Пока Киев требует отпустить свою «героиню» — «летчицу» Надежду Савченко (обвиняемую Россией в убийстве двух журналистов во время войны в Донбассе), ее жертвы — те, кому удалось выжить — пытаются показать ее истинный портрет. Наводчица с садистскими наклонностями, особо ненавидящая мужчин и не чурающаяся их избиений… Протоиерей Владимир Марецкий с Луганщины видел ее такой лично, когда попал в плен к украинским карателям.
- Отец Владимир, как вы попали в плен и когда увидели Савченко?
— Меня и еще 13 человек (одного потом отпустили) захватили 25 мая в поселке Новоайдар Луганской области. Я был за рулем, вез ополченцев в Луганск. Сам был в гражданке, кто-то в камуфляже. Я сразу сказал, что я священник, но это только усилило их жестокость. «Тащите этого борова», — я тогда весил 130 килограммов, а когда вышел через четыре месяца — уже 85. Нас привезли к карателям в расположение, все сбежались. В том числе и Савченко под позывным «Пуля». Именно она била нас по детородным органам, топтала, прыгала. Предлагала продать на органы — ей запретили. Потом расстрелять — опять запретили. Тогда выкинуть при перевозке из вертолета (а нас везли с мешками на головах) — «как раньше» — приговаривала она. Уж не знаю, что значит «как раньше» — видимо, было и такое. Но и на это ее сослуживцы не согласились.
- Отчего такая гуманность ее соратников?
— Это были уже не ее головорезы — «айдаровцы», а бойцы украинского СБУ, в расположение которых нас привели. Они понимали, что после того, как наш захват растиражировали в СМИ (мол, поймали крупную группу «террористов»), убивать уже не с руки. Так что таким образом, можно сказать, нас спасли. Савченко я видел всего лишь первый день, но запомнил на всю жизнь. Она была там наводчицей, корректировщицей огня. Помимо нее были еще три девчонки: одна из Прибалтики со скандинавской челюстью, вторую потом, переодетую, видели в Луганске. Савченко же была самой агрессивной, настоящей мужененавистницей. Не какая-нибудь шизофреничка, но с явными садистскими наклонностями.
- Как оцениваете раскрученную на международном уровне истерию вокруг псевдомученицы?
— В Донбассе все плюются. Здесь-то все знают, что по ее вине погибли не только двое российских журналистов, но и мирная пешая колонна беженцев, вышедшая в тот день из автобуса…Не хочу вообще о ней вспоминать. Могу сказать, что я ее простил. Пусть Господь определяет, где и как ей дальше жить.
- А вы сами как сейчас живете после всего пережитого?
— Из СБУ я попал в 27-ю центральную тюрьму Харькова, оттуда на зону. Утром кусочек хлеба с чаем давали и вечером кусок хлеба с солью. В СБУ нас изощренно пытали, выбивая признания, что мы — террористы. Но никаких доказательств у них не было — мы просто просто ехали в машине, без оружия. Но я до сих пор на Украине в розыске, мое лицо на билбордах. Освободили меня спустя четыре месяца по обмену. Нас свезли опять в СБУ, документы не отдали, вообще ничего не вернули, у кого-то руки были связаны капроновыми лентами, у кого-то в наручниках. Обменяли под Донецком. Я лечился в России, теперь служу в Луганске клириком храма Ксении Петербургской, моя семья переехала сюда же. Мой дом в селе Райгородка Новоайдарского района и прежний храм полностью разграблены, даже полы сняли и проводку выдернули! Но мы еще вернемся!
Елена Чинкова
