О выборах в Греции российские СМИ написали преимущественно в восторженных тонах. Мол, рождён новый европейский союзник Москвы, диктатура Брюсселя для Афин — под угрозой. В подобной риторике, конечно, слишком много поспешных реверансов и незаслуженных оваций, однако предпосылки для них, безусловно, есть.
Победу в греческих выборах одержала леворадикальная партия «СИРАЗА», возглавляемая Алексисом Ципрасом, по сути, лицом всех «новых левых» в Европе и выходцем из местного «комсомола». Акцент выигравшая партия делает на реструктуризации национального долга (коего накопилось не столько усилиями самих греков, сколько действиями «доброжелателей» из мировой финансовой элиты) 320 миллиардов евро и его частичном списании.
Идти на это, ясное дело, никто не хочет. «Мы не будем прощать кредиты, но мы готовы обсуждать расширение программы спасения или погашения», — фактически от лица Евросоюза заявил премьер-министр Финляндии Александр Стубб. А его британский коллега Дэвид Кэмерон добавил: «Выборы в Греции усилят экономическую нестабильность в Европе. Именно поэтому нам надо придерживаться плана по обеспечению безопасности в доме». Логично, ведь пойди на уступки одной стране, и долговых поблажек потребуют Испания, Португалия, Ирландия, Кипр.
В данном контексте победа партии «СИРАЗА» — безусловно, не локальное событие. Скорее, это концентрация в одной стране общего европейского недовольства, своеобразный протест против гегемонии нескольких стран и финансовых корпораций.
У греков изначально были серьёзные претензии к Евросоюзу, главные из которых они выдвигали Германии, полагая, что именно под давлением Берлина предыдущее правительство проводило вредоносную для страны внутреннюю и внешнюю политику. Теперь претензий, безусловно, станет больше.
Выслуживаться перед господами из Брюсселя новое греческое правительство не спешит. Заявляет: «Нет, мы не согласны с новыми санкциями против России. Нет, мы не согласны с заявлением, сделанным против Москвы». Первым принимает в Афинах посла Российской Федерации, передающего приветственное послание от Владимира Путина. Останавливает приватизацию (читай — распродажу) страны, которую так усердно под чутким руководством всё той же Германии лоббировало предыдущие правительство. Порт Пирея, электрокомпания, нефтеочистительный завод останутся в собственности государства.
Само собой, это не кардинальные решения и заявления, но лишь маленькие шажки, робкие выкрики несогласия с драконовским рыком Брюсселя; вот только в современной европейской матрице покорной тишины они уже воспринимаются настороженно, осуждающе. Важен сам прецедент, сам посыл, когда одна из стран участниц Евросоюза заявляет: «Простите, я не согласна. Извините, но вы не спросили моего мнения». Тот же венгерский премьер-министр Виктор Орбан довольствуется менее смелой риторикой. С приходом нового правительства у Греции может появиться свой голос в Европе — вот что по-настоящему важно.
При этом левые, составившие большинство, будут сбалансированы «правой» партией «Независимые греки» Паноса Камменоса. Выпал же в результате прошедших выборов греческий «центр». Население страны отказалось от власти банкиров, олигархов, проводников директив Брюсселя. Таков голос людей, которые устали жить в условиях стирания границ, национальностей и экономик, ведущих к доминированию обособленной группы лиц. Прошедшие греческие выборы — это во многом борьба за идентичность. Нации, страны, языка, политики. Это, конечно, не особый, но свой путь.
Он, само собой, не понравится Евросоюзу. Брюссель поспешит раскачать, унять, блокировать. Тем более что симпатии к Москве у новых Афин, действительно, есть. Можно утопически рассматривать их как некое глубинное чувство, учитывая скрепляющий православный фактор, но доминантен, конечно, сугубо практический подход. Греция опытным путём убедилась в том, что выбрала не то направление, не тот вектор, и теперь ищет другой, альтернативный путь. В данном контексте Россия для новых Афин — это не столько будущее, сколько ответ прошлому.
Греки, связанные с Россией исторически, культурно, но в последнее время оторванные Брюсселем, вдруг решили ему воспротивиться. Они, может, и хотят быть в Евросоюзе, но только в его новом формате, который в свою очередь предлагать им никто не собирается.
Любопытно, что в это же время другая, когда-то не просто дружественная, а родственная России страна с братским народом, хочет принципиально иного. Она рвётся в Европу, готовая быть там едва ли не на любых условиях. Главное, чтобы прочь от России. Я об Украине, конечно.
Об Украине, чья история во многом есть череда зависимостей от разных государств: Российской Империи, Литвы, Польши, Германии, Автро-Венгрии. И вот, казалось бы, получена долгожданная независимость в сочетании с великим наследием прошлого (научно-техническая база, промышленный потенциал, кадровый состав, ядерное оружие, ресурсы, климат, земля, природа, местоположение) — будь сама, будь самостийна, но нет: украинцы жаждущими губами хотят примкнуть к западному источнику. Для этого выполняются все требования Брюсселя, одно за другим, но европейский «рай» всё никак не приближается — наоборот, с каждым годом он отдаляется. Итогом — гражданская война и перспектива вступления в ЕС лишь в 2020 году.
Ради чего? Неизвестно. И от того ещё более сомнительно. Особенно, если учесть опыт не только Греции, но и Кипра, Болгарии. Они хотят выскочить из брюссельской кабалы, голосят об этом. Но Украина не слышит. Что ж, возможно, сначала надо её самой ощутить, попробовать. Ведь учиться на чужих ошибках сегодня, похоже, не в тренде.
