В 1991 году после распада СССР на обочине Русского мира, за границей исторической Родины оказалось 25 миллионов русских. Мы могли стать серьезной силой на политической и экономической арене бывших союзных республик, проводниками и защитниками национальных интересов большой России. В какой-то мере удалось бы сохранить и удержать границы СССР, они конечно были бы прозрачными и проницаемыми, но были бы. Возможно, удалось бы отыграть и геополитическое влияние не только в Восточной Европе (Прибалтика, Украина), но и в Центральной Азии.
Мы могли стать агентами пропаганды и продвижения идеи Русского мира в новой мировой информационной войне. Но нами пренебрегли. От нас отказались с такой легкостью и прытью, что невольно задаешься вопросом, так кто же на самом деле спровоцировал геноцид русских двадцать лет назад?
Понятно, что Ельцину и его верной команде, бросившейся терзать и распродавать Россию, было не до русских не то что за пределами страны, но и внутри нее. Высокую степень честности позволил себе однажды бывший вице-премьер Туркмении Худабейрды Оразов, сказав: «Если у России есть в этой стране интересы, она с легкостью перешагнет через права соотечественников». В 90-ые годы никто из новоявленной «элиты» точно бы такого не ляпнул. Сегодня в ближнем зарубежье нас осталось 16 миллионов.
До 2014 года против нас, русских за рубежом, действовала компания дискриминации и выдавливания. В Латвии и Эстонии появился статус «неграждан». Во всех бывших союзных республиках, особенно на Украине, массово закрывались русские школы, университеты, газеты, радио- и телепередачи. Нас вытравливали, заведомо создавая унизительные условия жизни, глумливо крича в спину: «пошли вон, москали!»
У кого-то хватило силы духа стоять «на своей» пяди земли, а кто-то предпочел забыть о корнях и, превратившись в «истинного эстонца или украинца» пригнулся к земле так, что хрястнул позвоночник. Нам было тяжело без поддержки большой России, но мы не жаловались, не выносили ссор из избы. Даже в самую роковую минуту ждали и верили — о нас вспомнят. И в этом ожидании кто-то своими силами создавал русские сообщества и культурные центры, кто-то — небольшие политические партии. Может ли существовать Россия без русских? Не территория с географическим положением, а метафизическое и духовное состояние, которое не увидеть и не пощупать? А если сможет, то Россия ли это будет?
В 1991 году самая большая русская диаспора была на Украине — 11 миллионов человек. А русский язык называли своим родным 14 миллионов человек. С 2004 года агрессивную украинизацию и русофобию успешно раскрутили на конфликте между национальной и языковой самоидентификацией. Уже тогда можно было предположить, что на землях бывшей Российской империи и Советского Союза — Малороссии — с большей вероятностью все закончится геноцидом. Но верили ли в наползающий ужас мы сами, живущие в «шаговой доступности» от большой России среди огромного количества русских людей и в русских городах? Все, что по сей день есть на Украине, вплоть до Софии Киевской и Лавры, построено и создано русскими князьями и императорами, советскими генсеками.
К 2014 году русская диаспора на Украине насчитывала уже 9 миллионов человек. Мы были разрознены и предоставлены сами себе. Россия не спешила открывать официальные культурные центры в крупных города Юго-Восточной Украины, юридически и финансово поддерживать диаспору (например, идея «карта русского» с треском провалилась), консульства не торопились вежливому обращению с соотечественниками. С нами легко было расправиться. И те, кто писал сценарий Майдана и последовавшего за ним геноцида прекрасно разбирались в этих нюансах.
Известны исторические факты о массовом уничтожении русских в первую и вторую мировую войну, десятки миллионов прошли через горнило концлагерей, но всегда удавалось восстановить генофонд. Видимо, советская элита была заинтересована в существовании России как таковой, как бы яростно сейчас ни очерняли эту элиту.
Весной 2014 года на Украине началось открытое циничное физическое уничтожение русских на Донбассе (10 тыс. чел мирного населения погибло, 2 млн. чел. стали беженцами) и психологическое, экономическое, языковое, социальное и политическое насилие на остальной части Украины. Есть ощущение, что эти необратимые процессы и этническая чистка будут доведена до логического завершения.
Сколько сейчас русских из оставшихся 7 миллионов (минус 2 миллиона после отсоединения Крыма) готовы смело заявить «Я русский»? Готовы отстаивать национальную идентичность, язык, культуру, историю? Один миллион? Сто тысяч?
А если это будет только один человек?
Марина Прокопенко
