https://ukraina.ru/20220909/1038517505.html
Как воюют на донецком фронте донбасские шахтеры
Как воюют на донецком фронте донбасские шахтеры - 09.09.2022 Украина.ру
Как воюют на донецком фронте донбасские шахтеры
Украина.ру, 09.09.2022
2022-09-09T15:23
2022-09-09T15:23
2022-09-09T16:46
эксклюзив
александр чаленко
донецк
донбасс
шахтеры
сво
всу
взрыв
днр
мариуполь
/html/head/meta[@name='og:title']/@content
/html/head/meta[@name='og:description']/@content
https://cdnn1.ukraina.ru/img/07e6/09/09/1038576756_0:412:956:950_1920x0_80_0_0_969deafd3283d9f95511bda494b3a38d.jpg
Недавнее сентябрьское утро в Донецке началось с очень сильных «бабахов». Сначала никто не мог понять, что это — прилеты или отлеты. Потом телеграм-каналы сообщили, что это российская авиация утюжит позиции ВСУ под городом. В какой-то момент сильные взрывы начали раздаваться каждую минуту в течение минут двадцати.Уже 6 месяцев длится СВО, а ВСУ все еще стоят под Донецком и ежедневно его обстреливают.О боях на донецком фронте Украина.ру поговорила с ранеными солдатами, в них участвовавшими. Они проходят лечение в одной из снежнянских больниц.«Бразильский акробат» в ДНРСейчас под Донецком, в районе населенного пункта Красногоровка, знаменитого тем, что там жила теща Януковича, идут серьезные бои. Им необходимо овладеть, чтобы отбросить ВСУ от столицы ДНР и окружить Авдеевку.Роман (позывной «Капоэйра»; его все называют «Капа»), один из бойцов Народной милиции ДНР, получил ранение во время боев за этот поселок. Ранили его в мошонку, но, как нас заверили лечащие врачи, ни мужское достоинство, ни способность к деторождению утрачены им из-за этого не были.Капа ушел в ополчение еще в 2014 году. Записался в «Семерку», есть такой батальон. Был зенитчиком в ПВО. Затем перевелся в спецподразделение «Витязь», первая рота спецназа. После «Витязя» попал в другой батальон — «Четверку». Потом снова гражданка.«Когда в феврале этого года началась мобилизация, я был призван. Попал в батальон "Девятку" пулеметчиком. Ранило меня под Красногоровкой противопехотной миной. Мы со вторым номером попали на "лепестки". Ему оторвало руку и ногу. А меня побило осколочными, я в рубашке родился, — рассказывает Капа. — Эвакуировала меня наша медгруппа, которая с нами всегда рядом. У нас ведь двухсотые и трехсотые постоянно. Было такое, что и по три, и по четыре, и по пять человек надо было сразу эвакуировать.Укропы усеяли "лепестками" все наши позиции и всю посадку. Проходу вообще не было. От нас они находились в 100 метрах через поле. Они видели все: как мы передвигаемся, как эвакуируем раненных, постоянно запускали свою "птичку". Было такое, что "птица" сбрасывала на нас "кассетки". Из-за этого у нас хватало "трехсотых".Поэтому, чтобы в таких условиях выжить, нам нужно было часто менять дислокацию. В простреливаемых местах делали перебежку. Вот во время одной из них и попали на "лепестки". Второй номер подорвался, а я попал под ударную волну. Меня осколками побило ниже пояса"».Рома лежит на кровати поверх одеяла под капельницей. На нем темные шорты и оливковая футболка с буквой Z и слоганом «Сила в правде». Небольшого роста, щуплый, на голове ежик. Говорит медленно, без каких-либо эмоций. Он в разводе. Ребенок и бывшая жена сейчас уехали в Россию — в Воронеж. Сам Рома проработал в шахте почти 13 лет. Занимался долгое время акробатикой и боевыми искусствами. Отсюда и позывной. Так называется бразильское боевое искусство. От Дома творчества одного из донецких городов ездил с выступлениями по городам Донбасса: крутил «сальто-мортале» и прыгал на батуте. После войны хочет еще два года поработать в шахте, чтобы было 15 лет стажа, после чего получит право выйти на пенсию.«Второму номеру после ранения прямо на месте я натянул жгут. Поколол уколы. Он остался живой. Только теперь калека. Я дополз до ребят кое-как и попросил помощи. Они меня самого обкололи обезболивающими. Доставили в хирургию, в ней продержали неделю. Позавчера мне сделали операцию».