Пожалуй, о состоянии этого вопроса можно сказать словами Никиты Хрущева, что он «завяз в зубах, как дохлая крыса — и противно, и выплюнуть не могут». Носители этой идеи — от Грушевского и до Вятровича, включая большевиков Скрыпника и Затонского, — пытаются заставить местное население полюбить свой продукт любыми доступными средствами.
Маниакальное желание вытравить грамотный русский язык и городскую культуру на территории, ныне зовущейся Украиной, присутствует уже более ста лет. И первым, кто попытался эту идею окультурить, был Вячеслав (Вацлав) Казимирович Липинский (1882-1931).
Куда бедному шляхтичу податься?
Вацек Липинский родился 17 (5) апреля 1882 г. в польской шляхетской семье на Волыни. То есть на «кресах», где жили далеко не только поляки и евреи, как, скажем, в Варшавской и Седлецкой губернии. Учился он сначала дома, а потом в русских гимназиях. Аттестат получил, а вот дальше…
Попробовал постигнуть агрономию в австрийском Кракове — потерял интерес и стал самостоятельно осваивать гуманитарные науки. В 1902-1903 гг. прошёл годичную службу в драгунском полку в Кременце. К возрасту, когда надо начинать научную карьеру, он пришел, имея жену и не имея диплома. Попробовал систематизировать знания в Женеве — подвело здоровье.
А определяться пора, тем более что на дворе 1907 год, на минуточку. А это разгон Второй Думы, террор… И страстное желание высказаться. А значит, нужно найти себе ту аудиторию, в которой бы ты был интересен и не считался глупцом или профаном. Путей к ней было несколько.
Научную карьеру он уже миновал. Стало быть, нужно становиться публицистом и общественным деятелем. Но по польской линии, как и по русской, еще та конкуренция. Там хватает людей и с дипломами, и с куда большими материальными возможностями. Так что сами понимаете, сидеть в предбаннике и ждать, пока откроется дверь в парилку — перспектива не слишком радужная.
Есть модные социалистические идеи. Там нужны люди и на анкету не смотрят. Можно выбрать себе местечко от польской левицы до русских эсеров. Но и тут всё сложно и, прежде всего, небезопасно. Еще в гимназии заучил Вацлав строки русского поэта Некрасова:
Ему судьба готовила
Путь славный, имя громкое
Народного заступника.
Чахотку и Сибирь.
А вот этого как раз и не надо! В профессиональные поляки, даже левые, Вацлав уже не пошел, в «Бунд» — носом не вышел, а эсеры и эсдеки всех оттенков красного — это во многом те же бундовцы, только не говорящие между собой на идише, да еще и прочая Psia krew там подобралась. Нужно что-то другое.
А не податься ли в украинцы? Там не нужен ни диплом, ни бычье здоровье, ни готовность пострадать всерьёз. Да и к тому же эти люди будут не против того, чтобы у движения появилось цивилизованное лицо, чтобы русские и поляки, а тем более иностранцы воспринимали эту идею не как чисто этнографическую. И Липинский начинает работать в этом направлении — писать на украинскую тему.
Шляхта в центре внимания
В 1908 году он поселился на хуторе под Уманью, где написал на польском языке труд «Шляхта на Украине» (1909). В нем Липинский обосновал решающую роль шляхты в процессе формирования украинской государственности и призвал её бороться за возрождение Украины.
«И пусть нам не говорят, что мы, возвращаясь к своему народу, к своим материнским корням, воюем с Польшей; ведь мы преодолеваем в себе не польскость, а только свои польско-шляхетские пережитки, которые сделали нас «колонистами» не только на этой нашей земле, а даже в истории Польши; и в этом сбрасывании с себя дырявых исторических лохмотьев мы идем на Польшу, собственно, правдивую», — писал он там.
В 1910 году переехал в Краков, на австро-венгерскую территорию. В 1912 году вышел сборник его статей и исторических документов «Z dziejów Ukrainy» («Из истории Украины») — своеобразный итог его исторических исследований в ранний период творчества, куда вошли такие работы, как «Название Русь и Украина и их историческое значение», «Станислав-Михаил Кричевский», «Богдановым путём», «Документы Руины» и др. Автор посвятил его «хлопоманам» — историку Владимиру Антоновичу, писателю Паулину Свенцицкому и культуртрегеру Фаддею Рыльскому.
