- Денис, в первую годовщину провозглашения Донецкой народной республики хочу задать вам такой вопрос: как вы год спустя, глядя на те страдания и горе, которые выпали за это время народу Донбасса, считаете: стоило ли тогда провозглашать республику? Не слишком ли дорогая цена?
— Мы стали свидетелями за этот год геноцида нашего населения. Был ли у нас другой путь, другой вариант на тот момент? Давайте порассуждаем. Теоретически мы могли согласиться с чуждыми для нас ценностями, с чуждыми для нас героями Бандерой и Шухевичем, но, давайте согласимся с тем, что геноцид был бы все равно в таком случае. Но он бы был просто растянут во времени и был бы более унизительным. Вот между какими вариантами нам приходилось тогда выбирать. Мы как действительные патриоты своего народа, как естественные защитники своей земли, как хранители тех ценностей, которые нам действительно дороги, и тех воспоминаний, которые передавались нам от бабушек и дедушек, которые лично участвовали в освобождении нашей земли от фашистских захватчиков, мы не могли поступить иначе, чем мы тогда поступили.
- Каким был для вас этот год?
— Он был очень непредсказуемым. И во многом мы не понимали, какие события нас ждут впереди. Мы не могли спрогнозировать все ситуации и отнюдь, как себе позволяют заявлять некоторые, у нас не было никакого сценария. Мы действовали из ситуации, которая складывалась. Зачастую все эти решения наши были поспешными, написанными на коленке, но других возможностей у нас на тот момент не было. Только лишь сейчас по прошествии года мы пришли к какому-то единому мнению, к общему пониманию того, как нам надо действовать.
Тогда же у нас была масса мнений и масса направлений, которые бы мы могли бы выбрать. Если разбирать пошагово, то мы просто озвучивали мнение народа, который нас тогда поддерживал.
Так вот, если бы мы тогда ушли в сторону и начали бы заниматься тогда какой-нибудь самодеятельностью, уверен, что мы бы были вынесены вилами, как и наши предшественники. Поэтому мы не имели права на ошибку.
- Почему тогда у Донецка и Луганска получилось, а у Харькова и Одессы нет? Что такого есть в донецком характере?
— Мы сами задаем этот вопрос. Ведь Харьков тогда собирал митинги до 100 тысяч человек, а Донецк до 20-30 тысяч. Просто еще до того, как мы приступили к каким-то конкретным действиям, мы поняли, что те, кто находится в Донецке у власти, нам не союзники. А вот Харьков рассчитывал на возможную правильную реакцию местных властей — Кернеса и Добкина, которые периодически озвучивали там правильные вещи. Но они по сути стали предателями. Они предали народ, который там стоял. Все лидеры были зачищены. Мы видели, что здание облгосадминистрации подверглось зачистке, а вот мы, может, и по какой-то случайности, но не допустили подобного развития ситуации. Говорить, кому тогда было легче, а кому сложнее сейчас очень трудно.
Основной момент — мы сразу рассчитывали на власть. И второе, действительно очень большие силы были брошены и на Харьков, и на Одессу, со всеми этими радикальными моментами, которые и отвлекли тогда от нашей ситуации. Вот эти пять фронтов, открытые освободительным движением. Это и Одесса и Харьков. Поэтому мы не имеем права забывать об этих областях и должны их всячески поддерживать. Поэтому мы всячески пытаемся освободить и подать списки пленных на этих политзаключенных. И в Харькове и в Одессе, и в других регионах.
- Когда будет освобождена вся остальная территория ДНР: Славянск, Мариуполь, Краматорск?
— Есть ряд вариантов, по которым может развиваться ситуация. Но основные два: Киев выполняет минские соглашения от 12 февраля или же не выполняет. Нас же интересует именно мирное решение этого вопроса. Но Киев раз за разом доказывает, что он на данный момент еще не готов в полной степени вести переговоры. И всячески делает попытки повернуть вопрос в сторону силового решения.
- Каким Вы видите будущее ДНР? Остаться в составе Украины, стать независимым государством, или же присоединиться к России?
— На референдуме 11 мая мы проголосовали за государственную самостоятельность.
Это включает в себя ряд вариантов, начиная с широчайшей автономии в составе Украины до независимости и присоединения к любой из стран.
Исходя из этого сейчас, по прошествию года, говорить о каком-то одном варианте, пока не приходится. Все варианты остаются открытыми. Мы должны исходить из пользы и интересов народа, который нас поддержал и за который мы несем ответственность. Поэтому говорить о том, возможна ли широчайшая автономия, реальная автономия, можно в том случае, если Киев будет соблюдать минские соглашения и выполнять все его пункты. С этой точки зрения такая ситуация остается реальной. Если же Киев будет нарушать пункты, то будет совершенно другой исход.
