https://ukraina.ru/20220921/1038898402.html
Константин Сивков о том, какая нужна мобилизация и что надо делать российской армии с Украиной
Константин Сивков о том, какая нужна мобилизация и что надо делать российской армии с Украиной - 27.06.2023 Украина.ру
Константин Сивков о том, какая нужна мобилизация и что надо делать российской армии с Украиной
Нельзя давать противнику время для того, чтобы он нарастил силы, добром это не кончится. Поэтому стратегию проведения спецоперации необходимо менять, надо... Украина.ру, 27.06.2023
2022-09-21T14:53
2022-09-21T14:53
2023-06-27T10:45
интервью
константин сивков
спецоперация
украина
мобилизация
лднр
россия
/html/head/meta[@name='og:title']/@content
/html/head/meta[@name='og:description']/@content
https://cdnn1.ukraina.ru/img/07e6/07/0f/1036457640_91:0:820:410_1920x0_80_0_0_8f3cf5a2927b154b829f4e794a6682d6.jpg
Нельзя давать противнику время для того, чтобы он нарастил силы, добром это не кончится. Поэтому стратегию проведения спецоперации необходимо менять, надо переходить к более жестким действиям, считает доктор военных наук, заместитель президента Российской академии ракетных и артиллерийских наук Константин Сивков.Об этом он рассказал в интервью изданию Украина.ру.— Константин, вывод из строя критической инфраструктуры — что это? Новый этап спецоперации или же последнее предупреждение с нашей стороны?— Начну с другого. Центральным вопросом в любой войне или спецоперации является стратегия этой спецоперации. Тут был реализован стратегический план, план гитлеровцев в 1940 году. Когда перед гитлеровцами возникла проблема преодоления линии Мажино, был реализован план Шлиффена, который предполагал захват нескольких малых стран: Бельгия, Голландия — и выход в тыл этой самой укреплинии. После чего начало успешно развиваться наступление, Франция была разбита в течение, по-моему, месяца.Мы оказались в идентичном положении. Перед нами была укреплиния, насыщенная мощной группировкой войск. Там (в случае с линией Мажино. — Ред.) потом пришлось бойцам с этой укреплинии бежать, пытаться прорваться через окружение. Хотя окружения полностью не было, они уже были вынуждены бежать оттуда, покидать эту линию, чтобы избежать окружения. То есть она стала никому не нужной и до сих пор стоит, как памятник, никому не нужная.Мы оказались в таком же положении, и приняли де-факто стратегию подобную первоначально. С начала наступления 24 февраля была проведена воздушная наступательная операция, после чего никто не пробивался через укрепрайон, обратили внимание? Были нанесены удары с флангов, вышли мы на Киев, взяли Херсон. Всё прошло в течение буквально первых двух-трех недель. Вполне логично было ожидать, что дальше пойдут удары основными силами на Днепр, на Днепропетровск с юга и с севера — не тратя огромные силы на Мариуполь и на взятие группировки, которая там находилась.Тем более что в том случае, если бы она вздумала наступать, её можно было бы спокойно парализовать силами авиации и артиллерии, поскольку они вышли бы уже из укрепрайона и оказались под двойным огнём — обороняющихся войск Донецкой и Луганской народной республики, авиации и артиллерии России.Наша группировка в то время оценивалась в 120-150 тысяч человек. То есть если выделить 30-40 тысяч дополнения к народной милиции, то мы получили бы две полноценных армии по 50 тысяч, которые вполне это кольцо могли бы замкнуть. Такие кольца такими силами замыкали даже в Великую Отечественную.После этого, отрезавши их по линии Днепра, мы могли бы спокойно заблокировать проведение мобилизации нанесением удара и уничтожать эту группировку не в лоб, а с тыла. Наши войска заняли территорию западнее, выше Киева, взяли аэродром Гостомель, сложилась бы благоприятная обстановка переброски туда воздушно-десантной дивизии, а может даже двух — решить вопрос взятия Киева, где не было боеспособных войск, Зеленский оттуда бежал к тому времени.Также мы спокойно могли, не встречая серьёзного сопротивления, замкнуть вообще линию Киев — Херсон. Тем не менее после Стамбульского сговора — по-другому не могу его охарактеризовать — войска были отведены под разговоры о «жесте доброй воли».