Он не заставлял шляхту отказываться от культурных достижений польского периода, а только призывал переходить на украинский язык, создавать местную культуру, литературу, а уж потом на такой же уровень возносить народ. И относительно этого он очень резко отличался от «хлопоманов» и Антоновича. Общее же было у них то, что они всячески пытались обойти вопросы религиозные.
В 1912 году Липинский выступил инициатором создания Украинского информационного комитета, целью которого стала пропаганда за рубежом идеи создания Украинского независимого государства. Таким образом, он попытался ознакомить европейскую общественность с тем, о чем она не догадывалась.
А еще он возжелал адаптировать идею самостийности так, чтобы она не выглядела похожей на людоедские построения Михновского и в то же время не допускала соглашательства с российской властью, причем — любой.
«В качестве политического цемента, спаивающего местных украинских людей в борьбе за собственное государство, мы хотим иметь патриотизм — любовь к общей Родине, а не Ваш социализм, ненависть местных бедных к местным богатым, и не Ваш национализм — ненависть местных «украинцев» к местным «не-украинцам»…
Только тогда, когда украинские государственники всех местных классов и всех местных наций победят агентов, которых метрополии имеют на Украине тоже во всех местных классах и всех местных нациях (также в «нации Украинской»!) — сможет подняться Государство Украинское. И только в Украинском Государстве, только в процессе сосуществования жителей Украины на отделённой границами государственной территории может образоваться из них Украинская Нация», — считал он.
Идеолог при гетмане
Так бы и оставались идеи Липинского чисто теоретическими построениями, если бы в 1918 году на этот товар не нашелся купец. Им стал русский генерал Павел Скоропадский, захвативший власть на фоне несостоятельности Центральной Рады.
За гетманом стояли солидные фигуры, а не экзальтированные интеллигенты. И им нужно было объяснение того, почему равенство в бедности и перераспределение собственности не годятся молодому государству. И что этому режиму вовсе не с руки плодить врагов истеричной украинизацией и ксенофобской пропагандой, а нужно привлечь к общему делу оставшихся на местах русских офицеров и чиновников, а также рабочих.
Нет-нет, от насаждения мовы никто отказываться не собирался, но хотели гетманские власти делать это без хамства и надрыва.
«Национализм бывает двоякий: государствосозидательный и государстворазрушительный — такой, что способствует государственной жизни нации, и такой, что эту жизнь разъедает. Примером первого может быть национализм английский; второго — национализм польский, украинский.
Первый национализм территориальный, второй — национализм экстерриториальный и вероисповедальный. Первый называется патриотизмом, второй — шовинизмом. Когда Вы хотите, чтобы было Украинское Государство, вы должны быть патриотами, а не шовинистами. Что это значит?
Это значит, прежде всего, что Ваш национализм должен опираться на любовь к своим землякам, а не ненависть к ним, за то, что они не украинские националисты. Для Вас, например, должен быть ближе украинский москвофил или полонофил (этот, как Вы его называете, малоросс и русин), чем чужак, который Вам должен помочь освободиться от Москвы или от Польши.
Вы должны все свое чувство и весь свой ум сосредоточить на том, чтобы найти понимание, найти общий политический язык с местным москвофилом или полонофилом — другими словами: сотворить с ними вместе на Украинской Земле отдельное государство, а не на то, чтобы за пределами Украины найти союзника, который бы помог вам уничтожить местных москвофилов и полонофил», — писал Липинский в письме к полтавскому помещику Сергею Шемету.
Но век режима Скоропадского был недолог, хамство и надрыв вернулись вместе с Петлюрой и переросли в сплошной погром. Те, к кому обращался Липинский, вынуждены были выбирать между белыми и красными или эмигрировать вслед за Скоропадским.
