Гетман Украины Пётр Скоропадский был царским генералом, подданным Российской империи и в целом более русским человеком, чем он пытался казаться сторонникам «самостийной». В процессе создания независимой Украины, проходившем под чутким руководством немецкого оккупационного контингента фельдмаршала Эйхгорна, Скоропадскому приходилось активно контактировать с самыми разными представителями украинского национализма.
До Первой мировой войны украинский национализм наиболее активно развивался в австро-венгерской Галиции. Вызвано это было тем, что на территории Австро-Венгрии, в отличие от России, не была запрещена деятельность униатской греко-католической церкви, украинский язык не был запрещён, и даже больше того — при Львовском университете существовали украинские кафедры. Так, например, активную роль в «украинской» деятельности Львовского университета сыграл уроженец России, украинский историк Михаил Грушевский, бывший председателем Центральной Рады УНР до момента её разгона Скоропадским.
Общение с Грушевским и его галичанскими коллегами-товарищами произвело на Скоропадского неизгладимое впечатление. Как вспоминал впоследствии сам бывший гетман, «…к сожалению, их культура из-за исторических причин слишком разнится от нашей. Затем, среди них много узких фанатиков, в особенности в смысле исповедывания идеи ненависти к России… Для них не важно, что Украина без Великороссии задохнётся, что её промышленность никогда не разовьётся, что она будет всецело в руках иностранцев, что роль их Украины — быть населённой каким-то прозябающим селянством».
Спустя почти век мы можем прийти к неутешительному выводу, что сиюминутная характеристика Скоропадским своих партнёров-оппонентов по самостийному лагерю оказалась пророческой. Современная нам Украина является государством непрекращающейся социально-экономической катастрофы, добровольно загоняющим себя в изоляционистские тиски развития, лишь бы не иметь ничего общего — от языка до церкви — с Россией. Можно прийти к выводу, что условные «галичане» победили на Украине и, видимо, надолго.
Но что же это были за «галичане»? Что за люди конкурировали с русофильским движением Галиции? Откуда они взялись? Какова была основа их взглядов? Что ими двигало? Давайте попробуем с этим разобраться.
Общество «Просвита» (т.е. «Просвещение»), возникшее во Львове 8 декабря 1868 года, стоит назвать самой первой украинской организацией Габсбургской империи. Цели общества были максимально чётко проговорены в его декларации:
«Каждый народ, который хочет добиться самостоятельности, должен прежде заботиться о том, чтобы низшие слои общества, народные массы, поднялись до той степени просвещения, чтобы эта народная масса почувствовала себя членом народного организма, почувствовала своё гражданское и национальное достоинства и узнала необходимость существования нации как отдельной народной индивидуальности, ибо никто как масса народа является основой всего».
Забегая вперёд, стоит отметить, что «Просвита» просуществовала до 1939 года, занимаясь активной просветительской деятельностью среди украинцев Австро-Венгрии и Польши. В 1989 году уже в Украинской ССР данная организация была восстановлена и существует до сих пор, занимаясь всё тем же просвещением-украинизаторством.
Классическими творцами национальных движений «малых народов», не являющихся гегемоном в том государстве, в котором они живут, являются, как правило, представители мелкопоместного дворянства и региональной интеллигенции из числа среднего духовенства или учителей. Эта закономерность, достаточно давно подмеченная чешским исследователем национализмов Мирославом Грохом, сработала и тут.
В деятельности «Просвиты» принимали активное участие такие небезынтересные для нашего повествования люди, как Юлиан Семёнович Романчук и Анатолий Климович Вахнянин. Юлиан Романчук родился в галичанском селе Крылос, в семье учителя. Окончил Львовский университет и сам стал учителем в одной из львовских гимназий. Его коллега и друг Вахнянин также был выходцем из семьи сельской интеллигенции, учился в Львовской духовной академии, после которой поехал учиться в Венский университет. В столице дунайской монархии Вахнянин стал основателем студенческой организации «Сечь», объединявшей студентов-украинцев имперского метрополиса. В 1868 году Вахнянин вернулся во Львов, где стал преподавать в той же гимназии, что и Романчук. В том же 1868 году они создают «Просвиту».