И началась другая стратегия. Она заключалась в том, что мы в лобовую прогрызали по всему фронту эту самую укреплинию, когда в день продвижение составляло 50 метров, 20 метров. Если сначала двигались активнее, потом — всё медленнее и медленнее, потому что поставлялось (киевскому режиму. — Ред.) вооружение с Запада в больших количествах. Проводилась мобилизация, сегодня уже численность украинской армии оценивается в 700 тысяч человек. Это в 2,5 раза больше, чем было до начала спецоперации. Да, основная масса — мобилизованные, но это масса, которая стреляет и пусть неумело, но управляет пушками. Вот такая ситуация.Стратегия прогрызания укрепрайона такими способами на протяжении полугода показала свою полную несостоятельность. Судя по стамбульским переговорам, это было чисто политическое решение, которое привело к тяжелейшим последствиям для наших Вооружённых сил.Более того, под разговоры о гуманизме и прочей чепухе стали нивелировать любые действия, направленные на уничтожение инфраструктуры коммуникационной и технологической на территории Украины. Поясняю: удар высокоточной ракетой по предприятию позволяет разрушить один цех. Для того чтобы восстановить этот цех, требуется неделя, а может, две, и опять предприятие работает. А может, даже и восстанавливать не надо, потому что есть другое предприятие, которое выпускает подобные же промежуточные необходимые комплектующие.Полностью вывести из строя предприятие можно в том случае, если на него обрушится не 3-4-5 ракет, а 150-200-300, накроет его полностью, превратит его в руины — так, что его надо полностью восстанавливать. Вот тогда оно уничтожено. И уничтожено уже на многие годы, поскольку нужно много времени, чтобы его восстановить.Высокоточными ракетами это не сделать, а вот бомбами с самолёта ТУ-22 или Ту-160, или СУ-24 — вполне. Если даже предположить, что там не была до конца подавлена система ПВО, эта задача решается просто. Есть такое понятие: воздушная операция. Воздушная наступательная операция, в ходе которых подавляется система ПВО в тех районах, где нужно нанести нам удары, а потом наносится массированные — сразу по многим предприятиям — бомбовые удары.Мне скажут: «ах, гуманизм». Да, гуманизм, но наши самолёты имеют систему СВП-24 на СУ-24, и СВП-22 на ТУ-22 фирмы «Гермес», которая обычные фугасные бомбы позволяет класть с точностью 20-30 метров. Это практически как высокоточное оружие. Эта система многократно очень эффективно применялась в Сирии. Что мешает сейчас ее применить — мне непонятно. Даже если там есть ПВО, что мешает эту ПВО подавить средствами РЭБ, подавить противорадиолокационными ракетами — и потом нанести этот удар. Опять что-то препятствует!Басни про то, что нельзя почему-то бить по администрации Зеленского, по Генштабу (ВСУ), по штаб-квартире СБУ — мне тоже непонятны. Обещания нанести удар по центрам принятия решения произносились очень давно, но удары не были нанесены, теперь о них забыли.Что даст нанесение ударов по администрации президента Зеленского? Нет, не так, чтобы ночью — не дай бог никого из этих подонков не тронуть. Наоборот, днём, внезапно, чтобы максимум этих негодяев убить, которые там работают. Это даст паралич всей политической жизни страны — раз. Если будет убит Зеленский, то это ещё плюс политическая драка… Будет уничтожено много что, ни политические саммиты не провести, ни выступить по телевидению, ни собрать данные о политическом состоянии страны — ничего не сделать.Удары по Верховной Раде — это тоже абсолютно законная цель, они (депутаты. — Ред.) принимают участие в ведении военных действий, принимают законы. Это паралич законодательной системы и паралич опять-таки политической системы.Удары по Генштабу срывают стратегические перевозки войск, квотируют поставки, потому что нельзя обеспечить коммуникационную логистику, блокируют проведение мобилизации. Чтобы провести мобилизацию, нужно всё-таки её спланировать сообразно ситуации. Нужно бить по военкоматам, и тогда бы не было мобилизации, не было бы этих 700 тысяч, просто не было бы физически.