Несмотря на то, что Курский сыграл весьма значительную историческую роль, о некоторых моментах его биографии известного на удивление мало. Кажется, даже сами большевики знали о нем немногое.
Родился он в достаточно обеспеченной семье. Отец — железнодорожный инженер, мать — дочка землевладельца. Отец Курского умер рано, но это не помешало ему получить первоклассное образование.
Поначалу он учился в прилукской гимназии в Полтавской губернии. Там в Прилуках проживала его мать, письма которой он подписывал «ваш Дмитро». Из Прилук Дмитро перевелся в знаменитую киевскую Коллегию Павла Галагана. Учился Курский отлично, получил золотую медаль и позднее уехал в Москву, где окончил юридический факультет местного университета.
В университете было достаточно многочисленное украинское землячество, благодаря которому Курский обзавелся разнообразными связями. Студента взял под опеку знаменитый литературовед Стороженко, профессор того же университета.
Судя по всему, заступничество влиятельного профессора помогло Курскому остаться в университете после того, как он принял участие в массовой забастовке студентов. Обычно после таких забастовок многих студентов исключали, однако Курского оставили в университете.
Тем не менее увлечение марксизмом и связи с революционерами помешали Курскому остаться в университете для подготовки к профессорскому званию. В итоге ему пришлось уйти в помощники к присяжному поверенному.
К 1904 году Курский окончательно влился в ряды РСДРП. А его квартира использовалась в качестве явочной. Тогда же его призвали в армию для участия в русско-японской войне.
Любопытно, что в современных прокурорских справочниках указано, что Курский героически сражался и получил тяжелую контузию, в связи с чем и был отправлен в запас. Однако в советской энциклопедии «Гражданская война» указано, что его списали по причине политической неблагонадежности и он толком и не успел послужить.
Опять же, в современном прокурорском справочнике указано, что он лично принимал участие в боях на баррикадах во время революции 1905 года (что очень сомнительно), тогда как в советской энциклопедии об этом ни словом не упомянуто, зато сказано о том, что он предоставлял свою квартиру для конспиративных встреч (это куда более вероятно).
В целом Курский был классическим революционным адвокатом. В серьезных подпольных делах не участвовал, но периодические оказывал кое-какие услуги, числился в партии и поддерживал контакты. Сколько-нибудь значимой роли в РСДРП он не играл.
В 1914 году Курский был призван в армию в звании прапорщика. Чем он занимался в последующие три года — неизвестно. Ни в одной биографии каких-либо подробностей нет.
Всплыл он только после февральской революции, во главе солдатского совета в одной из армий на Румынском фронте. В качестве главы этого совета он был делегирован на Всероссийский съезд Советов. Тогда то он и познакомился с Лениным. Тот, прознав про отличника-медалиста с юрфака Московского университета (Ленин и сам был юристом) сразу же взял его на карандаш.
В сентябре 1917 г. курский вернулся уже в Одессу (куда был «откомандирован с фронта»), где обосновался Румчерод — революционный комитет Советов Румынского фронта, Черноморского флота и Одесского военного округа. Здесь Курский вошел в состав Одесского военно-революционного комитета, занимавшегося подготовкой восстания в городе.
В одном из писем жене, оставившей обширные мемуары, он пишет следующее: «Вчера на общем собрании были приняты предложенные мной резолюции, и во мне крепнет удовлетворение своим опытом, а главное сознание ответственности за своё руководство».
Каких-либо подробностей его деятельности в Одессе нет даже в советских энциклопедиях и справочниках. В январе 1918 года Румчерод провозгласил Одесскую советскую республику. Однако фамилия Курского не упоминается среди тех, кто занял руководящие посты в этом государственном образовании.
Очевидно, что никакой практической ценности пребывание Курского в Одессе не имело. Он не имел никаких связей с подпольем, не знал города. Его единственной функцией могла быть лишь связь с верхушкой большевиков и Лениным.
Не ясно даже, был ли Курский к этому времени в Одессе или уже вернулся в РСФСР, где он сперва возглавил правовой отдел Моссовета, разместившийся в Кремле.