В эмиграции Липинский продолжал вращаться в кругах недобитых гетманцев. В 1926 году, за пять лет до кончины он для них написал оригинальный труд «Письма к братьям-хлеборобам». В нём пан Вацлав изложил консервативную версию украинства — идею построения «хлеборобской державы» с гетманом во главе. В основе ее должен стоять «хлебороб», созданный «из останков хлеборобского дворянства и хлеборобского крестьянства». Уже в те времена индустриализация подмывала эту базу, а уж потом…
Современные идеи «аграрной сверхдержавы», выросшие из мыслей Липинского, вообще не осуществить без насильственного сокращения населения.
Липинский против национал-рагулизма
Идеи Вячеслава Липинского так и остались обязательной частью всевозможных хрестоматий как пример идей человека, который «хоть и ошибался, но был за Украину».
Победили мысли, высказанные не бывшим поляком Липинским, а бывшим русским — Дмитрием Донцовым. Или то, что Вацлав Казимирович именовал шовинизмом, который, по его мнению, «всегда будет представлен типами Донцовых и тому подобных озлобленных и эгоцентрических лиц, влюбленных в себя людей, которые своей бессильной злобой все творческое, жизнеспособное на Украине от Украины будут отгонять».
Чьи интересы отражает идеология украинства по Донцову, а затем и по Бандере? Селянина, остановившегося перед городскими воротами и не прошедшего фейс-контроль по причине неподобающего санитарного состояния. Погибшее и депортированное довоенное население Галиции даже придумало термин «рагуль» в честь того самого шлагбаума со сторожкой при въезде в их мир. О чем он мечтает, стоя перед шлагбаумом или даже обойдя его и проникнув в вожделенный полис?
Если вы думаете, что он хочет побыстрее принять баню и переодеться в чистое, то глубоко ошибаетесь. Рагуль желает получить городскую квартиру любой ценой. Причем, желательно, не заработав на нее и не взяв кредит. А в квартире кто-то живет — «лях», «жид», «москаль» или просто очкарик. Его надо оттуда выбросить и заселиться самому, а потом завезти родню и посадить лук и редиску на месте цветочной клумбы.
Одного желания для этого мало. Значит, нужно придумать оправдание в виде национальной идеи. Для этого вполне подойдет книга Донцова «Национализм». И на основании её положений можно убить, реквизировать… Главное, что это идеологически правильно и за любые действия в том направлении ничего не будет.
Ненависть и зависть к тем, кто уже обустроился в городе или живет там из поколения в поколение — главные маркеры национал-рагулизма. А уж когда носители украинства освоились на киевской территории и обзавелись кое-каким статусом, то ведут себя, как персонаж актера Яковченко из фильма «За двумя зайцами».
Окопавшись в столице или другом крупном городе, они считают себя единственно правильными и не довольствуются шароварами и вышиванками или возможностью просто работать и зарабатывать деньги. Они желают заставить всех вокруг быть такими же или уничтожить.
И тем не менее. Далеко не все негорожане, не говоря уже о жителях мегаполисов и райцентров, способны разделить такой подход к жизни. Настоящая здоровая сельская идея — это то, что когда-то именовалось «стиранием граней между городом и селом» — провести в дом воду и вывести оттуда канализацию, топить газом, а не дровами. Продавать продукты по достойным ценам, а не себе или покупателю в убыток. Чтобы добраться до села можно было в любое время года… В общем, чтобы жить у себя дома в достойных условиях. И там, где она побеждает, сельские и поселковые советы действительно работают для своего избирателя, а их депутаты и служащие не стремятся в Киев. Понравилась бы она Липинскому? Безусловно, он был бы за это.
Неудивительно, что на Липинского любили ссылаться те, кто в нулевые годы нашего века пытался создавать идеи небандеровского украинского патриотизма. Близки к нему по духу были труды Дмитрия Табачника, цитаты из «Писем к братьям-хлеборобам» украшали занавес за президиумом на многих мероприятиях "Партии регионов" в пору ее расцвета. И музей Липинского был открыт в 2011 году, во времена президентства Януковича.
Однако помогли ли Януковичу такие «ляхи», как Липинский? Практика показала, что и в 1918 году, и в 2014-м на место солидных «хлеборобов»-липинских приходят «шовинисты»-донцовы.