СБУ сейчас ведёт террористическую и разведывательно-диверсионную деятельность, убили Дашу Дугину. Почему после убийства Даши Дугиной не был нанесён удар по штаб-квартире СБУ? Чтобы уничтожить там 200-300 этих негодяев.Нет, ничего этого не было сделано. Комплекс всего этого привёл к успеху ВСУ, которые оккупировали сейчас Харьковскую область.Ещё обращаю внимание, что те территории, которые мы освободили в первые три недели (СВО. — Ред.), — за исключением небольших клочков земли, измеряемых несколькими сотнями квадратных километров, больше не было столь значительных освобождений территорий, ни одна территория не была больше освобождена. Ни одна! Мы только сдавали. Сдавали Змеиный, сдавали Харьковскую область, сдали Сумы, Чернигов, всё остальное сдали.Теперь что дальше? ВСУ понесли огромные потери, на Харьковском направлении их наступление выдохлось в результате чудовищных огромных потерь. Поэтому сейчас готовится в других местах это наступление. Поставляется оружие в огромном количестве. Готовится наступление уже на Угледарском направлении и на Запорожском направлении. Вот сейчас по телевизору об этом говорят. Что, будем опять так же точно смотреть?Ударили по критическим электростанциям высокоточным оружием — ура, рукоплещем. Через несколько часов они опять заработали! А через несколько суток всё восстановлено. Опять будем бить высокоточными ракетами? А может эту электростанцию просто стереть с лица земли бомбовым ударом, чтобы нечего было восстанавливать, а нужно было строить с нуля?Я к чему веду речь, я веду к тому, что ситуация сейчас подошла к тому моменту, когда надо радикально менять подходы к ведению этой спецоперации. Только два варианта есть — или их комбинация. Вариант первый: проводить частичную мобилизацию, увеличив численность нашей группировки в 4-5 раз. То, что можно было сделать 150 тысячами в феврале-марте, — сегодня на это потребуется уже 600 тысяч. И дальше действовать по лекалам Великой Отечественной: глубокие танковые прорывы с темпом наступления 20-30 километров в сутки, с выходом на рубежи, взятием Киева — и дальше на Запад, невзирая ни на что.Вариант второй — это переход к массированному огневому поражению противника на всю глубину театра военных действий, причём самым жёстким образом. Проведение таких бомбоштурмовых ковровых бомбовых ударов. Ковровых, но без поражения жилой застройки, а с уничтожением конкретных объектов, конкретных складов не просто 1-2 ракетами, а так, чтобы вообще там ничего не уцелело.Вот таким вот образом, с подавлением, естественно, ПВО. Да, потребуется проводить серию воздушных операций, да, потребуются, естественно, в этом случае потери авиации. Они будут невелики, если вообще будут при грамотной организации, при использовании полноценно самолётов радиоэлектронного подавления, самолётов радиолокационного дозора для контроля обстановки. Но мы это должны сделать.Может быть комбинация того и другого. Но, если сейчас не будет изменена ситуация и дело будет продолжаться так, как оно ведётся сейчас, Россию ждёт позорный мир. Нам придётся соглашаться. Этого и добивается пятая колонна. Дальше что? Россию в этих условиях, если нас заставят принять этот похабный мир с преступной нацистской Украиной, Россию ждёт революция, это сто процентов, революция будет. Потому что война 1905 года вызвала революцию 1905 года, поражение в Русско-Японской войне, а провалы 1915-1916 года, несмотря на успехи в локальных направлениях, Брусиловский прорыв, вызвали революцию 1917 года. Используя недовольство населения, связанное с экономическими тяготами и потерями на войне, а также с провалами русской армии, пятая колонна тогдашняя, все эти князья Львовы, Родзянки — свергли Николая Второго.Большевиков там близко не было. Большевики стали собирателями земли русской, когда совершили революцию и снесли этих либеральных предателей. Потом эти либеральные предатели создали Белую армию, и эта Белая армия пыталась вернуть этих либералов-предателей во власть.