В состав Австро-Венгрии Галиция входила не как провинция, а как автономное королевство Галиции и Лодомерии, чьим титулярным королём был правящий австро-венгерский император. Как титулярное королевство Галиция имела собственный парламент — так называемый «галицийский сейм». Несмотря на то что большую часть мест в этом сейме занимали польские шляхтичи, в данном парламентском органе оказались и Вахнянин с Романчуком.
Парламентарии Вахнянин и Романчук настаивали на том, что именно они являются легитимными представителями восточнославянского населения австрийской Галиции. Тогда ещё в соответствии с польской историко-лингвистической традицией униатское или православное население Галиции принято было называть «русинами».
Однако возникновение и активная деятельность русинско-русского национального движения во главе с Александром Духновичем и Адольфом Добрянским создавало для Австро-Венгрии реальную угрозу распространения «москвофильских» настроений в русинской среде и возникновения прорусского сепаратизма.
В 1881 году Австро-Венгрия и Германия создают военный союз, а австрийские власти всерьёз принимаются за русофилов — во Львове проходит судебный процесс против Добрянского и других лиц русофильского движения, иерархия униатской церкви чистится от русофильски настроенных священников, а во главе униатской греко-католической церкви встают абсолютно лояльные Вене священнослужители.
Мотивация данных действий габсбургской монархии была максимально проста — со времён Крымской войны всё острее становилось ясно, что военный конфликт между Австрией и Россией за обладание Балканами и Карпатами неизбежен. В этой связи Вена была кровно заинтересована в том, чтобы лишить Россию возможных сторонников на подконтрольной ей территории.
Кроме того, чтобы обезглавить активное политическое движение, надо было не допустить его возрождения в будущем. Для этого Австро-Венгрия, сконцентрировав всю свою мощь на борьбе с русофилами, стала совершенно лояльно относиться к украинствующим.
Эти события послужили благоприятными факторами для того, что современный российский исследователь О.Б. Неменский назвал «первой публичной презентацией украинства»: 25 ноября 1890 года в галичском сейме депутаты Вахнянин и Романчук выступили с заявлением, гласившим, что православное население Галиции, называющее себя русинами или русскими, на самом деле никакого отношения к русским, живущим в России, не имеет, а является ранее не замеченным народом — украинцами.
Это заявление стало началом «Новой эры» галицийской политики, уже в 1895 году в галицком сейме вместо русской делегации была украинская.
Так называемая декабрьская конституция Австро-Венгрии — свод основных государственных законов двуединой монархии — гарантировала Галиции не только высокую степень автономии, но и самоуправление в низших формах административного деления — общинах.
В рамках общин, деньги на развитие которых выделялись галичским сеймом, возникали школы, культурно-просветительские учреждения. Так как в галичском сейме оформилась организованная украинская делегация, то естественно, что стали возникать и соответствующие образовательно-культурные институции. Несмотря на то что для среднего австрийца Галиция представлялась дикой провинцией где-то далеко на востоке, на самом деле она в любой момент могла стать полем боя в грядущей войне между Веной и Петербургом. Поэтому австрийские власти предпочли не препятствовать развитию украинского национального движения на своих землях, тем более что основная его цель — максимально оторвать от русских православное население Галичины — полностью устраивала Вену.
Наибольшую роль здесь сыграл Львовский университет с его кафедрой истории, негаснущей звездой которой был уроженец России Михаил Грушевский.
Известный идеолог и апологет украинства Михаил Грушевский родился в семье профессора словесности и автора учебника церковнославянского языка Сергея Фёдоровича Грушевского, бывшего преподавателем греко-латинской гимназии в польском городке Хелм, входившем в состав России.
