Как ни странно, освобождение Белой Церкви является частью Житомирско-Бердичевской наступательной операции. Хотя до Бердичева отсюда в полтора раза дальше, чем до Киева.
Упомянутый Фастов был отбит, без преувеличения, блестяще. 7 ноября, то есть уже на следующий день после освобождения Киева, танкисты 3-й гвардейской армии Павла Рыбалко взяли этот важный узел дорог в 75 километрах юго-западнее Киева, захватив большие трофеи.
В тот же день немецкое командование приказало 25-й танковой дивизии вернуть контроль над городом, но только что прибывшая из Франции часть сначала потеряла технику, потом застряла в грязи, а потом полезла в наступление безо всякой разведки и подготовки. До 13 ноября продолжалась рубка за Фастов и находящееся рядом село Фастовец, и конец Киевской наступательной операции совпал с растаявшими надеждами немцев отбить город назад.
Вместе с тем не имел успеха и удар гвардейского танкового корпуса генерала Андрея Кравченко дальше в южном направлении с целью создания перелома на букринском плацдарме, где попытки 40-й и 27-й армий перейти в наступление были по-прежнему безрезультатны. Так что Белой Церкви, находящейся в Киевской области, так сказать, не повезло.
Внимание ей уделили только после того, как окончательно решилась проблема с Житомиром и Коростенем, двойное освобождение которых далось Красной армии довольно тяжело, а немцам, откатившимся до старой границы 1939 года, — еще тяжелее.
В то же время далеко позади, в излучине Днепра продолжались тяжелые бои. Черкассы с четвертой попытки были освобождены только 14 декабря. 20 декабря закончилась Нижнеднепровская операция, не решившая проблемы Никополя и Кривого Рога.
Но немцы постепенно катились на запад от Днепра, и удар с севера на юг должен был попасть им во фланг — на 5 января 2-й Украинский фронт готовил Кировоградскую операцию, а 52-я армия продолжала давить противника от Черкасс, потихоньку складывая скорый котел под Корсунем-Шевченковским.
В этой связи удар южнее Фастова представлялся важным и необходимым, а нанести его было поручено 40-й армии 1-го Украинского фронта, в частности, 51-й и 50-й стрелковым корпусам и входившей в состав второго чехословацкой пехотной бригаде, хорошо проявившей себя в боях за Киев. Хотя если быть точным, наступали стрелковые части и танки по больше части с запада, как бы возвращаясь к Днепру.
Во второй половине декабря в районе Киева были собраны крупные стратегические резервы, в состав 1-го Украинского фронта вошли две общевойсковые и одна танковая армии. 16 числа Военный совет фронта подписал план Житомирско-Бердичевской наступательной операции.
Его идея заключалась в разгроме немецкой 4-й танковой армии в составе 22 пехотных и 8 танковых дивизий, к которым тоже были приданы серьезные резервы, и навсегда отбить у нее охоту наступать на Киев. А в конечном итоге — выйти на Южный Буг. Фланги фронта, как мы говорили выше, были сильно разнесены — с одной стороны Брусилов в Житомирской области (с прицелом на Винницу), с другой — Белая Церковь.
«Командование немецко-фашистской группы армий «Юг», еще недавно весьма оптимистически оценивавшее положение и считавшее вполне возможным возвращение Киева, оказалось перед необходимостью переоценки обстановки.
Пока оно принимало срочные меры, чтобы заткнуть огромную брешь в своей обороне, войска 1-го Украинского фронта продолжали наступление. На всем огромном протяжении от Припяти до букринского плацдарма семь общевойсковых — 13, 60, 1-я гвардейская, 18, 38, 40, 27-я — и две танковые — 1-я и 3-я гвардейская — армии, ломая сопротивление врага, продвигались вперед», — с гордостью пишет тогдашний командующий 38-й армией генерал Кирилл Москаленко.
На левом фланге 40-я армия после успешного обхода узла сопротивления противника в Корнине развернула свою ударную группу в юго-восточном направлении и продвигалась на Белую Церковь. Немцы же по своей давней привычке не просто засели в укрепленном городе, но активно контратаковали.
