Аркадий Бабченко — не был корифеем оппозиционной российской журналистики. Не был он и лидером оппозиции, эмигрантом, привлекающим к себе внимание тысяч подписчиков в соцсетях. Он был добротным журналистом, который ненавидел российскую власть и собирался, по его собственному утверждению, на американским танке «Абрамс» вернуться в Москву и проехать в нем с открытым люком по Тверской. Такая вот у него была мечта, эпатировавшая даже его ближайших (бывших) друзей. Но от эпатажа до всенародного признания иногда пролегает дорога в сотни миль. Кстати, тот же Евгений Киселев или Матвей Ганапольский (оба, как и Бабченко, предпочитают писать и говорить про Россию с экранов и страниц в основном украинских СМИ), куда более известны и имеют внутри РФ, как и за рубежом, несравнимо более широкую, чем у Бабченко, аудиторию.
И тут возникает первый вопрос.
Кому выгодна смерть оппозиционного журналиста?
Вообще-то любой журналист, что называется, априори, оппозиционен любой власти. А если не оппозиционен, то это уже другая профессия — агитатор, пропагандист, имиджмейкер. Но оппозиционность тоже бывает разной. Один критикует власть за действия или бездействие, за ошибки и промахи, за бескомпромиссность там, где нужны варианты и за компромиссы с теми, кого надо без вариантов наказывать и гнать из официальных кабинетов, пренебрегая их связями и кумовством. А еще за нетвердую внешнюю политику, за соглашательство, за действия, которые несут беды и нищету населению.
А есть оппозиционные журналисты, которые просто ненавидят власть. И не только власть, а ее конкретных носителей. Может быть это связано с личными обидами, а, может, это просто эпатаж, привлекающий внимание к такому безудержному смельчаку-критику в соцсетях. Они называют власть преступной, монархической, деспотической и до глубин ее политики особо не докапываются, поскольку их ненависть настолько всеобъемлюща (или просто показушна), что не предполагает анализа как такового.
Аркадий Бабченко, судя по тем его публикациям, интервью, которые он давал российским и украинским СМИ, был из второй категории — ненавидел российскую власть и эпатировал читателей своими громкими скандальными заявлениями.
Я тут не берусь оценивать, насколько прав или не прав был Бабченко в своей критике. Я убежден в другом — эта его критика власти и лично президента Путина была абсолютно скандальной и для власти в целом безвредной. Он не изучал внутренностей коридоров власти, он при этом имел доступ к известным в России оппозиционным и очень популярным СМИ — «Новой газете» и «Эху Москвы». На «Эхе» практически ежемесячно выступал с обличительными интервью, которые мир не обвалили и в общем-то имели для этого СМИ не слишком многочисленную аудиторию.
Очевидно, что его смерть (если ее считать, как утверждают оппозиционеры, назиданием другим) не только не остановит «круг критиков режима», а еще более ожесточит их и станет еще одним поводом для их крайне антипутинских выступлений. На том же «Эхе» или в «Новой», «Дожде» и в других оппозиционных власти СМИ. Но сколько их было раньше и будет еще? И более острых, и более желчных? И в российских, и тем более, в украинских СМИ?
Именно от этих выступлений российская власть не только не терпит каких-нибудь неудобств, а даже, наоборот, выглядит вполне демократичной — оппозиционные журналисты, в том числе и эмигранты Евгений Киселев, Матвей Ганапольский и Аркадий Бабченко, как и их другие коллеги, зоологически ненавидящие власть, выступают в российских СМИ с критикой этой самой власти.
А вот убийство оппозиционного журналиста, политика всегда вызывает волну критики и жестких обвинений в западных СМИ и в западных правительствах в адрес российского руководства. Это не только не выгодно, а вообще-то очень плохо для власти, которую журналист или политик критиковали при жизни. Это — обвинение в преследовании и убийстве оппозиционеров — ущербная позиция — и переговорная, и моральная.
Зато это ослабление, ущербность очень выгодны тем, кто хотел бы загнать власть (в данном случае российскую) в угол, получить от нее уступки, добиться отказа от каких-либо активных и самостоятельных действий или планов.
И тут возникает следующий вопрос:
Как в Киеве расследуются резонансные убийства?
На протяжение четырех лет в Киеве произошло несколько резонансных убийств. Это:
— убийство 19 февраля 2014 года во время Евромайдана журналиста газеты «Вести» Вячеслава Веремия;
— убийство бывшего депутата Верховной Рады от Партии Регионов Олега Калашникова, расстрелянного 15 апреля 2015 года у дверей собственной квартиры;
— убийство писателя и журналиста Олеся Бузины, расстрелянного во дворе дома, в котором он жил, на следующий день после убийства Калашникова, то есть 16 апреля 2015 года;
— убийство российского журналиста Павла Шеремета, работавшего в «Украинской правде», который был взорван в автомобиле главного редактора того же издания Олены Притулы 20 июля 2016 года;
— убийство депутата Государственной Думы Дениса Вороненкова, расстрелянного киллером у дверей киевской гостиницы «Премьер-Палац» 23 марта 2017 года;
— и, наконец, убийство российского журналиста Аркадия Бабченко, расстрелянного у дверей собственной квартиры в Киеве 29 мая 2018 года.