Права на учебник принадлежали семье Грушевских, поэтому после смерти отца все доходы с постоянных переизданий пошли в карман Михаилу Грушевскому, обеспечив его постоянным источником средств, столь необходимых для любого стремящегося к независимости гуманитария. Надо заметить, что кровавый царизм ни разу не лишал Грушевского-младшего авторских прав на труд его отца, даже во время ареста и ссылки 1914 года по обвинениям в австрофильстве. Да и саму ссылку Грушевский провёл в Казани и Симбирске — такие места были назначены после того, как известный русский лингвист Шахматов походатайствовал за Михаила Сергеевича перед царским МВД.
Но всё это было в будущем. Пока же Грушевский становится выпускником историко-филологического факультета Киевского Святого Владимира университета, специализируется на истории Древней Руси. В 1894 году во Львовском университете имени польского короля Яна-Казимира открывается кафедра всеобщей истории со специализацией по истории Восточной Европы, куда незамедлительно выезжает Грушевский.
Там он начинает свою активную научную деятельность — пишет на украинском многотомные труды, наиболее известен из которых восьмитомник «История Украины-Руси».
В своих трудах Грушевский последовательно отстаивал собственную авторскую концепцию, выдвинув постулат о том, что «Киевская Русь» это название государственного образования раннесредневекового периода, он провозглашал этническую разность русского и украинского народов, гегемонию украинского народа в Древней Руси и неразрывную длительность бытования украинцев от Древней Руси к современности через Великое княжество Литовское. В рамках данной концепции Грушевский рассматривал собирание русских земель от Ивана III до Екатерины II как безусловное зло.
Научно-культурная деятельность привела Грушевского в руководство Научным обществом имени Тараса Шевченко — организацией украинских интеллектуалов Галиции. Уже будучи известным украинско-галицийским учёным, Грушевский стал одним из основателей галицийской украинской национально-демократической партии.
Теории Грушевского о неразрывности существования украинского народа и разных форм украинской государственности хорошо ложились на труды другого идеолога галичанского украинства Вячеслава Липинского.
Как и Грушевский, Липинский был уроженцем Российской империи, потомственным польским дворянином, а в украинский национализм пришёл из соображений романтизма, увлёкшись украинской историей во время учёбы в Краковском университете (в те годы Краков так же, как и Львов, входил в состав Австро-Венгрии). Практика обучения в польских университетах Австро-Венгрии на польском языке среди польской профессуры была крайне распространена у российских поляков.
Осознание же поражения в восстаниях против России заставляло многих польских дворян искать себе другие идентичности.
Польский дворянин Франтишек Богушевич, сосланный за участие в восстании 1863 года, стал первым белорусским будителем и автором первой книги на белорусском языке «Дудка белорусская». Польский дворянин Миколай Чурлянис стал первым литовским композитором Миколаюсом Чюрлёнисом. Польский дворянин Вячеслав Липинский превратился в украинского историка и публициста Вячеслава Лыпиньского.
Если для Грушевского последней формой суверенной украинской государственности был гетманат Запорожской Сечи, то для Липинского-Лыпиньского гетманат стал политико-правовым идеалом. Свою концепцию он называл «украинским монархизмом» или «украинским гетманским национализмом».
По мнению Лыпиньского, прекрасная и свободная Украина будущего должна была быть государством патриархальной монархии, основанием которой призвана служить социальная солидарность всех сословий. Гетманская монархия Лыпиньского должна была быть универсальной для всех формой организации политической жизни. Фактически же гетманат Лыпиньского был попыткой перенести на украинский материал средневековую идею Monarchia universalis, являющуюся основой политической идеологии Австро-Венгрии.
Такая верность политико-правовым идеалам дунайской монархии не прошла для Лыпиньского бесследно: он стал первым и последним послом «независимой» Украины в Австро-Венгрии.
Идеи Грушевского и Лыпиньского легли на благодатную почву. Развившись изначально как один из вариантов локальной региональной идентичности, украинство стремительно оформлялось в идеологию национального движения отдельного народа, в реализации которой на практике австро-украинским интеллектуалам всегда были готовы помочь имперские власти.
