Дальнем Востоке обостряли его противостояние с «антибуферниками». В июле 1920 г., когда переговоры с японцами завершились успехом в Сибирском Бюро ЦК РКП(б) возобладало мнение, что ДВР выполнила свою основную задачу и может быть ликвидирована.
Краснощёков выступал категорически против. Москва поддержала главу ДВР и перевела Дальневосточное бюро РКП(б) в непосредственное подчинение ЦК. При этом произошло усиление контроля большевистской верхушки над делами в республике. Местным руководителям было указано на то, что «все существенные вопросы внутренней и все без исключения вопросы внешней политики… решаются с согласия Центра».
Последнее решение ухудшило отношения Краснощёкова с центральным руководством. С точки зрения последнего глава ДВР проявлял слишком много самостоятельности. Так, республиканское правительство предоставило японской фирме «Мицуи» лесную концессию. Российский Нарком Чичерин по этому поводу негодовал, поскольку считал подобное действие возможным только после полного очищения японцами Дальнего Востока, восстановления дипломатических отношений между Токио и Москвой.
МИД ДВР разработал проект соглашения о мире, дружбе и торговли с Японией. Подчинённые Краснощёкова пытались вести переговоры с представителями Госдепартамента США на предмет признания американцами ДВР. 15 декабря 1920 г. между РСФСР и ДВР был заключён договор о границах по которому из состава восточной республики была исключена Камчатка. Председатель дальневосточного правительства пытался протестовать против этого.
В июле 1921 г. слишком самостоятельный Краснощёков был отозван в Москву. Имея дефицитное для большевиков экономическое образование, он сразу же получил назначение заместителем наркома финансов, затем членом президиума ВСНХ, председателем правления Промбанка.
В сентябре 1923 г. высокопоставленный финансист был арестован по подозрению в крупных злоупотреблениях в Промбанке и осужден на 6 лет лишения свободы. Через полтора года, впрочем, Краснощёков оказался на излечении в кремлёвской больнице, а в начале 1925 г. амнистирован.
Заключительный период жизни Краснощёкова заняла служба в Наркомземе. Она прервалась в 1937 г. новым арестом, судебным процессом и расстрелом. На последнем в жизни Краснощёкова судебном процессе ему инкриминировалось не только вредительство в Наркомземе, но и работа в интересах Японии на посту главы ДВР.
История ДВР завершилась вскоре после того, как 25 октября 1922 г. японские войска покинули Владивосток. В тот же день подразделения Народно-революционной армии ДВР вступили в административный центр Приморья, установив полный контроль над всей территорией республики. 15 ноября после серии митингов рабочих, обращения командиров республиканской армии Народное собрание ДВР самораспустилось. Территория республики была включена в состав РСФСР в качестве Дальневосточной области.
Обстоятельства упразднения ДВР показывают, что большевики считали её независимость сугубо формальной и относились к ней исключительно как инструменту решения геополитических задач. Как только иностранная интервенция на Дальнем Востоке завершилась государственные институты, особый правовой режим ДВР были оперативно ликвидированы.
Справедливости ради стоит отметить, что возможности для манёвра большевистского правительства в этом вопросе были ограничены. Обладая богатейшими природными ресурсами, ДВР быстро стала объектом внимания зарубежного бизнеса. Он добивался концессий на вырубку леса, добычу золота, исследование нефтяных месторождений. За несколько месяцев до ликвидации ДВР Читу посетила немецкая торгово-промышленная миссия. Германцы желали получить концессии на разработку месторождений редких металлов.
Экономическая разруха в «материковой» России стимулировала ускоренную интеграцию Дальнего Востока с соседней Маньчжурией. Оттуда в ДВР завозилось большая часть продовольственных и промышленных товаров, а в обратном направлении уходило всё больше экспортной продукции. Возможно, такой вариант экономического поглощения ДВР и держали в голове японцы, когда устанавливали контакты с этим государственным образованием.
Экономическое обособление Дальнего Востока, да ещё в совокупности с автономной политической системой угрожало ростом сепаратистских настроений.
Причерноморские республики располагались на территориях, которые были интегрированы в экономику РСФСР гораздо сильнее. Однако они также создавались большевиками преимущественно в логике борьбы с иностранной интервенцией и как территориально-экономические государственные образования занимали в представлениях коммунистического руководства гораздо более низкое положение, чем национальные республики.
Уже упоминавшееся решение об изъятии из состава ДВР Камчатки принималось без какой-либо оглядки на позицию республиканских властей.
«Мы даём сейчас Америке Камчатку (в концессию — прим. автора), которая по существу всё равно не наша, ибо там находятся японские войска… И, давая это, мы привлекаем американский империализм против японского…» — без обиняков говорил Ленин на VIII Съезде Советов в декабре 1920 г. Формально независимой ДВР, куда входил этот регион вроде бы и не существует.
Для сравнения как не вспомнить о трогательной заботе большевистского руководства примерно в тот же период о границах Украинской ССР. Когда в марте 1919 г. по договору о границах за УССР были закреплены все губернии, перечисленные в ІІІ Универсале Центральной Рады. Спустя год партийный аппарат потратил много сил на убеждение представителей того же Юзовского района в необходимости его обособления от Российской Республики.