Здесь расклад следующий. Убийство критика режима и происходивших на Евромайдане событий Вячеслава Веремия считается раскрытым. Сам убийца не найден, а его подельник Крысин был освобожден в зале суда.
Убийство Калашникова, в те дни организовывавшего Марш Победы, посвященный 70-летию победы в Великой Отечественной войне, вот уже четыре года числится не раскрытым.
Убийство Олеся Бузины раскрыто, но около года пролежало в ожидании суда, сейчас идут первые судебные заседания, подозреваемые в убийстве националисты находятся под домашним арестом, до приговора суда, возможно, пройдет не один год.
Убийство Шеремета не раскрыто. Убийство Вороненкова, как утверждает Генпрокуратура Украины, раскрыто, но дело не передано в суд, среди подозреваемых — участники антитеррористической операции на Востоке Украины, часть из них от следствия скрылась.
Теперь произошел расстрел Аркадия Бабченко, что так же является резонансным преступлением.
Почти все эти убийства имеют две общие черты.
Первое. Власть еще до проведения следствия обвинила в нем спецслужбы РФ, что ни в одном случае (когда преступления числятся раскрытыми) в последующем не подтвердилось, во всяком случае, официально в документах следствия по всем этим убийствам таких обвинений нет.
Второе. Все эти убийства (за исключением последнего) находятся на личном контроле у президента Петра Порошенко, что не ускорило ни следствия, ни судебного процесса над подозреваемыми.
Есть и разница — из 6 резонансных убийств, 3 явно имеют отношение к критике украинской власти (Веремия, Калашникова и Бузины) и ни по одному из них реальные преступники до сих пор не понесли наказания.
Еще три (Шеремета, Вороненкова и теперь Бабченко) имеют отношение к критике с их стороны в адрес российской власти. Но здесь (за исключением Бабченко — следствие только начато) нет реальных перспектив передачи дел в суд, а, следовательно, и о выяснении истины — кто является убийцами.
Тут странно то, что все три убийства совершены без существенных мотивов или во всяком случае эти мотивы не выяснены следствием до конца — вроде бы в них заинтересована, как утверждают на Украине, российская власть, но в чем заинтересованность, так и остается непонятным.
Шеремет всю свою критику в адрес российской власти высказал еще в России, как и Бабченко. И потому его убийство ничего не давало российской власти в принципе. А Вороненков должен был выступать ключевым свидетелем в процессе экс-президента Виктора Януковича, но ничего существенного, то есть отличного от того, что сам о себе говорил в СМИ Янукович или того, что было о нем известно из официальных источников, на предварительном следствии не сообщил.
Поэтому возникает третий вопрос.
Какие последствия для России и Украины наступают в связи с этими убийствами?
А вот последствия от каждого такого убийства для российской и украинской власти оказались разными. Во-первых, обвинения в адрес спецслужб РФ (пусть потом и не подтвержденные) всегда резонансно отражались в общественном поле Украины, подпитывая антироссийские и, прежде всего, антипутинские настроения. Что было на руку власти, объявившей поход против «российской империи».
Во-вторых, все эти убийства (особенно критиков российской власти) имели весьма широкий международный резонанс, нанося существенный урон авторитету российской власти.
А вот для украинской власти не раскрытие большинства резонансных убийств не имело существенного международного резонанса, поскольку Украина находится в ЕС под антироссийским зонтиком — все, что плохо для РФ, поддерживается в ЕС и, наоборот, все упущения украинской власти рассматриваются там как несущественные «болезни роста».
Версия, основанная на мотивах и последствиях резонансных убийств
Конечно, остается надежда, что пять из шести резонансных убийств (кроме Веремия, которое уже закрыто) будут все-таки тщательно расследованы и раскрыты, а реальные убийцы наказаны. Но это в будущем.
При этом, приходится констатировать (пока без объяснения причин, а как факт), что до конца при нынешней власти ни одно из резонансных убийств не было расследовано и, скорее всего, этого не будет сделано.
Причин этому несколько.
Первая. Полный непрофессионализм следственных органов, неоднократно в последние годы обновленных. Большинство следователей были уволены после Евромайдана за верность присяге, что рассматривалось новым руководством, как личная преданность экс-президенту Януковичу и его окружению. Чего, конечно, не было и в помине.
Вторая. Нынешняя власть, сразу заявившая о вине спецслужб России в этих резонансных убийствах и заработавшая на этом электоральные дивиденды, не заинтересована в доскональном расследовании, которое может выявить и совсем другие мотивы, и других преступников.
Третья и, пожалуй, самая главная причина, она же может быть рассмотрена, как мотив. В мире, прежде всего в Европе в настоящее время идет холодная война между Россией и Западом, сопровождающаяся отчаянными информационными боями.
И такие резонансные убийства становятся очевидным аргументами в этой войне против России. Громогласными, хотя и временными. В конечном итоге, как это ни цинично звучит, для тех, кто стоит во главе этой войны со стороны Запада не так уж и важно, кто является реальным преступником (и жертвой) в уголовных делах Скрипалей, Шеремета или Бабченко.
Для них важнее то, что эти преступления можно в информационном и внешнеполитическом плане повесить на Россию, как главного своего противника в этой войне. И, в конечном итоге, это может быть и есть мотив подобных преступлений.