На Украине существуют «секретные», или «тайные», тюрьмы, где без решения суда удерживается немало людей, причем как россиян, так и украинцев. Об этом часто говорят правозащитники, пытаясь высвободить из рук Службы безопасности Украины (СБУ) кого-то из незаконно задержанных.
Один из таких политзаключенных — российский коммунист Андрей Соколов — провел в «фашистской» камере в Мариуполе три года. Вместе с ним нары делил православный священник отец Феофан, которого также обвинили в сепаратизме.
Об этом в эксклюзивном интервью изданию Украина.ру рассказал сам Соколов.
Навигатор, блок-пост, СИЗО
- Андрей, вы три года считались без вести пропавшим, но смогли в итоге выйти живым из «тайной тюрьмы» СБУ в Мариуполе. Вы как-то рассказывали, что имеете доказательства своего похищения, и подали иск в Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ). С тех пор прошло уже два года. Есть ли какой-то результат?
— Мой адвокат все грамотно юридически оформил и подал жалобу в ЕСПЧ в 2016 году, когда я был освобожден. Но Европейский суд по правам человека — такая инстанция, которая работает очень медленно. Как говорится, на совесть. Если там три-четыре года рассматривается жалоба, это считается нормальным явлением. Так что пока решение по моему обращению не принято.
- Что сегодня вспоминается острее всего из времени, проведенного в застенках тюрьмы СБУ?
— Хотел бы отметить, что на Украине все произошло уж очень нестандартно. Ранее, еще в 90-х годах прошлого века, я в России привлекался к уголовной ответственности за участие в леворадикальной организации, но таких «приключений», как на Украине, тогда не было.
У нас в стране все было по закону: задержание, следственный изолятор, адвокат, потом суд, срок и выход из тюрьмы по условно-досрочному освобождению. На Украине же произошла парадоксальная ситуация: по устному соглашению между СБУ и судом меня освободили и вывезли на какой-то обмен, который в итоге сорвался.
- Вы как человек, придерживающийся коммунистических взглядов, для чего отправились в Донецк в 2014 году?
— Я поехал в Донецк как гражданское лицо. Цель была встретиться со своими знакомыми, один из которых — Андрей Яковенко. Его в свое время посадили на Украине «за сепаратизм» по так называемому одесскому делу. Ему до конца срока оставалось 4 года, и тут случились события 2014 года. Из-за того, что он сидел в тюрьме, повторюсь, в том числе по статье «за сепаратизм», новые власти Андрея освободили постановлением правительства Донецкой Народной Республики (ДНР).
Я с ним встретился, но потом, не зная местных дорог, по навигатору попал на украинский блок-пост между Горловкой и Донецком, где в декабре 2014 года был задержан как гражданин России.
Отца Феофана пытали электрошокером
- Вместе с вами в камере сидел православный священник. Откуда он и как попал в тюрьму СБУ?
— Это отец Феофан, который одно время находился в Москве после освобождения из плена в 2015 году. А сейчас он вернулся в Донецк, несет службу в одном из монастырей.
До войны в Донбассе отец Феофан занимался исторической реконструкцией, поиском останков погибших в Великой Отечественной войне в Донецкой области. Немецкое оружие — пулемет MG-42, шмайсер и многое другое, собранное для музея, сослужило потом ему плохую службу при обыске. Сотрудники СБУ забрали себе профессиональную фото- и видеоаппаратуру.
Как рассказал мне отец Феофан, СБУ ранее прослушивало его телефонные разговоры, а потом его обвинили в помощи ополчению. Он обычный священник из Донбасса.
- При каких обстоятельствах вы первый раз пересеклись с отцом Феофаном?
— Первый раз я его увидел, когда отца Феофана завели в камеру «оружейки», — это в подвале СБУ в Мариуполе. На голове у него был мешок. Его впихнули в камеру и закрыли дверь. Я и еще несколько сокамерников сняли с него мешок и дали воды. От него шел горелый запах.
Мы поинтересовались, в связи с чем? Отец Феофан показал нам руки, волосы на которых были обожжены. Священника допрашивали, истязая электрошокером. Батюшке пришлось выдержать сотни ударов током. Так выбивали нужные показания о сотрудничестве с ФСБ, а потом заставляли читать подготовленные тексты.
Я его как-то спросил: «Вы, как в старину, за веру страдаете?» Он ответил: «Нет, я — за Родину».