Британский историк Доминик Ливен отмечал, что, вступая в 1914 году в войну с Россией, Австро-Венгрия стремилась к трём целям: выбить Россию с Балкан раз и навсегда, получить контроль над Польшей, получить контроль над Украиной. Австро-Венгрия была совершенно уникальным государством: невзирая на самое современное наполнение, форма её государственности была феодальной и представляла конгломерат королевств, герцогств и княжеств с разной степенью самоуправления. Для независимой будущей Украины у Вены был готов и будущий монарх-гетман.
Вильгельм Франц Габсбург-Лотарингский родился в 1895 году в семье троюродного брата австро-венгерского цесаря Карла Стефана. Во время распада Австро-Венгрии Карл Стефан претендовал на польский престол, тогда как его сын всю жизнь стремился к престолу украинскому. С 12 лет Вильгельм Франц жил в имении своего отца в городке Жилец в Западной Галиции.
Огромное впечатление оказали на него прочитанные в детстве труды Грушевского, в особенности «История Украины-Руси», произведения Шевченко, Франко и иных творцов украинской литературы. Его стремление к улучшению жизни простого украинского народа не прошло даром, и уже в 1913 году 18-летний принц становится командиром украинской сотни 13-го уланского полка. А чуть позже, будучи уже полковником австро-венгерской армии, он становится командиром украинских сечевых стрельцов, прозвавших его Василь Вышиванный за привычку носить вышиванку под офицерским кителем.
На Брест-Литовских переговорах марта 1918 года министр иностранных дел Австро-Венгрии Оттоакр Чернин писал: «Украинцы сильно отличаются от русских делегатов. Они значительно менее революционно настроены, они гораздо более интересуются своей родиной и очень мало социализмом. Они в сущности не интересуются Россией, а исключительно Украиной, и все их старания направлены к тому, чтобы как можно скорее эмансипировать ее».
Учитывая то, что одним из руководителей независимой Украины уже тогда был Михаил Грушевский, то интерес украинской делегации был понятен.
Осознание скорого краха в Первой мировой войне и тщательно скрываемый, но реальный конфликт между Германией и Австро-Венгрией по поводу целесообразности её продолжения помешали реализовать до конца планы Вены. В условиях непредсказуемости конца войны делать из Украины часть другой империи было слишком рискованно, поэтому всё ограничилось формальной независимостью на австро-немецких штыках.
Однако впервые за долгое время многие украинские националисты смогли побывать в Киеве и других украинских городах. Они обосновывались там, вели активную пропаганду своих взглядов и так укоренялись в жизни Юго-Западного русского края, меняя его и распространяя строительство украинской нации.
Как можно заметить, австро-галичская ветвь украинства прошла долгий путь от региональной идентичности до обслуги империалистической политики Габсбургов. Естественно, что национализм, служащий для обслуги, не может сделать из своего народа что-то другое, кроме нации слуг. Как говорил об этом упомянутый гетман Скоропадский, «Узкое украинство исключительно продукт, привезенный нам из Галиции, культуру каковой целиком пересаживать нам не имеет никакого смысла: никаких данных на успех нет, и это является просто преступлением, так как там, собственно, и культуры нет».
Авторитетный канадский историк украинского происхождения Джон-Пол Химка отмечал ключевую роль Галиции в деле создания украинского национализма. Он говорил, что если бы Российская империя оккупировала Галицию по итогам Венского конгресса 1815 года или Балканского кризиса 1875 года, то рядом точечных политико-административных мер Петербургу удалось бы ликвидировать украинство в зародыше. Однако верность обязательствам и международным договорам не позволила России оккупировать Галицию. В результате она со временем стала полноценной лабораторией по успешному выращиванию украинской идентичности.
В этой лаборатории Австро-Венгрия выступила в качестве средневекового алхимика, региональные польско-русинские элиты послужили прекрасными подмастерьями, а из местного православного населения за короткое время удалось создать невероятно живучего гомункула, пережившего своих хозяев.