Васильцу и Тимонину вменяют обвинение по статье 258-3 Уголовного кодекса Украины — организационное или другое содействия созданию или деятельности террористической группы или террористической организации. Журналистов обвинили в сепаратизме, в частности, в создании YouTube канала «Новороссия ТВ».
Для сравнения: мародерам и убийцам батальона «Торнадо» давали и меньшее — от 8 лет тюрьмы. Соцсети о неслыханной свободе слова в новой европейской Украине.
О дикости вынесенного приговора высказался главред Страны.ua Игорь Гужва.
Замглавреда «Страны.ua» Светлана Крюкова считает, что власть на Украине топит тех, кто не может оказать сопротивление.
О том, как относятся к журналистам на Украине, украинский бизнесмен, блогер Гарик Корогодский.
Экс-министр юстиции Елена Лукаш призывает журналистов не молчать, а бороться за своих коллег и свободу слова.
Журналист Андрей Манчук в свою очередь призвал последить за теми, кто промолчит.
Еще никогда свобода слова для журналистов не стоила так дорого, пишет представитель ЛНР в политической подгруппе Минской контактной группы Родион Мирошник.
Арест Вассильца и Тимонина — способ запугать всех журналистов в стране, пишет журналист, бывший ведущий программы «Деньги» Жан Новосельцев.
Вчерашним решением суда украинское правосудие приравняло журналистов к боевикам «Торнадо».
И это европейская Украина с европейским лидером во главе.
Вот так на Укране ломают жизнь молодым журналистам, пишет блогер Ольга Семченко. Других способов работы с неугодными СМИ власть пока не придумала.
Журналисты недоумевают, как после такого решения, все, кто приложил руку к данному приговору, могут спокойно жить дальше.
Андрей Прудковский увидел след коллег журналистов с канала «1+1» Игоря Коломойского. Он напомнил, что Василец организовал просмотр программы медиаэксперта Анатолия Шария еще на Майдане.
Сам Анатолий Шарий также прокомментировал арест Васильца и Тимонина на своей странице в Facebook: на Украине теперь возможно все.
Придет ли помощь из Европы и США, задаются вопросом в соцсетях.
По всей видимости, США волнуют другие вопросы, заключил политолог Михаил Павлив.