В начале 1918 он уже входил в состав комиссии, занимавшейся созданием советских разведорганов. В начале апреля 1918 г. Курский был назначен заместителем наркома юстиции РСФСР, а в августе уже занял пост наркома. Перед наркомом стояло две задачи: разрушить до основания старую судебную систему и создать новую. Основные тезисы он обрисовал в статье «Пролетарское право»:
«Советской власти предстояло не только отменить отдельные законы, проникнутые духом царской охранки, но разрушить все от века существующие основы буржуазного общества и на их развалинах создать новое право, пролетарское коммунистическое право. Советская власть разрушила три института буржуазного права: старое государство, крепостную семью и частную собственность».
Собственно, суть т.н. пролетарского права состояла в том, что суд становился тотально зависимым от органов власти.
В противовес буржуазным теориям, по которым суд является отдельной и независимой ветвью власти. Если угодно, пролетарское право можно назвать телефонным правом, поскольку по всем сколько-нибудь значимым делам приговоры теперь выносились не судьями, а высоким партийным начальством.
Возникает вопрос, зачем Ленину вообще понадобился Курский?
Ответ прост: далеко не все юристы, даже симпатизировавшие большевикам, соглашались с тем, что созданные тысячелетним опытом человечества основы права необходимо разбомбить до состояния каменного века и на их месте воздвигнуть сомнительный новодел.
Ленин в мае 1922 года инструктировал Курского:
«т. Курский! В дополнение к нашей беседе посылаю Вам набросок дополнительного параграфа Уголовного кодекса. Набросок черновой, который, конечно, нуждается во всяческой отделке и переделке. Основная мысль, надеюсь, ясна, несмотря на все недостатки черняка: открыто выставить принципиальное и политически правдивое (а не только юридически-узкое) положение, мотивирующее суть и оправдание террора (слова выделены самим Лениным, — прим. авт), его необходимость, его пределы.
Суд должен не устранить террор; обещать это было бы самообманом или обманом, а обосновать и узаконить его принципиально, ясно, без фальши и без прикрас. Формулировать надо как можно шире, ибо только революционное правосознание и революционная совесть поставят условия применения на деле, более или менее широкого».
Нужен был человек, с одной стороны хорошо знавший техническую сторону дела. А с другой — безропотный и ничтожный в партийном отношении, не имевший веса (а Курский находился где-то в 30-35 эшелоне партийной иерархии, пока его не заметил Ленин) и смелости, чтобы оспаривать ленинские директивы.
По сути Ленин создавал новую систему единолично, Курский был лишь техническим инструментом, необходимым для «бумажной работы» и претворения в жизнь ленинских идей, которые тот надиктовывал ему.
Как «око Ленина» Курский также был включен в состав Реввоенсовета республики. Официально это было оформлено постановлением СНК от 2 декабря 1919 г., но известны документы за подписью Курского как члена РВС датированные более ранним временем, что было обычной практикой тех дней. В Реввоенсовете Республики его роль сводилась к тому, что сразу после получения докладов военных он мчался к телеграфу или телефону и консультировался с Лениным.
Под руководством Ленина Курский занимался не только созданием фундамента пролетарского права, но и участвовал в создании прокуратуры. Опять же, исключительно в качестве исполнителя ленинских директив. По его же настоянию Курский был назначен первым прокурором в истории РСФСР.
Со смертью Ленина влияние Курского съежилось до нуля. Самостоятельной единицей он никогда не был. Не сняли с постов его во многом потому, что после смерти вождя большевиков его окружение начало отчаянную борьбу за власть.
Как только Сталин вышел из этой борьбы победителем, он избавился от Курского, сослав его в 1928 г. полпредом в Италию.
В 1932 году его вернули в Москву и буквально через пару месяцев Курский внезапно и загадочно умер. В официальном некрологе сообщалось, что он «наколол ногтевую фалангу правой руки» и умер от заражения крови.
Однако в справочнике по истории Коммунистической партии СССР сказано, что он покончил с собой, застрелившись 20 декабря.