«Капа» говорит, что украинцев пока выбить из Красногоровки не можем, потому что уперлись в бетон. Авдеевское направление и Красногоровка — везде бетон. Это в десять раз хуже, чем Мариуполь. Благодарит россиян за работу авиации. Два-три самолета подлетают к позициям украинцев, выпускают четыре-пять-шесть снарядов и улетают, но этого мало. ВСУ надо «гасить» и «гасить». Так что выбить пока не можем.«Когда мы их выбиваем с позиций, то держатся они до последнего укра. Может, они что-то принимают, может, что-то вкалывают себе, но в них какое-то бесстрашие. Однако все равно потихонечку их продвигаем.Могу сказать, что наши ребята крепкие, воевать могут. Спасибо россиянам, что передают нам хорошее вооружение. Если бы его не было бы, даже не знаю, как было бы. Есть многие виды вооружения, которое я лично видел, — американцы перед ним отдыхают.Больше всего сейчас хочется, чтобы уже все закончилось. За 8 лет эта войнушка вот уже где, — Роман проводит ребром ладони по горлу. — Ни жен, ни детей, ни матерей не видим. Многих похоронили. Жен и матерей жалко, которые похоронили своих мужей и сыновей».Перед самым подрывом на мине подразделение «Капы» под Красногоровкой на позиции под названием Усы захватило в плен семерых вэсэушников, в том числе капитана, командира пехоты. Попали к ним и рации украинских военных.Всего в подразделении «Капы» было 15 человек. Внезапно зашли в соседние посадки, где сидели украинские резервисты, которых было в несколько раз больше, и пленили их. В украинском подразделении было много погибших. Трупы лежали в посадке так долго, что уже начали разлагаться.«У нас связи с нашими не было. Зато мы с помощью захваченных украинских раций могли переговоры укропов перехватывать. Благодаря этому мы знали, когда на нас танчик будет выезжать. Мы к этому были готовы. Капитан пехоты просил нас по-украински: "Тилькы не вбывайте нас. Я зараз со своими переговорю, щоб воны сдалыся". Поговорил, но те пошли в отказ.Помню раненного из Николаева. Он до войны был кузнецом. Здоровый. Мы ему сказали, что его переносить некому, поэтому он полз к нашему пункту сбора пленным сам. Через несколько часов дополз. Мы его не добивали, как это укропы делают с нашими».Мобилизованный без ногиСергею 20 лет. До войны работал шахтером. Не женат, но есть девушка, которая навещает его в больнице. Жениться пока не намерен. От войны самые мрачные впечатления. Это не его. В армии не служил, автомат до СВО в руках не держал.В первую же неделю участия в боевых действиях попал под минометный обстрел. Получил ранение обеих ног. Левую ногу оторвало совсем. Правая — открытый перелом бедра. Ладонь правой руки повреждена — взять ею какой-либо предмет он не может. Врачи считают, что выписать его смогут только через месяца два, когда срастется оставшаяся нога. Чем будет заниматься после выхода из больницы, не знает.«Когда это случилось, мне на ногу наложили два жгута. Обезболили. Когда прилетела мина, двух находившихся рядом со мной сослуживцев убило. Многих ранило. Обстрел — это очень страшно. За эти полгода многих моих знакомых уже нет в живых… Пленных не видел, а украинских военных только в прицел. Война для меня закончилась…», — спокойным голосом говорит Сергей.Умер автор Украина.руВойна закончилась и для Евгения Голышкина, который умер несколько дней назад в своей квартире в Донецке. Он политэмигрант, член киевского отделения левой общественной организации «Боротьба», активный участник Русской весны 2014 года в Харькове. Читателям издания Украина.ру он был известен как ефрейтор с псевдонимом Степан Селевёрстов из 9-го гвардейского штурмового полка морской пехоты Народной милиции ДНР, который давал нам интервью, рассказывая о ситуации во время боев под Мариуполем, Авдеевкой и на других участках донбасского фронта. В этих боях он принимал личное участие. Псевдонимом для интервью послужили имя и фамилия его деда.Евгению было за 30, когда он умер. Сам он родом с Днепропетровщины. До войны жил в Киеве. Активно участвовал в левом движении Украины. По убеждениям был коммунистом. На улицах Киева часто дрался с украинскими неонацистами из фан-клуба «Динамо» (Киев).