- Отец Феофан увлекался военной археологией. Вы на этой почве с ним и сошлись?
— Да. Я тоже занимался поисковыми работами, участвовал в раскопках на месте боевых действий, проходивших во время Великой Отечественной войны, находил останки советских солдат. Но он — священник, верующий, а я — атеист. В религиозном плане у нас, как понимаете, мало общего.
- Вне тюремных застенков уже общались?
— Да, около года назад. Я нашел его через общих знакомых, с которыми пересекался в плену. Мы созвонились. Отец Феофан рассказал, что со здоровьем у него все нормально. Хотя его, повторюсь, пытали в тюрьме очень сильно.
Если так можно сказать, единственное, в чем ему повезло, так в том, что он не так долго, как я, ждал обмена, около месяца. А в случае со мной обмен сорвался, и СБУ не знала, что делать дальше. Я полгода еще просидел в помещении мариупольского «тира».
- В связи с давлением на духовенство для получения автокефалии как далеко власти Украины или СБУ, в частности, могут зайти в своих репрессиях?
— В 2014 году, когда на Украине не было официально введено военное положение, я общался с солдатами Вооруженных сил Украины (ВСУ), которых «закрывали» за растрату или незаконное хранение оружия. Так вот, они рассказывали, что в большинстве случаев при мобилизации непрофессиональных военных забирали по такой схеме: сначала давали подписать бумагу о несении ответственности за уклонение от службы и на основании этого шантажировали, дескать, в тюрьму посадим, пугали. Все это было незаконно.
Сейчас же с введением военного положения в 10 областях Украины мобилизация может происходить на законных основаниях, и украинские власти вводят уголовную ответственность за отказ подчиняться. Сейчас они могут официально задерживать людей и держать их какое-то время без предоставления адвоката и общения со следователем. Таким образом, они смогут выбивать показания «законно».
Получается, сейчас легализован статус «подвалов».
Священники для СБУ — особый «живой товар»
- Вы как-то обмолвились, что имеете адреса тайных тюрем СБУ. Сколько их, по вашим данным, сейчас на Украине?
— Основные тюрьмы находятся в Мариуполе, Бахмуте (бывший Артемовск) и Харькове. Кстати, в Харькове в свое время была разыграна целая комедия, когда из тюрьмы вывезли около 60 человек пленных, которых там держали, а журналистам и правозащитникам показали, что тюремные камеры в СБУ пустые. Об этом я знаю от тех людей, кто там находился.
- По вашим данным, сколько сейчас политзаключенных содержится в тюрьмах Украины?
— Думаю, что не так много. Потому что активных боевых действий, которые были в Донбассе в 2014-2015 годах, сейчас нет. Многих к тому же освободили или обменяли. Если в то время было около 3 тысяч заключенных, то в настоящее время, думаю, осталось 300-400 человек.
- Много ли среди них представителей духовенства?
— Священники для СБУ — особый «живой товар». Их они стараются обменивать. На одного священника можно двух-трех бойцов обменять. А как в случае с отцом Никоном, так там вообще на него 16 «вэсэушников» и «добробатовцев» поменяли.
Для них — это большой козырь, когда задерживают священника. А сейчас во время военного положения у них вообще руки развязаны, украинские силовики могут официально задерживать всех, конфисковать имущество, в том числе и у церкви Московского патриархата.
Кстати, когда меня держали в подвале в 2016 году, запомнились любопытные детали. На полочке возле железного стола, где я вынужден был спать, увидел церковные брошюры Московского патриархата и небольшие иконки. Понятно, что до меня здесь находился священник. Кто это был — отец Никон или Феофан, — я так и не выяснил. Правда, «эсбэушники» потом все это выбросили.
Замечу, что многие священники, находясь с нами в равных условиях заключенных, даже в тюрьме проводили церемонии окормления, заключавшиеся в пастырском попечении о спасении, в духовном наставничестве и молитве.
- Вы считаете, что в рамках военного положения церкви, не разделяющие позицию украинских властей, подвергнутся гонениям?
— Если украинские власти реально возьмутся за передел собственности церкви, которая принадлежит Московскому патриархату, то многие, естественно, будут против этого протестовать. А значит, будут, конечно же, и задержанные. А на основании закона о военном положении эти бесчинства могут носить массовый характер.
Сейчас введена масса ограничений прав и свобод. Сегодня на Украине можно официально задержать чужой автомобиль под предлогом, что он нужен армии, или зайти в чужую квартиру и сказать, что здесь будет огневая точка, и все конфисковать.