К счастью, Красная армия победила. Сегодня я панически боюсь вот такого развития ситуации, потому что мы живём в ядерную эру. — Многие каналы говорят об изменении статуса специальной военной операции, о необходимости создания ставки Верховного главнокомандующего. Приводят в пример американскую операцию в Югославии, где была задействована исключительно авиация. Но не могу не спросить про мобилизацию, про её необходимость, потому как опыт использования резервистов, которые были подготовлены американцами в Ираке и Афганистане, был далеко не лучшим.— В Российских Вооружённых силах существует такое понятие, как военно-обученный резерв — это контрактники, те люди, которые имеют боевой опыт. Если будем приглашать, то только их, этого вполне достаточно. Полагаю, что на данном этапе всё-таки акцент надо делать на огневом поражении, на том, чтобы переходить к массированным ударам на всю глубину территории — на уничтожение, упреждающее уничтожение этих всех объектов, инфраструктуры.Надо опять провести полноценную воздушную операцию по подавлению системы противовоздушной обороны, которая была проведена в самом начале СВО. Решить задачу подавления ПВО - и потом систематически уничтожать всё, что появляется на границе Украины. Известны эти точки перегрузки (вооружений – Ред.), достаточно эту станцию на территории Украины сровнять с землёй - и всё.И конечно же, если они (ВСУ. — Ред.) сейчас сосредотачивают резервы, на первом этапе всех этих действий нужно провести массированные авиационные удары по районам сосредоточения, только не высокоточным оружием и артиллерией, а уже ковровыми бомбометаниями по вероятным районам расположения этих войск — и тем самым сорвать это наступление. Пора переходить к самым жёстким действиям. Как это будет называться, войной или спецоперацией? Да, собственно говоря, наплевать. Главное, чтобы это было сделано надлежащим образом, вот и всё.И конечно же, учитывая форс-мажорные обстоятельства, надо чётко понять, что решить задачу импортозамещения (невозможно. — Ред.) без национализации стратегических отраслей экономики. Полная национализация и переход на плановую экономику с обеспечением баланса, чтобы не было разговоров «выгодно — не выгодно», а было «надо — не надо», и точка. Вот тогда мы решим задачу импортозамещения. В противном случае нас ждёт национальная катастрофа, это надо чётко понимать.
https://ukraina.ru/20220715/1036402282.html
https://ukraina.ru/20220919/1038858515.html
https://ukraina.ru/20220920/1038893533.html
https://ukraina.ru/20220915/1038719148.html
украина
россия
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
2022
Новости
ru-RU
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
интервью, константин сивков, спецоперация, украина, мобилизация, лднр, россия
Нельзя давать противнику время для того, чтобы он нарастил силы, добром это не кончится. Поэтому стратегию проведения спецоперации необходимо менять, надо переходить к более жестким действиям, считает доктор военных наук, заместитель президента Российской академии ракетных и артиллерийских наук Константин Сивков.
Об этом он рассказал в интервью изданию Украина.ру.
— Константин, вывод из строя критической инфраструктуры — что это? Новый этап спецоперации или же последнее предупреждение с нашей стороны?
— Начну с другого. Центральным вопросом в любой войне или спецоперации является стратегия этой спецоперации. Тут был реализован стратегический план, план гитлеровцев в 1940 году. Когда перед гитлеровцами возникла проблема преодоления линии Мажино, был реализован план Шлиффена, который предполагал захват нескольких малых стран: Бельгия, Голландия — и выход в тыл этой самой укреплинии. После чего начало успешно развиваться наступление, Франция была разбита в течение, по-моему, месяца.
Мы оказались в идентичном положении. Перед нами была укреплиния, насыщенная мощной группировкой войск. Там (в случае с линией Мажино. — Ред.) потом пришлось бойцам с этой укреплинии бежать, пытаться прорваться через окружение. Хотя окружения полностью не было, они уже были вынуждены бежать оттуда, покидать эту линию, чтобы избежать окружения. То есть она стала никому не нужной и до сих пор стоит, как памятник, никому не нужная.
