На самом деле, если убрать из информационных сообщений об этих переговорах и из последующих заявлений канцлера Германии Меркель эмоциональные моменты, в сухом остатке будет следующее:
Во-первых, правительство Германии не собирается отказываться от строительства «Северного-потока-2», несмотря на все усилия Порошенко остановить проект.
Во-вторых, Меркель согласовала свою позицию по этому вопросу с президентом России Владимиром Путиным. То есть не позиция Порошенко является в этом вопросе определяющей, а совместное решение руководителей ФРГ и РФ.
В-третьих, в соответствии с этой согласованной позицией, «Газпром» как будто не против продолжать одновременно с «Северным потоком-2» прокачивать газ в Европу и через газотранспортную систему (ГТС) Украины. Но у «Газпрома» в этом вопросе есть маленькая оговорка — транзит газа через Украину будет осуществляться в случае его, то есть транзита, «экономической целесообразности». А с этим есть проблемы.
И, наконец, в четвертых, Меркель официально признала ровно то, о чем неоднократно писала Ukraina.Ru — одним из определяющих моментов в этой истории является не газ, не энергетика, а политика — со всеми вытекающими отсюда последствиями и нюансами.
Впрочем, точку в этой истории ставить рано. Теперь дело за главной артиллерией противников «Северного потока-2» — американскими энергетическими компаниями и их политическим лобби в США и союзников США в Европе.
Страх ноля
Визит украинского президента Петра Порошенко в Германию несколько раз переносился. По инсайдерской информации, по инициативе немецкой стороны, которая искала приемлемое для всех сторон (России-Германии-Украины) решение.
На самом деле, за всю каденцию президента Украины — это был, если и не один из самых важных, то по характеру и теме точно — судьбоносных официальных визитов Порошенко в ключевую страну ЕС. Потому что президент Украины планировал провести переговоры с немецким канцлером относительно дальнейшей судьбы «Северного потока-2».
Подоплека здесь следующая. Экономически прокачка газа через ГТС Украины дает стране от 3 до 3,5 млрд долларов в год. Примерно столько же, сколько в последние время выделяет в год Украине МВФ. Только МВФ дает деньги под определенные обязательства (проведение структурных реформ, повышение тарифов, борьбу с коррупцией, отмену моратория на продажу земли и т.д.), а деньги от прокачки газа такими обязательствами не облагаются.
Кроме того, МВФ выдает кредиты, которые со временем (а оно уже наступило) надо будет возвращать. А 3,5 млрд долларов, полученные за транзит российского газа, поступают в бюджет навсегда и безвозвратно.
Поэтому бороться за эти деньги украинская власть будет «до последнего патрона» в дипломатической обойме. Но главное здесь все же — не деньги. Потому что при 76 млрд долларов государственного долга (почти 80 процентов годового ВВП страны), 3,5 млрд — сумма незначительная. То есть борется Порошенко не столько за них, сколько за свое политическое будущее.
Дело в том, что главная и определяющая функция Украины в европейском рынке — транзит основной части российского газа в Европу. В минувшем году, например, Европа получила рекордное количество газа из РФ — почти 35 процентов от всего потребляемого ей объема — 93 млрд кубометров. И большая часть этого газа прошла через ГТС Украины.
Поэтому и только поэтому Украина, вернее ее руководство, представляют геополитический интерес для Европы и даже США (но об этом чуть позже) — именно как транзитёр российского газа. В этом смысле, ГТС Украины — не просто газовая магистраль, а вполне реальный политический инструмент руководства Украины.
Не будет транзита российского газа, и политический вес Украины (ее руководства) в ЕС и вообще в мире упадет до абсолютного ноля…
«Гремя огнем, сверкая блеском стали»
В этих условиях пока еще предполагаемый в 2019-20-м году пуск в строй «Северного потока-2» делает украинскую ГТС бессмысленной. Потому что тогда российский газ, который прокачивала через себя Украина, пойдет по этому альтернативному газопроводу.
Поэтому нынешний визит в Германию Петра Порошенко и носил для всего украинского режима судьбоносный характер. Порошенко должен был либо добиться отмены «Северного потока-2», либо отсрочки его строительства. Но не достиг ни того, ни другого.