После победы евромайдана вместе с активистами «Боротьбы» переехал из Киева, где неонацисты разгромили их офис, в Харьков и там активно организовывал русское сопротивление в рамках городского Антимайдана. После разгрома Русской весны в городе уехал в Крым. Весной 2015 года приезжает в Донецк и начинает работать в команде «народного губернатора Донецкой области» Павла Губарева. Долгое время был помощником жены Павла — депутата Народного Совета ДНР из фракции «Свободный Донбасс» Екатерины Губаревой.Затем Женя (за несколько лет до начала СВО) пошел добровольцем в Народную милицию ДНР, в морскую пехоту, стал механиком-водителем БТР. Война в Донбассе для него началась 24 февраля на мариупольском направлении. Он вместе со своим подразделением освобождал населенные пункты на юге республики. Помогал местным выезжать из зоны боев. Во время одного из таких выездов был ранен в плечо украинским снайпером. Попал сначала в госпиталь в Новоазовске, потом его перевезли в Донецк. В марте я навестил его в одном из донецких госпиталей. Поехали пить кофе. Очень много он тогда рассказывал о трудностях овладения Мариуполем.«Они там за 8 лет серьезно укрепились. Все в бетоне. Укры сидят под плитами в 20-30 см. Минометами такие позиции не уничтожишь. Тут нужна фронтовая авиация, ракеты и крупнокалиберная артиллерия. Продвигались мы, только находя бреши в их обороне. В лобовую не шли. Начинали обходить позиции укропов. После такого нашего маневра, чтобы не быть окруженными, они оставляли свои позиции и отходили к Мариуполю. Вот так мы и окружили город. Жаль, снайпер подстрелил, не смогу участвовать в штурме города вместе со своими», — неторопливо рассказывал мне Женя в одном из донецких кафе на бульваре Пушкина.После окончания боев за Мариуполь его подразделение бросили под Авдеевку. Там Женю очень сильно контузили. Он попал в макеевский госпиталь. Когда я приезжал к нему туда, мне показалось, что он уже чувствует себя хорошо. Но это было обманчивое впечатление.К сожалению, Женя нормально не долечился, выписавшись из госпиталя. Вот это плюс проблемы с сердцем и стали причинами его ранней смерти. Ни жены, ни детей у него не было. Остался только отец.Эта война, увы, унесла жизни многих молодых, которые не успели создать семью, окончить вуз, родить детей, состоятся в какой-то гражданской профессии. Россия и Донбасс должны победить в этой войне, чтобы их смерти не были напрасными.
https://ukraina.ru/20220829/1038188442.html
https://ukraina.ru/20220827/1038176038.html
https://ukraina.ru/20220802/1037106780.html
https://ukraina.ru/20220905/1038435976.html
донецк
донбасс
днр
мариуполь
авдеевка
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
2022
Новости
ru-RU
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
эксклюзив, александр чаленко, донецк, донбасс, шахтеры, сво, всу, взрыв, днр, мариуполь, авдеевка
Недавнее сентябрьское утро в Донецке началось с очень сильных «бабахов». Сначала никто не мог понять, что это — прилеты или отлеты. Потом телеграм-каналы сообщили, что это российская авиация утюжит позиции ВСУ под городом. В какой-то момент сильные взрывы начали раздаваться каждую минуту в течение минут двадцати.
Уже 6 месяцев длится СВО, а ВСУ все еще стоят под Донецком и ежедневно его обстреливают.
О боях на донецком фронте Украина.ру поговорила с ранеными солдатами, в них участвовавшими. Они проходят лечение в одной из снежнянских больниц.
«Бразильский акробат» в ДНР
Сейчас под Донецком, в районе населенного пункта Красногоровка, знаменитого тем, что там жила теща Януковича, идут серьезные бои. Им необходимо овладеть, чтобы отбросить ВСУ от столицы ДНР и окружить Авдеевку.
Роман (позывной «Капоэйра»; его все называют «Капа»), один из бойцов Народной милиции ДНР, получил ранение во время боев за этот поселок. Ранили его в мошонку, но, как нас заверили лечащие врачи, ни мужское достоинство, ни способность к деторождению утрачены им из-за этого не были.
Капа ушел в ополчение еще в 2014 году. Записался в «Семерку», есть такой батальон. Был зенитчиком в ПВО. Затем перевелся в спецподразделение «Витязь», первая рота спецназа. После «Витязя» попал в другой батальон — «Четверку». Потом снова гражданка.
