При этом, я уверен, что возмущение, охватившее украинских политиков, связано не с возможным военным вторжением, на которое они указывают, не с «похищением чужой воинской славы», как выразился начальник генерального штаба Украины Муженко. Шок вызван той легкостью, с которой президент России включил в название воинских подразделений имена городов, разбросанных по всей Европе, маркируя таким образом места, в которых русский солдат одерживал славные победы. Русский, независимо от национальности этого солдата. Просто армия, сумевшая сломать хребет нацизму во время Великой Отечественной, была именно русской, хотя в ее рядах воевали бок о бок представители всех народов СССР. Это очень отчетливо представлял себе Иосиф Сталин, поднявший после победы тост за русский народ.
Россия легко и непринужденно присваивает себе европейский континент, указывая на взятые когда-то рубежи. Ничего подобного Украина сделать не может, хотя неоднократно претендовала на свою толику победы. Но победа принципиально нерасчленяема, она принадлежит всем, всему народу. Не существует формулы, по которой можно рассчитать чей-то отдельный вклад в общее дело. Собственно, победа есть еще и порождение общего подъема, единой воли, заставлявшей народ упрямо двигаться к намеченной цели.
У начштаба Муженко и иже с ним нет даже формальных оснований говорить о скрытой в указе Владимира Путина угрозе, поскольку если опасность нависла над Львовом, Житомиром и Нежиным, то значит точно так же объектами потенциального удара становятся Берлин и Варшава. Предположить подобное может либо полный идиот, либо отпетый мошенник, пытающийся найти агрессию там, где он прекрасно знает, нет даже намека на нее. В решении российского лидера царят покой и безмятежность великой державы, считающей, что у нее есть все основания на хранение и увековечивание своей воинской славы.
И на самом деле именно это стало причиной гнева больших и маленьких украинских чиновников. Муженко точно почувствовал, что речь идет об исторических свершениях России, который она, абсолютно не сомневаясь в своем праве, таким образом пометила. Поэтому украинский министр ответил на указ российского лидера собственным приказом о декоммунизации армии, как будто принятый ранее закон не охватывал все сферы жизни общества.
Декоммунизация — это жалкая попытка дезавуировать победу, которая была одержана СССР. Если мы запрещаем коммунистические символы и идеологию, то, значит, никакого коммунистического государства в нормативном историческом пространстве не существовало. Было преступное образование, которое распалось под грузом собственных грехов. А значит, победа уже не общая, и ее можно растащить по домам так же, как это было сделано с территориями. Но, увы, так не получится, поскольку отменить прошлое не удавалось еще никому. И внести сомнение в тот факт, что именно силой русского оружия удалось справиться с гитлеризмом, посредством декоммунизации никак не выйдет.
Очень интересна реакция анонимного источника из Министерства обороны Украины, который дал интервью информационному агенству «Россия сегодня». Он заявил, что «если бы взаимоотношения между странами были хорошими, подобная инициатива вызвала бы только позитивные эмоции. А как воспринимать нынешний жест Владимира Путина, непонятно. Это знак для начала более глубоких переговоров или троллинг? Мы не понимаем, но об улучшении взаимоотношений между Украиной и Россией не может быть и речи».
Как раз все дело в том, что Владимир Путин принял решение так, как если бы Россия и Украина продолжали оставаться сегодня братскими странами. То есть в представлении российского президента так оно и есть — между нашими народами нет никаких разногласий, более того, как он часто утверждает, мы были и остаемся единым народом. А то, что какие-то странные люди ведут войну, носятся по миру с утверждениями, что русские — это агрессоры и оккупанты, не имеет ровным счетом никакого отношения к глубокой родственной связи между нами. И вот это отношение к нынешней украинской власти как к временщикам — еще более нетерпимо, чем символическое владение Россией теми рубежами, которые советская армия брала во время войны.
Приказ о декоммунизации пытается смыть и эту страшную обиду, как бы указывая на то, что приход к власти на Украине ее сегодняшних правителей —это всерьез и надолго. Они ведут себя как взрослые, отменяя целые эпохи, налагая запреты, кардинально меняя курс и разворачивая страну в направлении западного мира. Но напоминание выходит крайне жалким, в силу своей лихорадочности и истеричности. Декоммунизация по второму кругу выглядит как демонстрация голой задницы в отсутствии иных аргументов. Если тебе что-то не нравится, а ответить нечем, то просто разворачиваешься к обидчику спиной и стаскиваешь штаны.
Замечательно означенную вакханалию описал на своей странице в Фейсбуке донецкий журналист Игорь Гомольский. Я позволю себе его процитировать:
«Плачет девушка в автомате, кутаясь в зябкое пальтецо. Вся в слезах и губной помаде. Перепачканное лицоооо!
Долго не мог сообразить насчет того, что же сейчас прочитал. Понял! Это же настоящая бабская истерика. Не женская, не девчачья, а такая вот прямо бабская. Бессмысленная и беспощадная. Без аргументов и логики.
Боюсь, что даже переодевшись женщиной и потребовав от Путина мужской ласки, Муженко едва ли сумел бы выглядеть еще более жалко.
Откуда вылезли эти люди и зачем они так стремно унижаются, что смотреть больно?
Отвечают еще. Будто их кто-то о чем-то спрашивает всю дорогу».
Вот уж воистину! Никто их не спрашивал и спрашивать не собирается.