Аргументы, которыми мог убеждать канцлера Германии Ангелу Меркель президент Украины Петр Порошенко, довольно ярко выразил буквально в эти же дни глава «Нафтогаза» Андрей Коболев.
По его словам, «мы думаем, что переводя транзит из Украины куда-нибудь (то есть по морю через Германию — ред.), Путин, по сути, расчищает путь к полномасштабной военной операции, которая в итоге приведет к тому, что российские танки окажутся на восточных границах таких стран, как Польша, Венгрия, Словакия и Румыния».
Иными словами, как поется в песне советских танкистов времен Великой Отечественной войны, «гремя огнем, сверкая блеском стали, пойдут машины в яростный поход»…
Правда, никакого смысла в этих страшилках нет. Поскольку никакой выгоды для РФ в том, чтобы давить гусеницами танков потребителей российского газа, нет. Да, и, если бы хоть на йоту эти «страшилки» были правдой, что мешает российским танкам выйти «на восточные границы таких стран, как Польша, Венгрия, Словакия и Румыния», когда газопровод проходит по Украине, а не по дну Балтийского моря?
Тут, как раз, всё наоборот: расширение рынков (в том числе и газа) как раз способствует мирному решению любых политических конфликтов. Это — известный постулат.
И, кстати, в этом ключе сделала заявление после встречи с Порошенко канцлер Германии Ангела Меркель.
Во-первых, она не выразила ни грана сомнений в необходимости строительства «Северного потока-2». И в этом смысле визит Порошенко в Берлин был полностью провальным.
Во-вторых, Меркель заявила, что «как вы видите, это не чисто экономический проект, здесь играют роль и политические факторы». Украинская сторона ликует — они так хотели в этом убедить Меркель… Только Меркель прекрасно понимала это и раньше. Теперь она лишь это знание облекла в слова. То есть Меркель, наконец, произнесла вслух, что для Украины ее ГТС — вопрос политического выживания режима. Про Россию и ее политические амбиции в этом смысле канцлером Германии ничего сказано не было.
А еще, хотела того или нет, немецкий канцлер щелкнула по носу Порошенко. Потому что в окончательном виде решение по «Северному потоку-2», и это в-третьих, принималось не на ее переговорах с украинским президентом, а в телефонном разговоре с Путиным уже после встречи Меркель с Порошенко. «Мы (руководство Германии — ред.) обсудили с президентом России ситуацию по «Северному потоку- 2», и выразили взволнованность Украины. Конечно, речь идет о том, что часть газа будет идти через украинскую территорию, то есть транзит через Украину остается важным», — пояснила канцлер.
То есть после встречи с Порошенко Меркель попросила Путина оставить Украине «кусочек транзита». И российский президент согласился.
И тут Порошенко мог бы, конечно, с облегчением выдохнуть («хоть что-то получилось!»), но помешал это сделать глава «Газпрома» Алексей Миллер своим разъясняющим ситуацию заявлением.
Дьявол — в деталях
Соглашаясь с тем, что «Газпром» не собирается отказываться от украинской ГТС, глава «Газпрома» Миллер подчеркнул, что объемы прокачки через Украину не будут прежними. Потому что, если в 2017 году через Украину было транзитом прокачано 93 млрд кубов газа, то после вступления в строй «Северного потока-2», эта цифра снизится почти в 9 раз — до 10-15 млрд. А, следовательно, и сумма, выручаемая Украиной за транзит газа упадет с 3,5 млрд долларов (как это было в 2017-ом году) до 400 миллионов.
Но и это не все потери. Как говорится, «дьявол-то спрятан в деталях».
По словам Миллера, и для транзита этих 10-15 млрд «украинская сторона должна обосновать экономическую целесообразность нового контракта».
А с целесообразностью-то как раз и есть проблемы.
Дело в том, что для прокачки газа через ГТС Украины используются газокомпрессорные станции, которые работают за счет сжигания того же газа, который прокачивают. Эти станции были установлены на ГТС еще в советские времена и потребляют до 30 процентов от прокачиваемого через них газа. Однако при падении давления газа в трубе (в7-9 раз) они потребляют уже не 30 процентов сырья, а значительно больше — до 50. То есть попросту сжигая часть газа, делая его на 30-50 процентов дороже. И чем меньше газа в трубе, тем он становится дороже.