Для ОБСЕ и ООН тюрьма превращается в… склад
— Наблюдатели из ОБСЕ и ООН остаются глухи к информации о том, что на Украине есть тайные тюрьмы, в которых жестоко пытают заключенных?
— Они не знают об этом. Так, расскажу случай из своего опыта. Меня на две недели из тюрьмы перевозили в съемную квартиру, где также держали в суровых условиях. Все для того, чтобы не «светить» перед представителями комиссии по правам человека от ООН, которая осматривала тюрьму (помещения тира и «оружейки»). «Эсбэушники» все мои вещи оттуда убрали, надписи, сделанные мною на стенах, стерли металлической щеткой. А в помещение привезли старые компьютеры, коробки, сделав вид, будто это какой-то склад, а не тюрьма.
- Таким образом вуалировали действительность?
— Да, тем более что проверяющие не могли приехать без предупреждения, ведь это зона так называемого на Украине АТО. А зная, что нагрянут проверяющие, они могли любое неугодное охраняемое лицо вывезти и спрятать, а потом, когда надо, вернуть. Все тайные места могут быть замаскированы.
- Как, на ваш взгляд, сейчас, в связи с вводом на Украине военного положения, изменятся условия содержания, жизнь заключенных в тайных тюрьмах?
— Легче им точно не станет. А скорее наоборот. Ведь теперь все будет легализовано. Если раньше можно было пойти по юридическому пути сопротивления, стараясь выбраться из тюрьмы, то сейчас, на мой взгляд, это бесполезно.
Повторюсь, сегодня на законных основаниях на Украине могут держать людей без адвоката, без доступа к связи с родственниками. Во всяком случае какое-то время. Я бы не хотел повторения той ситуации, которая произошла со мной четыре года назад.
- Вас в свое время не смогли обменять?
— Да, СБУ кого-то там хотела на меня поменять, но что-то не срослось. Но это и к лучшему. Благодаря этому мне изменили меру пресечения, и «эсбэушники» вынуждены были потом меня выпихнуть без документов в ДНР через блок-пост.
Сейчас бы я как гражданин России под обмен бы не попал. Насколько я знаю, граждан РФ отстранили от последнего обмена, отвезли обратно 20 человек в СИЗО. Причем военных среди них нет, все это гражданские…
Украинская тюрьма — это место, где легко достать алкоголь и наркотики
- Когда вы содержались в "тайной тюрьме", кто-то из задержанных умирал?
— При мне был единственный случай, когда умер один из украинских ополченцев. У него от пыток были повреждены почки, а в СИЗО квалифицированной медицинской помощи оказать не смогли. Его вывезли в больницу, где он и скончался.
В основном людей там пытали водой и избивали палками, металлическими прутьями. И если же что-то с людьми происходило, мы могли и не знать, ведь есть тысячи способов все это скрыть.
- Андрей, чем вы сегодня занимаетесь в жизни?
— У меня сегодня та же работа, что и до 2014 года. Я — токарь, работаю в своей мастерской в Москве.
- После трех лет тюрьмы как у вас со здоровьем?
— Дело в том, что, когда я находился в СИЗО, старался себя поддерживать не только в моральном плане, но и в физическом. Делал зарядку, упражнения, словом, следил за собой. Я больше даже расслабился, когда вышел на волю.
- Как бы вы вкратце описали украинскую тюрьму?
— Это место, где легко достать и алкоголь, и наркотики. Преступники там чувствуют себя вольготно. Я не позволял себе ничего, а наоборот, повторюсь, отжимался, подтягивался, ходил на прогулки. Кстати, то же самое старался делать и в подвале.
Сотрудники СБУ, увидев эту картину, шутили, обращаясь ко мне: «На Олимпиаду, что ли, готовишься…» Я придерживался девиза: «В здоровом теле — здоровый дух». Это мне помогало. И я не впал в отчаяние.
- Какой ответ на вашу жалобу в ЕСПЧ вас удовлетворит?
— ЕСПЧ не меняет решения национальных судов. Единственное, что Европейский суд может, так это установить факты нарушений и обязать выплатить потерпевшему какую-то сумму в качестве моральной компенсации. Учитывая то, что сейчас творится на Украине, думаю, невозможно найти тех силовиков, кто меня задерживал. Поэтому от украинской стороны я жду только финансовой компенсации за незаконное лишение меня свободы.