Мы оказались в таком же положении, и приняли де-факто стратегию подобную первоначально. С начала наступления 24 февраля была проведена воздушная наступательная операция, после чего никто не пробивался через укрепрайон, обратили внимание? Были нанесены удары с флангов, вышли мы на Киев, взяли Херсон. Всё прошло в течение буквально первых двух-трех недель. Вполне логично было ожидать, что дальше пойдут удары основными силами на Днепр, на Днепропетровск с юга и с севера — не тратя огромные силы на Мариуполь и на взятие группировки, которая там находилась.
Тем более что в том случае, если бы она вздумала наступать, её можно было бы спокойно парализовать силами авиации и артиллерии, поскольку они вышли бы уже из укрепрайона и оказались под двойным огнём — обороняющихся войск Донецкой и Луганской народной республики, авиации и артиллерии России.
Наша группировка в то время оценивалась в 120-150 тысяч человек. То есть если выделить 30-40 тысяч дополнения к народной милиции, то мы получили бы две полноценных армии по 50 тысяч, которые вполне это кольцо могли бы замкнуть. Такие кольца такими силами замыкали даже в Великую Отечественную.
После этого, отрезавши их по линии Днепра, мы могли бы спокойно заблокировать проведение мобилизации нанесением удара и уничтожать эту группировку не в лоб, а с тыла. Наши войска заняли территорию западнее, выше Киева, взяли аэродром Гостомель, сложилась бы благоприятная обстановка переброски туда воздушно-десантной дивизии, а может даже двух — решить вопрос взятия Киева, где не было боеспособных войск, Зеленский оттуда бежал к тому времени.
Также мы спокойно могли, не встречая серьёзного сопротивления, замкнуть вообще линию Киев — Херсон. Тем не менее после Стамбульского сговора — по-другому не могу его охарактеризовать — войска были отведены под разговоры о «жесте доброй воли».
И началась другая стратегия. Она заключалась в том, что мы в лобовую прогрызали по всему фронту эту самую укреплинию, когда в день продвижение составляло 50 метров, 20 метров. Если сначала двигались активнее, потом — всё медленнее и медленнее, потому что поставлялось (киевскому режиму. — Ред.) вооружение с Запада в больших количествах. Проводилась мобилизация, сегодня уже численность украинской армии оценивается в 700 тысяч человек. Это в 2,5 раза больше, чем было до начала спецоперации. Да, основная масса — мобилизованные, но это масса, которая стреляет и пусть неумело, но управляет пушками. Вот такая ситуация.
Стратегия прогрызания укрепрайона такими способами на протяжении полугода показала свою полную несостоятельность. Судя по стамбульским переговорам, это было чисто политическое решение, которое привело к тяжелейшим последствиям для наших Вооружённых сил.
Более того, под разговоры о гуманизме и прочей чепухе стали нивелировать любые действия, направленные на уничтожение инфраструктуры коммуникационной и технологической на территории Украины. Поясняю: удар высокоточной ракетой по предприятию позволяет разрушить один цех. Для того чтобы восстановить этот цех, требуется неделя, а может, две, и опять предприятие работает. А может, даже и восстанавливать не надо, потому что есть другое предприятие, которое выпускает подобные же промежуточные необходимые комплектующие.
Полностью вывести из строя предприятие можно в том случае, если на него обрушится не 3-4-5 ракет, а 150-200-300, накроет его полностью, превратит его в руины — так, что его надо полностью восстанавливать. Вот тогда оно уничтожено. И уничтожено уже на многие годы, поскольку нужно много времени, чтобы его восстановить.
Высокоточными ракетами это не сделать, а вот бомбами с самолёта ТУ-22 или Ту-160, или СУ-24 — вполне. Если даже предположить, что там не была до конца подавлена система ПВО, эта задача решается просто. Есть такое понятие: воздушная операция. Воздушная наступательная операция, в ходе которых подавляется система ПВО в тех районах, где нужно нанести нам удары, а потом наносится массированные — сразу по многим предприятиям — бомбовые удары.