«Когда в феврале этого года началась мобилизация, я был призван. Попал в батальон "Девятку" пулеметчиком. Ранило меня под Красногоровкой противопехотной миной. Мы со вторым номером попали на "лепестки". Ему оторвало руку и ногу. А меня побило осколочными, я в рубашке родился, — рассказывает Капа. — Эвакуировала меня наша медгруппа, которая с нами всегда рядом. У нас ведь двухсотые и трехсотые постоянно. Было такое, что и по три, и по четыре, и по пять человек надо было сразу эвакуировать.
Укропы усеяли "лепестками" все наши позиции и всю посадку. Проходу вообще не было. От нас они находились в 100 метрах через поле. Они видели все: как мы передвигаемся, как эвакуируем раненных, постоянно запускали свою "птичку". Было такое, что "птица" сбрасывала на нас "кассетки". Из-за этого у нас хватало "трехсотых".
Поэтому, чтобы в таких условиях выжить, нам нужно было часто менять дислокацию. В простреливаемых местах делали перебежку. Вот во время одной из них и попали на "лепестки". Второй номер подорвался, а я попал под ударную волну. Меня осколками побило ниже пояса"».
Рома лежит на кровати поверх одеяла под капельницей. На нем темные шорты и оливковая футболка с буквой Z и слоганом «Сила в правде». Небольшого роста, щуплый, на голове ежик. Говорит медленно, без каких-либо эмоций. Он в разводе. Ребенок и бывшая жена сейчас уехали в Россию — в Воронеж. Сам Рома проработал в шахте почти 13 лет. Занимался долгое время акробатикой и боевыми искусствами. Отсюда и позывной. Так называется бразильское боевое искусство. От Дома творчества одного из донецких городов ездил с выступлениями по городам Донбасса: крутил «сальто-мортале» и прыгал на батуте. После войны хочет еще два года поработать в шахте, чтобы было 15 лет стажа, после чего получит право выйти на пенсию.
«Второму номеру после ранения прямо на месте я натянул жгут. Поколол уколы. Он остался живой. Только теперь калека. Я дополз до ребят кое-как и попросил помощи. Они меня самого обкололи обезболивающими. Доставили в хирургию, в ней продержали неделю. Позавчера мне сделали операцию».
«Капа» говорит, что украинцев пока выбить из Красногоровки не можем, потому что уперлись в бетон. Авдеевское направление и Красногоровка — везде бетон. Это в десять раз хуже, чем Мариуполь. Благодарит россиян за работу авиации. Два-три самолета подлетают к позициям украинцев, выпускают четыре-пять-шесть снарядов и улетают, но этого мало. ВСУ надо «гасить» и «гасить». Так что выбить пока не можем.
«Когда мы их выбиваем с позиций, то держатся они до последнего укра. Может, они что-то принимают, может, что-то вкалывают себе, но в них какое-то бесстрашие. Однако все равно потихонечку их продвигаем.
Могу сказать, что наши ребята крепкие, воевать могут. Спасибо россиянам, что передают нам хорошее вооружение. Если бы его не было бы, даже не знаю, как было бы. Есть многие виды вооружения, которое я лично видел, — американцы перед ним отдыхают.
Больше всего сейчас хочется, чтобы уже все закончилось. За 8 лет эта войнушка вот уже где, — Роман проводит ребром ладони по горлу. — Ни жен, ни детей, ни матерей не видим. Многих похоронили. Жен и матерей жалко, которые похоронили своих мужей и сыновей».
Перед самым подрывом на мине подразделение «Капы» под Красногоровкой на позиции под названием Усы захватило в плен семерых вэсэушников, в том числе капитана, командира пехоты. Попали к ним и рации украинских военных.
Всего в подразделении «Капы» было 15 человек. Внезапно зашли в соседние посадки, где сидели украинские резервисты, которых было в несколько раз больше, и пленили их. В украинском подразделении было много погибших. Трупы лежали в посадке так долго, что уже начали разлагаться.
«У нас связи с нашими не было. Зато мы с помощью захваченных украинских раций могли переговоры укропов перехватывать. Благодаря этому мы знали, когда на нас танчик будет выезжать. Мы к этому были готовы. Капитан пехоты просил нас по-украински: "Тилькы не вбывайте нас. Я зараз со своими переговорю, щоб воны сдалыся". Поговорил, но те пошли в отказ.
Помню раненного из Николаева. Он до войны был кузнецом. Здоровый. Мы ему сказали, что его переносить некому, поэтому он полз к нашему пункту сбора пленным сам. Через несколько часов дополз. Мы его не добивали, как это укропы делают с нашими».
