Автор далёк от мысли, что жизнь состоит из совпадений. На самом деле она состоит из повторов через такие промежутки времени, что мы попадаем только в один из них и думаем, что заново открыли любовь. Или коварство. Или кто такой тот еще Беня. И кто ему был Исаак Бабель со своими «Одесскими рассказами».
Само собой разумеется, что тот Беня — не этот. Но надо принять во внимание, сколько раз с тех пор менялся курс рубля, партии и акций «Укрнафты». Одно остается неизменным: на каждую хитрую «Укнафту» найдется свой Беня.
В новейшей истории Украины было много «грачей» и еще больше хаимов, но то, что Игорь Валерьевич Коломойский таки взошёл без мыла на вершину веревочной лестницы — это заслуживает хотя бы несколько строк, если не статей УК.
«Почему он? Почему не они, хотите вы знать?.. Он — Бенчик — пошел к Фроиму Грачу, который тогда уже смотрел на мир одним только глазом и был тем, что он есть. Он сказал Фроиму:
— Возьми меня. Я хочу прибиться к твоему берегу. Тот берег, к которому я прибьюсь, будет в выигрыше.
Грач спросил его:
— Кто ты, откуда ты идешь и чем ты дышишь?
— Попробуй меня, Фроим, — ответил Беня, — и перестанем размазывать белую кашу по чистому столу.
— Перестанем размазывать кашу, — ответил Грач, — я тебя попробую.
«Беня говорит мало, но он говорит смачно. Он говорит мало, но хочется, чтобы он сказал еще что-нибудь.- Если так, — воскликнул покойный Левка, — тогда попробуем его на Тартаковском.- Попробуем его на Тартаковском, — решил совет, и все, в ком еще квартировала совесть, покраснели, услышав это решение».
«Тартаковского называли у нас «полтора жида» или «девять налетов». «Полтора жида» называли его потому, что ни один еврей не мог вместить в себе столько дерзости и денег, сколько было у Тартаковского. Ростом он был выше самого высокого городового в Одессе, а весу имел больше, чем самая толстая еврейка. А «девятью налетами» прозвали Тартаковского потому, что фирма Левка Бык и компания произвели на его контору не восемь и не десять налетов, а именно девять. На долю Бени, который еще не был тогда Королем, выпала честь совершить на «полтора жида» десятый налет».
Это вам не повесть о том, как поспорили Иван Иванович с Иваном Никифоровичем — EastOne зятя Президента Виктора Пинчука и «Приват» кума королю и свата министру Игоря Коломойского зря высокий суд Лондона беспокоить не будут. Конфликт вокруг Криворожского железорудного комбината (КЖРК), тянувшийся с 2013 года, только в прошлом году был улажен, как говорится, полюбовно. Будет ли теперь титульное мероприятие Пинчука YES (Ялтинская экономическая стратегия) тазываться «ТАКИ ЙЕС» — неизвестно. Но к Ялте оно тоже давно отношения не имеет. В отличие от денег.
То, как это делалось не в той Одессе а в этой Украине, знают только акционеры «Приватбанка», который в 1995‑м активно включился в ваучерную приватизацию и аккумулировал 1,2 млн сертификатов (2,3 % от их общего количества!). Первым предприятием, чьи акции «Приват» получил в обмен на сертификаты, стал Днепропетровский метизный завод. Затем Никопоьский завод ферросплавов. Затем Покровский (Орджоникидзевский) и Марганецкий ГОКи. Не забывая, конечно, договариваться с бывшим тогда губернатором Днепропетровской области Павлом Лазаренко (о чем вспоминал позже Геннадий Боголюбов), переписывая на водителя «хозяина области» Леонида Гадяцкого 16,7 % ключевой компании «Привата» — «Сентоза Лтд» и 14 % акций фирмы «Солм», владевшей третью «Приватбанка».
«Беня! Если бы ты был идиот, то я бы написал тебе как идиоту. Но я тебя за такого не знаю, и упаси боже тебя за такого знать. Ты, видно, представляешься мальчиком. Неужели ты не знаешь, что в этом году в Аргентине такой урожай, что хоть завались, и мы сидим с нашей пшеницей без почина?.. И скажу тебе, положа руку на сердце, что мне надоело на старости лет кушать такой горький кусок хлеба и переживать эти неприятности, после того как я отработал всю жизнь, как последний ломовик. И что же я имею после этих бессрочных каторжных работ? Язвы, болячки, хлопоты и бессонницу. Брось этих глупостей, Беня. Твой друг, гораздо больше, чем ты это предполагаешь, — Рувим Тартаковский».
В 1999-2003 годах структуры «Привата» скупили на открытом рынке около 40 % акций «Укрнафты», а в 2000 году при помощи Геннадия Корбана «Приват» смог установить контроль над коксохимическим заводом имени Калинина, владелец которого не шёл на сотрудничество с группой. Корбан, чья компания вела реестр акционеров коксохима, через суды аннулировал сделки, позволившие его владельцу собрать контрольный пакет акций.
«Полтора жида» (уже не тот, а другой) поднял крик на всю Одессу.
— Где начинается полиция, — вопил он, — и где кончается Беня?
— Полиция кончается там, где начинается Беня, — отвечали резонные люди».
Но, как говорил тот Беня, что в Одессе, на всякого доктора, будь он даже доктором философии, приходится не более трех аршин земли. А наш Беня — тот еще философ.
«…ошибаются все, даже бог. Вышла громадная ошибка, тетя Песя. Но разве со стороны бога не было ошибкой поселить евреев в России, чтобы они мучились, как в аду? И чем было бы плохо, если бы евреи жили в Швейцарии, где их окружали бы первоклассные озера, гористый воздух и сплошные французы? Ошибаются все, даже бог».
Игорь Валерьевич неоднократно исправлял ошибки свыше, живя и в Женеве, и не в Женеве, но… сильно пристальный взгляд из-за океана обжигал почище солнца на побережьях Мертвого моря. Пришлось вернуться, как говорится, к родным могилам.
Если тренированная неожиданными заявлениями Президента Украины, его Офиса, Кабмина и Верховной Рады фантазия читателя способна представить, чтобы Игорь Валерьевич выступил на похоронах своего детища — «Приватбанка» — то пусть представит и его прощальную речь (естественно, в стиле Бабеля):
Вот попомните мое имя (оно вверху, если шо) — пройдет немного времени, и на проценты от размещенных на IPO судебных исков к нашему Бене будет построен памятник скромному банковскому служащему с выложенными из золотых слитков буквами на скромной, немногословной табличке: «тов. Коломойскому».
А сам «тов.» будет часто навещать этот памятник на пересечении Уолл-стрит и Крещатика, не отказывая в фотографировании с «живой легендой» туристам, начитавшимся «Одесских рассказов» и перепутавшим Бень.
Ну, что, кофе идём пить?