В принципе Алексей Гай показал себя просто нормальным человеком, который имеет смелость озвучивать вещи, с которыми, хочу заметить, согласно большинство населения даже сегодняшней, зачумленной нацизмом, Украины. Больше того скажу: даже если бы идеи Гая шли вразрез с какими угодно концепциями, он имеет право говорить о них, верно ведь? Разумеется, если речь идет о цивилизованном, демократичном, свободном обществе, к которому ныне функционирующая Украина отношение имеет крайне отдаленное.
Ярлык сепаратиста Гай себе, разумеется, теперь обеспечил прочный, равно как и неприязненное отношение со стороны ультрас-объединений, которые на Украине в основном состоят из отмороженных правых радикалов. Более того, не исключаю, что и официальные власти могут проявить определенное любопытство — мол, что это за крамольный говорун нашелся, из ряда вон выходящий. В то время как нация в едином порыве отражает штурм орды с Востока, этот, видите ли, не наблюдает агрессии. И Бандера ему явно не персонаж для портрета в красном углу хаты.
Вообразите, до чего дошло: простые здравые слова, причем никому не навязываемые, могут стать источником опасности для их автора. Ничего не попишешь, таковы реалии страны победившего Майдана. Тотальное запугивание населения, разумеется, приносит свои плоды и создает общую атмосферу нетерпимости к инакомыслию.
И среди футболистов с некоторых пор считается хорошим тоном тяготеть вправо. Причем полагается делать это показательно, с надрывом, чтобы ни у кого не возникло сомнений. Наверное, вариант Романа Зозули, откровенного фашиста, млеющего от сходства его прически с хохолком Бандеры, подходит не всякому. Собственно, в Испании в связи с этим у Зозули, куда он прибыл трудоустраиваться, разумеется, от большого патриотизма, были проблемы. Его погоняли, впрочем, без фанатизма, местные левые болельщики. Обратите, кстати, внимание, что любители футбола бывают и не обязательно с правой заточкой, и фашизм отнюдь не по всему континенту уважают.
Долго держался, но все равно сдался в этом смысле «Шахтер». Если в 2014 году клуб, принесший некогда звонкую славу Донбассу, гордо отказывался рядиться в одежды с провокационными надписями, как было во Львове, то теперь смиренно славит бойцов ВСУ. Правда, только в тех акциях, которые проходят под эгидой Федерации футбола Украины.
А какая разница? Во-первых, ФФУ сама заигрывает с трибунными группировками, многие члены которых уже повоевали, почувствовали вкус крови и при выборе приемов убеждения в правильности своих концепций особо не церемонятся. Во-вторых, болельщики «Шахтера» в основной своей массе остались в Донецке. Их-то и норовит уничтожить ВСУ.
Не торговать своими принципами, не гнуться под нездоровую конъюнктуру — разве же это аномальное явление? Для нынешней Украины — да. Такое там встречается не так уж часто. Понятно, и тогда Гаю досталось от энергичной нацистской общественности, и потом — когда он размещал в соцсетях свою фотографию в пилотке с красной звездочкой и когда вместе с игроками «Кубани» участвовал в акции памяти ветеранов войны с портретом своего деда-фронтовика. Теперь честного парня тем более трепать станут — нещадно, тут отчего-то сомнений нет.
Но еще больше уверенность, что найдутся миллионы человек, которые всегда с удовольствием пожмут Лёшке Гаю руку. Потому что мужик, не скрывающий своих взглядов, даже когда они не в фаворе, не прячущийся за фразу «я футболист, политикой не интересуюсь». Да, спорт должен быть как можно дальше от политики. Это в идеале, которого достигнуть нереально. Но если прессовать лишь того, кому не по душе фамилии фашистских прихвостней в названиях улиц и проспектов украинских городов, а аплодировать тем, кому такое положение дел симпатично, так какая же тут, к шутам собачьим, аполитичность? Это двойные стандарты называется.
Интересна реакция на высказывания Гая его нынешнего работодателя, президента ФК «Олимпик» Владислава Гельзина. Он сходу отмежевался: это-де не позиция клуба, и выразил определенное недоумение, зачем футболист вообще полез в политику. А он и не лез. Ему журналист задавал вопросы, а Гай не стал юлить и ответил. Но при этом Гельзин сказал, что не видит повода наказывать игрока за его мысли. Ну так, а это нормально. У каждого могут быть, как ни парадоксально это звучит для современной Украины, свои мысли. А от футболиста требуется только качественно играть и выполнять контракт. Есть что-то в контракте по поводу ограничения в высказываниях? Нет? Тогда — все в сад.
Понятно, что интервью Алексея Гая произвело сильный эффект на аудиторию. Не может такой материал быть не замеченным читателями Украины. Кто-то тихонько порадовался, кто-то громко повозмущался, но рейтинги у материала, что-то мне подсказывает, должны были получиться приличными. Решилось на интервью интернет-издание «Трибуна». Тоном своих публикаций оно не особо выбивается из общего потока аналогичных украинских сайтов. Кроме одной особенности.
Иногда редакция позволяет себе подобные вольности, как в случае с Гаем. И получает за это свои честно заработанные дивиденды в виде рейтинговых показателей. В принципе, яркий пример победы профессионализма над конъюнктурой.
Издание привлекло к себе внимание. Я смог донести до людей свои мысли, пояснить ситуацию. Читатель получил альтернативную точку зрения. Еще раз спрошу, а что в этом ненормального? Для прессы? Для свободной, как нам рассказывают из Киева. С интервью Гая ситуация схожая.
Многие украинские СМИ заинтересовались словами футболиста. Порвали интервью на цитаты (дав «Трибуне» дополнительные бонусы), препарировали, снабдили броскими заголовками, а некоторые пошли дальше, сделав серьезные политические выводы. Из общей их череды выделю два.
Вторая идея, о которой скажу, реалистичней, к тому же, для кого-то она имеет прикладное значение. Журналист Сергей Болотников обратился к коллегам, да и прочей публике: мол, чего все взвыли? Без таких выступлений не будет ясно, кто сепаратист, а кто нет. Вот, например, Ярослав Ракицкий из «Шахтера» — сепар? Интересные идеи бродят, да?
Алексей Гай, скорее всего, не претендуя на это, внезапно превратился в личность, возможно, единственную в украинском футболе, способную на поступок и честное слово, на движение против толпы, агрессивной и опасной. Впрочем, и по всей стране таких людей сейчас по пальцам пересчитать можно. Остальные молчат во имя своей безопасности или заработка, или сидят по тюрьмам, или уехали, или убиты. А кто-то еще изволит толковать о европейских ценностях и о том, что они, ценности эти, чуть ли уже не полностью и безоговорочно победили на Украине.