Мне скажут: «ах, гуманизм». Да, гуманизм, но наши самолёты имеют систему СВП-24 на СУ-24, и СВП-22 на ТУ-22 фирмы «Гермес», которая обычные фугасные бомбы позволяет класть с точностью 20-30 метров. Это практически как высокоточное оружие. Эта система многократно очень эффективно применялась в Сирии. Что мешает сейчас ее применить — мне непонятно. Даже если там есть ПВО, что мешает эту ПВО подавить средствами РЭБ, подавить противорадиолокационными ракетами — и потом нанести этот удар. Опять что-то препятствует!
Басни про то, что нельзя почему-то бить по администрации Зеленского, по Генштабу (ВСУ), по штаб-квартире СБУ — мне тоже непонятны. Обещания нанести удар по центрам принятия решения произносились очень давно, но удары не были нанесены, теперь о них забыли.
Что даст нанесение ударов по администрации президента Зеленского? Нет, не так, чтобы ночью — не дай бог никого из этих подонков не тронуть. Наоборот, днём, внезапно, чтобы максимум этих негодяев убить, которые там работают. Это даст паралич всей политической жизни страны — раз. Если будет убит Зеленский, то это ещё плюс политическая драка… Будет уничтожено много что, ни политические саммиты не провести, ни выступить по телевидению, ни собрать данные о политическом состоянии страны — ничего не сделать.
Удары по Верховной Раде — это тоже абсолютно законная цель, они (депутаты. — Ред.) принимают участие в ведении военных действий, принимают законы. Это паралич законодательной системы и паралич опять-таки политической системы.
Удары по Генштабу срывают стратегические перевозки войск, квотируют поставки, потому что нельзя обеспечить коммуникационную логистику, блокируют проведение мобилизации. Чтобы провести мобилизацию, нужно всё-таки её спланировать сообразно ситуации. Нужно бить по военкоматам, и тогда бы не было мобилизации, не было бы этих 700 тысяч, просто не было бы физически.
СБУ сейчас ведёт террористическую и разведывательно-диверсионную деятельность, убили Дашу Дугину. Почему после убийства Даши Дугиной не был нанесён удар по штаб-квартире СБУ? Чтобы уничтожить там 200-300 этих негодяев.
Нет, ничего этого не было сделано. Комплекс всего этого привёл к успеху ВСУ, которые оккупировали сейчас Харьковскую область.
Ещё обращаю внимание, что те территории, которые мы освободили в первые три недели (СВО. — Ред.), — за исключением небольших клочков земли, измеряемых несколькими сотнями квадратных километров, больше не было столь значительных освобождений территорий, ни одна территория не была больше освобождена. Ни одна! Мы только сдавали. Сдавали Змеиный, сдавали Харьковскую область, сдали Сумы, Чернигов, всё остальное сдали.
Теперь что дальше? ВСУ понесли огромные потери, на Харьковском направлении их наступление выдохлось в результате чудовищных огромных потерь. Поэтому сейчас готовится в других местах это наступление. Поставляется оружие в огромном количестве. Готовится наступление уже на Угледарском направлении и на Запорожском направлении. Вот сейчас по телевизору об этом говорят. Что, будем опять так же точно смотреть?
Ударили по критическим электростанциям высокоточным оружием — ура, рукоплещем. Через несколько часов они опять заработали! А через несколько суток всё восстановлено. Опять будем бить высокоточными ракетами? А может эту электростанцию просто стереть с лица земли бомбовым ударом, чтобы нечего было восстанавливать, а нужно было строить с нуля?
Я к чему веду речь, я веду к тому, что ситуация сейчас подошла к тому моменту, когда надо радикально менять подходы к ведению этой спецоперации. Только два варианта есть — или их комбинация. Вариант первый: проводить частичную мобилизацию, увеличив численность нашей группировки в 4-5 раз. То, что можно было сделать 150 тысячами в феврале-марте, — сегодня на это потребуется уже 600 тысяч. И дальше действовать по лекалам Великой Отечественной: глубокие танковые прорывы с темпом наступления 20-30 километров в сутки, с выходом на рубежи, взятием Киева — и дальше на Запад, невзирая ни на что.