Сергею 20 лет. До войны работал шахтером. Не женат, но есть девушка, которая навещает его в больнице. Жениться пока не намерен. От войны самые мрачные впечатления. Это не его. В армии не служил, автомат до СВО в руках не держал.
В первую же неделю участия в боевых действиях попал под минометный обстрел. Получил ранение обеих ног. Левую ногу оторвало совсем. Правая — открытый перелом бедра. Ладонь правой руки повреждена — взять ею какой-либо предмет он не может. Врачи считают, что выписать его смогут только через месяца два, когда срастется оставшаяся нога. Чем будет заниматься после выхода из больницы, не знает.
«Когда это случилось, мне на ногу наложили два жгута. Обезболили. Когда прилетела мина, двух находившихся рядом со мной сослуживцев убило. Многих ранило. Обстрел — это очень страшно. За эти полгода многих моих знакомых уже нет в живых… Пленных не видел, а украинских военных только в прицел. Война для меня закончилась…», — спокойным голосом говорит Сергей.
Война закончилась и для
Евгения Голышкина, который умер несколько дней назад в своей квартире в Донецке. Он политэмигрант, член киевского отделения левой общественной организации «Боротьба», активный участник Русской весны 2014 года в Харькове. Читателям издания Украина.ру он был известен как ефрейтор с псевдонимом
Степан Селевёрстов из 9-го гвардейского штурмового полка морской пехоты Народной милиции ДНР, который давал нам
интервью, рассказывая о ситуации во время боев под Мариуполем, Авдеевкой и на других участках донбасского фронта. В этих боях он принимал личное участие. Псевдонимом для интервью послужили имя и фамилия его деда.
Евгению было за 30, когда он умер. Сам он родом с Днепропетровщины. До войны жил в Киеве. Активно участвовал в левом движении Украины. По убеждениям был коммунистом. На улицах Киева часто дрался с украинскими неонацистами из фан-клуба «Динамо» (Киев).
После победы евромайдана вместе с активистами «Боротьбы» переехал из Киева, где неонацисты разгромили их офис, в Харьков и там активно организовывал русское сопротивление в рамках городского Антимайдана. После разгрома Русской весны в городе уехал в Крым. Весной 2015 года приезжает в Донецк и начинает работать в команде «народного губернатора Донецкой области» Павла Губарева. Долгое время был помощником жены Павла — депутата Народного Совета ДНР из фракции «Свободный Донбасс» Екатерины Губаревой.
Затем Женя (за несколько лет до начала СВО) пошел добровольцем в Народную милицию ДНР, в морскую пехоту, стал механиком-водителем БТР. Война в Донбассе для него началась 24 февраля на мариупольском направлении. Он вместе со своим подразделением освобождал населенные пункты на юге республики. Помогал местным выезжать из зоны боев. Во время одного из таких выездов был ранен в плечо украинским снайпером. Попал сначала в госпиталь в Новоазовске, потом его перевезли в Донецк. В марте я навестил его в одном из донецких госпиталей. Поехали пить кофе. Очень много он тогда рассказывал о трудностях овладения Мариуполем.
«Они там за 8 лет серьезно укрепились. Все в бетоне. Укры сидят под плитами в 20-30 см. Минометами такие позиции не уничтожишь. Тут нужна фронтовая авиация, ракеты и крупнокалиберная артиллерия. Продвигались мы, только находя бреши в их обороне. В лобовую не шли. Начинали обходить позиции укропов. После такого нашего маневра, чтобы не быть окруженными, они оставляли свои позиции и отходили к Мариуполю. Вот так мы и окружили город. Жаль, снайпер подстрелил, не смогу участвовать в штурме города вместе со своими», — неторопливо рассказывал мне Женя в одном из донецких кафе на бульваре Пушкина.
После окончания боев за Мариуполь его подразделение бросили под Авдеевку. Там Женю очень сильно контузили. Он попал в макеевский госпиталь. Когда я приезжал к нему туда, мне показалось, что он уже чувствует себя хорошо. Но это было обманчивое впечатление.
К сожалению, Женя нормально не долечился, выписавшись из госпиталя. Вот это плюс проблемы с сердцем и стали причинами его ранней смерти. Ни жены, ни детей у него не было. Остался только отец.
Эта война, увы, унесла жизни многих молодых, которые не успели создать семью, окончить вуз, родить детей, состоятся в какой-то гражданской профессии. Россия и Донбасс должны победить в этой войне, чтобы их смерти не были напрасными.