Современное оборудование потребляет на эти же цели до 10-15 процентов газа. Однако за время независимости Украина так и не сделала реконструкции ГТС, продолжая эксплуатировать «советское наследие».
Есть и другие параметры, по которым, украинский транзит окажется дороже российско-германского — например, за счет потерь на проржавевших до дыр трубопроводах. Но «экономическую целесообразность» будет определять цена, которую за свой транзит предложит Украина. То есть при более худших параметрах Украине придется предлагать еще более дешевую цену. То есть получить не 400 миллионов долларов, а, например, 300…
Поэтому «Северный поток-2» становится более выгодным и Германии, и России, да и потребителям газа в Восточной и Центральной Европе.
Снайперы на Майдане и «Новичок» в Солсбери
Но утверждать сегодня, что вопрос по «Северному потоку-2» окончательно и бесповоротно решен, было бы неверно. На самом деле, ситуация для России в этом вопросе остается пока непредсказуемой. Например, Финляндия дала согласие на прокладку газопровода через свою экономическую зону в Балтийском море, а Дания и Швеция пока думают. И непонятно, согласятся ли.
Кроме того, глава директората Еврокомиссии ЕС по энергетике Доминик Ристори 6 апреля заявил, что Евросоюз и Еврокомиссия не поддержат «Северный поток- 2». А это — очень серьезно. Хотя заявление Ристори никак не повлияло на мнение Меркель (она в очередной раз выразила поддержку «Северному потоку-2» тремя днями позже), все же Еврокомиссия — организация крайне важная в этом вопросе для всех членов ЕС, в том числе и Германии. При этом, как говорит российский эксперт Константин Симонов, таким запретом на строительство «Северного потока-2», Еврокомиссия нарушает все, в том числе и свои собственные, международные обязательства и принципы. Но у этих нарушений есть реальные бенефициары. И находятся они за океаном.
У США позиция по этому вопросу более чем циничная. Для продвижения своего продукта — сжиженного сланцевого газа на европейский рынок, США готовы идти на любые жертвы — в смысле любые в Европе. Именно с этой целью, о чем мы уже неоднократно писали, в свое время был профинансирован Евромайдан. На котором, что теперь уже доказано, оппозиционеры и радикалы с провокационными целями расстреливали не только правоохранителей, но и своих соратников. В результате на Евромайдане погибли более 100 человек. А еще более 10 тысяч погибли на востоке Украины в результате вспыхнувшей после Евромайдана гражданской войны.
Цель — в результате Евромайдана и гражданской войны поставки газа в Европу из России через мятежную Украину перестали быть стабильными и надежными. Поэтому, именно в 2016 году и возник совместный российско-германский проект «Северный поток-2», как альтернатива ГТС Украины.
И вот теперь, когда Германия и Россия вплотную подошли к строительству «Северного потока-2», США с другого континента требуют от ЕС и, прежде всего, Германии, запрета на строительство этого газопровода. Используя при этом «политически и финансово мотивированную» украинскую власть.
Так что ситуация со строительством «Северного потока-2» остается на сегодняшний день крайне проблемной. Для США — это грандиозный экономический проект. Добыча газа, создание флота с сотней танкеров, поставляющих сжиженный газ в Европу, возможность посадить на свою «сжиженную иглу» Европу….
А для России с Германией — это всего лишь еще один совместный проект, который со временем тоже может стать грандиозным и общеевропейским. Потому что по прогнозам в ближайшие десятилетия Европа собирается потребить газа на несколько сотен (300-500) миллиардов долларов.
Вот за эти «газовые» доходы США и ведут войну с Россией. Начал ее Обама, а продолжает Трамп.
И США пойдут за эти деньги в наступление по всем фронтам. Особенно сейчас, — после необоснованных обвинений России в применении другого газа — «Новичок» на территории стратегического партнера США в Европе — английском Солсбери.
Газ, конечно, другой, а ситуация та же. А, может, и цель.