Вариант второй — это переход к массированному огневому поражению противника на всю глубину театра военных действий, причём самым жёстким образом. Проведение таких бомбоштурмовых ковровых бомбовых ударов. Ковровых, но без поражения жилой застройки, а с уничтожением конкретных объектов, конкретных складов не просто 1-2 ракетами, а так, чтобы вообще там ничего не уцелело.
Вот таким вот образом, с подавлением, естественно, ПВО. Да, потребуется проводить серию воздушных операций, да, потребуются, естественно, в этом случае потери авиации. Они будут невелики, если вообще будут при грамотной организации, при использовании полноценно самолётов радиоэлектронного подавления, самолётов радиолокационного дозора для контроля обстановки. Но мы это должны сделать.
Может быть комбинация того и другого. Но, если сейчас не будет изменена ситуация и дело будет продолжаться так, как оно ведётся сейчас, Россию ждёт позорный мир. Нам придётся соглашаться. Этого и добивается пятая колонна.
Дальше что? Россию в этих условиях, если нас заставят принять этот похабный мир с преступной нацистской Украиной, Россию ждёт революция, это сто процентов, революция будет. Потому что война 1905 года вызвала революцию 1905 года, поражение в Русско-Японской войне, а провалы 1915-1916 года, несмотря на успехи в локальных направлениях, Брусиловский прорыв, вызвали революцию 1917 года. Используя недовольство населения, связанное с экономическими тяготами и потерями на войне, а также с провалами русской армии, пятая колонна тогдашняя, все эти князья Львовы, Родзянки — свергли Николая Второго.
Большевиков там близко не было. Большевики стали собирателями земли русской, когда совершили революцию и снесли этих либеральных предателей. Потом эти либеральные предатели создали Белую армию, и эта Белая армия пыталась вернуть этих либералов-предателей во власть.
К счастью, Красная армия победила.
Сегодня я панически боюсь вот такого развития ситуации, потому что мы живём в ядерную эру.
— Многие каналы говорят об изменении статуса специальной военной операции, о необходимости создания ставки Верховного главнокомандующего. Приводят в пример американскую операцию в Югославии, где была задействована исключительно авиация. Но не могу не спросить про мобилизацию, про её необходимость, потому как опыт использования резервистов, которые были подготовлены американцами в Ираке и Афганистане, был далеко не лучшим.
— В Российских Вооружённых силах существует такое понятие, как военно-обученный резерв — это контрактники, те люди, которые имеют боевой опыт. Если будем приглашать, то только их, этого вполне достаточно. Полагаю, что на данном этапе всё-таки акцент надо делать на огневом поражении, на том, чтобы переходить к массированным ударам на всю глубину территории — на уничтожение, упреждающее уничтожение этих всех объектов, инфраструктуры.
Надо опять провести полноценную воздушную операцию по подавлению системы противовоздушной обороны, которая была проведена в самом начале СВО. Решить задачу подавления ПВО - и потом систематически уничтожать всё, что появляется на границе Украины. Известны эти точки перегрузки (вооружений – Ред.), достаточно эту станцию на территории Украины сровнять с землёй - и всё.
И конечно же, если они (ВСУ. — Ред.) сейчас сосредотачивают резервы, на первом этапе всех этих действий нужно провести массированные авиационные удары по районам сосредоточения, только не высокоточным оружием и артиллерией, а уже ковровыми бомбометаниями по вероятным районам расположения этих войск — и тем самым сорвать это наступление. Пора переходить к самым жёстким действиям. Как это будет называться, войной или спецоперацией? Да, собственно говоря, наплевать. Главное, чтобы это было сделано надлежащим образом, вот и всё.
И конечно же, учитывая форс-мажорные обстоятельства, надо чётко понять, что решить задачу импортозамещения (невозможно. — Ред.) без национализации стратегических отраслей экономики. Полная национализация и переход на плановую экономику с обеспечением баланса, чтобы не было разговоров «выгодно — не выгодно», а было «надо — не надо», и точка. Вот тогда мы решим задачу импортозамещения. В противном случае нас ждёт национальная катастрофа, это надо чётко понимать.