«Вспоминается ночь на 30 декабря 1943 года. Остановившиеся колонны сплошь покрыты снегом, он шел всю ночь. Мороз достигает 20 градусов, а на рассвете, когда горизонт еще был затянут густой мглой и подул порывистый ветер, температура упала до 30 градусов… Впереди нашего 2-го батальона уже с 4:00 ведет наступление советский 78-й стрелковый полк 74-й стрелковой дивизии. Не добившись успеха, полк отошел на исходные позиции. Обороняющийся в Руде противник располагал не только долговременными сооружениями, но и значительным количеством танков и самоходных орудий.
В 7:00 подразделения бригады заняли исходное положение для наступления. Вскоре к переднему краю подошли танки советского 87-го танкового полка и танкового батальона нашей бригады. Началась артиллерийская подготовка. В 8.45 в атаку поднялась пехота. До переднего края вражеской обороны было около 1000 метров, однако преодолеть это расстояние оказалось весьма трудно. Тело было сковано ночным холодом, в глазах после трех бессонных ночей и от колючего ветра словно песок насыпан», — эмоционально вспоминал командир чехословаков Людвик Свобода.
Под вечер 31 декабря части 50-го и 51-го корпусов подошли непосредственно к Белой Церкви и завязали бой, увязнув на подступах. Только за одно село и сахарный завод чехи вместе с советскими стрелками бились целые сутки, отразив несколько контратак. А за ключеву высоту 208,4 — четверо суток.
Немецкий гарнизон по наблюдению штабов постоянно усиливался, из чего был сделан вывод, что хитрец Манштейн надеется удержать ключевые города на флангах, подтянуть резервы, а затем нанести встречный удар из Бердичева и Белой Церкви чтобы отсечь и окружить наши войска в этом районе. В пользу этой теории говорило и то, что 40-я армия окружила город с трех сторон, и свободными оставались только дороги на восток. Начались уличные бои.
Кстати, в многочисленных историях про освобождение говорится, что в город первым ворвался танк лейтенанта Констатина Турчанинова, впоследствии водруженный на постамент в память о тех событиях.
Однако Т-34 45-й мехбригады 5-го механизированного корпуса Московского военного округа никуда не врывался, не уничтожал огневых точек и не обращал в бегство перепуганного врага. В состав действующей армии бригада вошла только 11 января и приняла участие в заключительной части операции, а командир танка Турчанинов был ранен 23 января и умер в белоцерковском госпитале от сепсиса и пневмонии.
На постамент же в 1970 г. поставили учебную «тридцатьчетверку» из Киевского танкового училища, а почему в честь лейтенанта назвали улицу — вряд ли уже можно выяснить.
Зато остались за кадром те, кому пришлось пройти четырехдневный штурм.
Об одном из таких неизвестных героев рассказывает Свобода: младшему сержанту, признанному силачу Иржи Йовбаку оторвало половину лица. Опираясь на товарища, он еще прошел своими ногами почти километр в тыл, но упал не дыша. Пехотинец затащил тело в ближайшую воронку и побежал догонять своих, а Йовбака занесли в списки потерь — в донесении он значился как оставленный на поле боя.
Однако так просто умирать сержант не собирался: стон из ямы услышал неизвестный капитан Красной армии, тоже раненый, и приказал погрузить чеха на подводу. После войны в Праге Йовбак нашел своих товарищей, немало их удивив — на лицо ему сделали что-то вроде протеза-полумаски.
А старший лейтенант, командир минометной роты Дмитрий Бердов посмертно стал Героем за трехдневный бой южнее Белой Церкви. Его 78-й стрелковый полк получил задачу зайти в тыл противника и закончить окружение города.
Задача была выполнена занятием села Шкаровка, но в итоге стрелки и минометчики оказались в окружении, под ожесточенным давлением врага на главном пути его отступления. Расстреляв все мины, израсходовав все боеприпасы, раненный в обе ноги Бердов взорвал себя гранатами вместе с несколькими немцами. Но улицы его имени в Белой Церкви нет, и теперь уже неясно, появится ли.
Решающий перелом был создан введением в бой того самого гвардейского танкового корпуса Кравченко.
Комфронтом Ватутин отправил его форсированным маршем с правого крыла фронта в г. Сквира и далее в направлении Звенигородки. Удар танкистов способствовал резкому увеличению темпов продвижения 40-й армии, а также действовавшей левее 27-й.
К 6 утра 4 января 1944 г. Белая Церковь была освобождена.